Серебряные фонтаны. Книга 1 - Хьюздон Биверли - Страница 47

– Да-да, – пробормотал Лео.

– Я был уверен, что вы со мной согласитесь, – улыбнулся Фрэнк.

Два красных пятна появились на щеках мисс Аннабел.

– Мама на прошлой неделе получила письмо от кузины из Австралии, – быстро сказала она. – По-моему, связь заметно ухудшилась из-за войны с Германией. Конечно, «Лузитания» – другое дело... – мисс Аннабел обратилась к слухам об ограничениях на железных дорогах, а Фрэнк прилежно напивался, пока она говорила.

Когда она заговорила о нехватке рабочих, Фрэнк прервал ее:

– Возможно, будет и хуже, с переходом к воинской повинности. Хотя это хорошая новость для женщин. Понятно, что большинство мужчин постараются поскорее жениться на своих девушках, потому что воинская повинность распространяется только на холостяков, – он сделал паузу и посмотрел прямо на Лео, – и вдовцов.

– Это устарело, Фрэнк, – резко сказала Аннабел. – С марта больше нет различий между холостяками и женатыми мужчинами. Призываются все мужчины военного возраста, – до сорока одного года.

Фрэнк поднял бокал, и нарочито-небрежно сказал:

– Вроде бы, но ходят слухи, что армии нужны люди в возрасте за пятьдесят лет для службы в тылу, – он повернулся, чтобы обратиться к Лео. – Тем не менее, вас это вряд ли беспокоит, сэр?

Лео, сидел сгорбившись, согнув свои перекошенные плечи, словно огромный побитый медведь.

– Лео, он тяжело работает, таскает носилки, как и эти художники! – не задумываясь, выкрикнула я.

– Успокойся, Эми! – одернул меня Лео.

Глаза Фрэнка, на мгновение встретились с моими.

– Верная ты женушка, милочка Эми, – отвернувшись, он глянул в лицо Аннабел. – Какая разница по сравнению с моей собственной дорогой супругой! – Фрэнк похлопал по карману мундира, его глаза блеснули вызовом. – Тем не менее, в море еще масса рыбы. Прошлой ночью я подцепил одну, – и она была более чем счастлива попасться на крючок.

Лицо мисс Аннабел вспыхнуло.

– Я ненавижу тебя, ненавижу! – выкрикнула она.

– Это пустяк, если кто-то все еще любит меня, – Фрэнк обернулся ко мне. – А кое-кто любит, правда, Эми?

– Фрэнсис... – голос мисс Аннабел сорвался.

– Ты ведь еще любишь меня, Эми? – глаза Фрэнка, встретились с моими. – В конце концов, ты же не добровольно вышла за него замуж? Он принудил тебя к браку, поэтому тебе нечего стыдиться признать правду, – я утонула в его голубых глазах, не в силах отвести взгляд. – Скажи, Эми, скажи, кого ты любишь. – Я не ответила, но он схватил меня за руку и сжал так крепко, что у меня захрустели пальцы. – Если ты не любишь меня, скажи «нет».

Задохнувшись, я попыталась шевельнуть губами, но не смогла произнести ни слова. Молчание нарушил Фрэнк.

– Может быть, он твой муж, но любишь ты меня. Он медленно опустил мою руку. Я подняла взгляд – и увидела лицо Лео. Вскочив на ноги, я бросилась к двери, слыша за собой голос мисс Аннабел: «Фрэнсис, это непростительно!» Выбежав в холл, я услышала, что кто-то последовал за мной, и в такой панике бросилась искать укрытие, что вбежала прямо в библиотеку и в слезах сжалась в огромном кресле.

Я услышала, как открывается дверь, и спрятала лицо. Дверь закрылась, и шаги остановились передо мной.

– Эми?

Я не могла взглянуть на Лео, только шептала, снова и снова:

– Прости, прости меня, мне ужасно жаль... – его рука на мгновение задержалась на моих волосах – это была едва заметная ласка, но я почувствовала ее и повернулась к Лео. Он стоял на коленях на ковре передо мной, и я, глядя на его неуклюжее, сгорбленное тело, повторила снова: – Прости меня. Я знаю, что ему нет до меня дела, но ничего не могу поделать с этим.

– Никто не может ничего поделать со своей любовью, Эми, – мягко сказал Лео.

Я подняла голову так, чтобы видеть выражение его косящих серых глаз, и недоверчиво прошептала:

– Ты не сердишься на меня?

– Как я могу сердиться на тебя, если сам впал в такую же глупость? Если я тоже повинен в любви без надежды на взаимность?

– Прости меня, – прошептала я. – Мне ужасно жаль, но я не могу.

– Знаю, Эми, знаю, – нежно прозвучал его голос. – Все хорошо, Зверь понимает. – Лео улыбнулся, а я задрожала от облегчения.

Он неуклюже поднял свое корявое тело и подошел к буфету в углу комнаты. Раздался звон стекла, и вскоре Лео вновь появился передо мной.

– Выпей немного, Эми. Тебе станет лучше. Я выпила бренди и закашлялась.

– Прости меня, – снова прошептала я, осторожно поставив бокал.

– Ты не виновата, Эми. Он прав, я заставил тебя выйти за меня замуж.

– Но никто тогда не понял, что я выкрикнула «нет». Это естественная ошибка, если вспомнить, как было дело.

– Эми, тебе вообще не следовало тогда быть перед алтарем. Мне вообще не следовало заключать этот брак. Я был не прав, когда принял это решение.

– Но это случилось по моей вине – ты сам мне это сказал тогда. Тем вечером ты сказал, что женился на мне, потому что я попросила тебя дать ребенку имя!

– Нет, это было не причиной, а только поводом, – покачал головой Лео.

Я в изумлении уставилась на него.

– Тем вечером я сказал тебе только часть правды, – продолжал Лео. – Ты была такой несчастной, такой потрясенной. Как я мог сказать тебе всю правду, которая еще сильнее, уязвила бы тебя? – он развернулся так, чтобы можно было смотреть прямо в мои глаза. – Но теперь пора сказать всю правду – зачем тебе нести ответственность за мою глупость? Нет, Эми, я женился на тебе, потому что сам хотел этого.

– Но... но почему ты хотел жениться на мне? – я была совершенно сбита с толку.

– Потому что однажды ты разговаривала со мной в парке. Можно, я глотну твоего бренди? – я машинально подала ему бокал. – Спасибо, – он сделал глоток. – В тот первый раз, когда я обрезал розы, ты заговорила со мной – со всей доверчивой самонадеянностью юности и со всей ее добротой. И тогда, обернувшись, я увидел лицо Афродиты, – Лео говорил очень тихо, но я слышала каждое его слово, – очень юной и невинной Афродиты. Но смотрел я не на твое лицо, а в твои глаза – я всегда смотрю в глаза людям, с которыми встречаюсь впервые. Я увидел, что моя внешность удивила тебя – тебя не предупредили, – ты была поражена, но тем не менее, улыбнулась мне, широко, открыто, словно я не отличался от других людей. Тебя видно насквозь, Эми, ты не умеешь ничего скрывать. Ты ничего не скрыла и тогда – ты смотрела на меня своими золотистыми глазами так, словно тебя нисколько не отвратил мой вид, несмотря на то, что ты заметила, как я безобразен. – Лео уставился на бокал, а затем вновь поднял на меня взгляд. – Вот так все и началось.

Я потрясенно взглянула на Лео, но он покачал головой.

– Нет, я говорю не о любви. Ни тогда, ни позже. Я не был склонен влюбляться снова. Кроме того, ты была всего лишь девушкой мисс Аннабел. Если бы не случилось твоего... соблазнения, ты так и осталась бы ею, и больше ничем. Но тогда, в этой комнате, я понял, что у тебя нет дома, что ты одинока, как и я, но только гораздо моложе и беззащитнее. Ты была так несчастна, в таком отчаянии – я просто не мог оставить тебя на произвол судьбы. Поэтому я послал тебя в Кью.

С тех пор я начал беспокоиться о тебе, – голос Лео был ласковым. – Ты себе и представить не можешь, какое это удовольствие, когда есть о ком беспокоиться! До тебя никому нет дела – и вдруг судьба посылает тебе ребенка, о котором нужно печься, и я чувствовал, что имею право заботиться о тебе, присматривать за тобой, чуть-чуть. Но я тогда пожадничал, и захотел большего. Поэтому в больнице, когда ты обратилась ко мне, соблазн оказался слишком сильным. Тебе хотелось имя для ребенка, ты страдала из-за этого, а у меня было имя, которого больше никто не хотел, так почему бы мне было не предложить его тебе?

Голос Лео стал еще тише.

– И я был одинок, Эми – страшно одинок. Ты вверила мне свою дочь, и мне хотелось, чтобы она была со мной – но она была еще мала, чтобы составить мне компанию. Однако ты, ты была уже взрослой. Я знаю, было величайшей глупостью, даже думать об этом, но тогда было слишком мало времени на раздумья, а мечта была такой привлекательной, что я впал в соблазн. Знаешь, я подумал, что если дам тебе свой титул, свое положение, свое богатство, то тогда ты, может быть, согласишься жить со мной в этом доме – а мне только и было нужно, чтобы ты по вечерам разговаривала со мной без отвращения... – он нежно добавил, – и ты делала это, снова и снова.