Дева и Змей - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 95

– Немедленно открой дверь!

– Открою обязательно. Кстати, фройляйн Ластхоп действительно там, внизу, и у господина фон Нарбэ есть возможность без помех побеседовать с нею. Объяснить, как некрасиво быть предательницей, или что так возмутило его в нашем плане?

– Открой дверь! – повторил Курт, прислушиваясь к тишине в подвале. – Вильгельм? Ты как там?

– Темно и тихо, – глухо ответил капитан, – дай родственнику в лоб. Извинимся, когда откроет.

– Бей, но выслушай, – усмехнулся пастор. – Сгореть завтра должен был твой капитан, именно он – тот грешник, обреченный на спасение огнем во славу Божию. Есть некоторые признаки, по которым мы умеем определять это, в частности, господин фон Нарбэ не может покинуть Ауфбе. И, поверь мне, не сможет уже никогда. Да, Курт, мы делаем это. Каждое полнолуние плюс-минус несколько дней в город приезжает человек, или несколько людей, которым суждено сгореть на праздничном костре. Это святое дело…

– Аутодафе…

– Именно так. И это единственная возможность удерживать Змея в его логове.

– Да он ходит, где хочет, и плевать на вас хотел! – взорвался Курт. – Войны ведет, людям мозги вправляет, ему ваши жертвы – как комариный чих. Ты что, не понимаешь, на кого вы замахнулись? Открой дверь!

– Дай ты им поговорить. Никто не сделает зла ни этой ведьме, ни придворному безбожнику. В этот раз все будет так, как я сказал. Никаких жертв, никто не погибнет. Змей придет, и мы уничтожим его. Думаю, после этого нужда в святом огне не возникнет уже никогда. Отказались ведь от этой практики во всем остальном мире. Мир погряз в грехе, что правда то правда, но там всегда грешили, и особенно много как раз в те века, когда костры пылали по всей Европе. А в связи с тем, что ты рассказал мне, я почти уверен, что со смертью Змея лучше станет весь мир. Погибнет он, погибнут все нечистые духи, именуемые тобой стихиями. Настоящие стихии, иначе говоря, Начала, никогда не имели ничего общего с чудовищем из-под холма. Это ангельские чины. Курт, подумай, как прекрасна станет земля, когда нечисть и нежить, творения дьявола, сгинут в битве с извечным своим противником. Словом, я решил, что праздник начинается немедленно. Чем раньше мы погубим Змея, тем быстрее настигнет кара его нечестивых союзников.

Где-то далеко внизу, гулко и раскатисто, – сразу отчетливо вспомнился вечер на дороге и вздрагивающие от выстрелов стены дренажной трубы, – загрохотали выстрелы.

Оказавшись в кромешной тьме, Вильгельм автоматически выхватил пистолет, другой рукой нашаривая дверную ручку. Ладонь наткнулась на острые шипы, и капитан негромко выругался.

С той стороны глухо, но отчетливо донесся голос Курта:

– Немедленно открой дверь!

И что-то успокаивающе забубнил преподобный Вильям.

Вильгельм провел рукой вдоль двери – да, так и есть, вся она была усеяна изнутри металлическими шипами. Очаровательное местечко – собор Петра и Павла. Не иначе для пива и вина такие предосторожности, чтоб не забродили и не убежали.

В кармане куртки был фонарик. Не то, чтобы Вильгельм предусматривал ситуацию, в которой оказался, но привычка всегда иметь при себе нож-стропорез, фонарик, пистолет и зажигалку не раз оказывалась полезной. Человек с фонарем в темноте на узкой лестнице – прекрасная мишень, все верно, но кто знает, какие еще сюрпризы заготовлены здесь для гостей?

Коротко переговорив с Куртом и убедившись, что прямо сейчас его не выпустят, капитан фон Нарбэ направился вниз, время от времени подсвечивая себе узким лучом фонарика. Идти пришлось недолго. Лестница в тридцать шесть ступенек, короткий коридор, и еще одна дверь. Деревянная, покрытая резьбой, она оказалась заперта снаружи на прочный засов, раскрылась бесшумно, и в щель просочился электрический свет. Вильгельм прищурился, давая глазам привыкнуть, перешагнул порог и огляделся.

Он стоял в квадратной прихожей, куда выходили еще три двери с матовыми стеклами. За занавеской из стекляруса можно было разглядеть маленькую кухню.

– Элен, – прозвучал из глубины дома знакомый голос, – представляете, вы меня заперли… Оу, – Элис выглянула из-за дверей спальни, – Вильгельм?! Решили зайти в гости? Ничего не скажешь, вовремя… Вильгельм? Эй, с вами все в порядке?

Капитан выдохнул и прислонился к стене:

– Слава богу, вы здесь. Элис, вы знаете, как отсюда выбраться?

– Пойдемте в гостиную, – она взяла гостя за рукав, – вам надо сесть и чего-нибудь выпить. У меня есть яблочное вино, сок и молоко. Может, хотите кофе?

– Дверь запирается изнутри? – Вильгельм брякнул щеколдой, держащейся на двух шурупах. – Или это все?

– Все, – удивленно ответила Элис. – Что случилось, господин капитан?

В ярко-красном шелковом халатике, красных туфельках и с алой лентой в волосах, она выглядела очаровательной куклой-блондинкой. Бери ее под мышку и неси в постель. Что делает с женщинами одежда!

– Переоденьтесь во что-нибудь… походное, – приказал Вильгельм.

Элис пригладила руками подол халатика, бросив на себя удивленный взгляд, мол, что не так?

– Надо немедленно уходить, – объяснил фон Нарбэ, – найти выход из подземелья, и искать убежища на холме.

– На холме? – тут же переспросила Элис. – Я вам не верю. Как вы докажете, что это вы?

– О, бог мой! – в сердцах произнес капитан. – Если мне выстрелить в голову, я умру. Это вас убедит? Пастор запер меня в этом подвале, я нашел здесь вас, нам обоим грозит опасность. Собирайтесь!

– Вильгельм, – заговорила Элис тем особенным голосом, каким дилетанты от психиатрии пытаются убеждать сумасшедших, – именно здесь я в безопасности. Мы с пастором намерены разыграть представление для Змея, и, возможно, вы поддались на нашу уловку, но…

– Да знаю я, знаю! Дядюшка Курта нам все подробно рассказал. А потом заманил в подвал…

– В какой подвал?! Это флигель на кладбище!

– Правда? – капитан отодвинул стеклярусные нити и несколько секунд любовался пейзажем за окном. – М-да. Элис, а как вы тут оказались? Я имею в виду, где именно на кладбище стоит ваш флигель?

Несколько секунд девушка стояла, сосредоточенно сощурившись и внимательно разглядывая позднего гостя. Потом развернулась так, что легкие полы халата взметнулись как птичьи крылья, и скрылась за дверью спальни.

– Не помню, – раздалось оттуда, и капитан слегка расслабился: во всяком случае, Элис побежала не за оружием, – помню, что разговаривала с пастором, а потом помню, что сижу здесь в гостиной. Я даже за дверь ни разу не выглянула, так боялась. Вильгельм, вы думаете, с нами хотят что-то сделать? Это как-то связано с исчезнувшими людьми?

– Я расскажу, – пообещал фон Нарбэ.

– Рассказывайте сейчас.

И он начал рассказывать, снова вспоминая события вчерашнего вечера и сегодняшнего странного утра.

– Я не видела грозы, – сообщила Элис, – и града тоже. Тем более огня с неба. Весь вечер было тихо, а ночью в соборе пели. Вильгельм, что мне взять с собой, кроме оружия?

– Фонарик и запасные батарейки, если есть.

– Есть.

Элис появилась, одетая в широкие джинсы и куртку с кожаными заплатами на локтях. Кобура на поясе. На плече небольшая спортивная сумка. Волосы собраны под кепку с длинным козырьком. Бейсболка, кажется, так она называется.

– Куда пойдем, капитан?

– Кто такая Элен, которая вас заперла? Она входила и выходила через эту дверь?

– Да.

– Значит, сюда и пойдем. В худшем случае, снова упремся в двери с шипами, а в лучшем – найдем их открытыми. Должен же Курт…

Что-то заскрипело снаружи. Камень терся о камень, и лязгал металл. Вильгельм толкнул Элис в кухню и распахнул дверь, тут же укрывшись за стеной спальни, в мертвой зоне: раскрытая дверь так и просила гранаты. Нельзя было позволить, чтобы их снова заперли во “флигеле”.

– Стрелять только после меня, – прошептал он, надеясь, что Элис услышит и не станет переспрашивать.

Она молча кивнула. Молодец, девочка.