Боец невидимого фронта - Ильин Андрей - Страница 67

Через четыре часа поднялись, сжевали подогретый на таблетках сухого горючего сухпай, закопали бумагу и целлофан и снова двинулись вперед — полчаса бегом, полчаса быстрым шагом…

На третьи сутки вышли к газопроводу. Залегли. Командир сверился с картой.

— Здесь разделямся. Ты, — ткнул пальцем, — остаешься на месте. Вы трое — направо. Остальные — со мной,

Отряд мгновенно распался на три части. Первая тройка ушла направо, вторая, во главе с командиром, — налево. Один из бойцов остался на месте.

Теперь бег шагом не чередовали. Теперь просто бежали. Через двадцать километров от троек отделилось по одному бойцу. От той, что ушла на север, и от той, что направилась к югу. Оставшиеся пары, передохнув пять коротких минут, двинулись дальше. Еще на двадцать километров.

— Стоп! Остаешься здесь!

Последний отрезок пути «добивали» самые выносливые, те, что еще способны были выдерживать заданный темп. В условленное время семь бойцов одновременно вбили остро заточенные саперные лопатки в грунт. Копали быстро, на пределе сил, пробивая в мокром грунте шурф. Металл звякнул о металл. Труба!

Обкопали ее снизу. Достали, размяли, пришлепнули к изоляции трубы «колбаску» вязкого, как пластилин, пластида. Воткнули в него взрыватель. Запустили таймер, установленный на послезавтра на двадцать три часа. Но на том не успокоились. Подкопались на полметра глубже и установили еще по одной «неизвлекаемой» мине, на случай, если кто-нибудь захочет раскопать первую.

Засыпали шурф, замаскировали его дерном. Через шесть часов собрались в условленном месте.

— Все?

— Все.

— Тогда — ходу!

Теперь бежали быстрее, потому что с пустыми ранцами и потому что втянулись в ритм.

В назначенной точке залегли и развернули радиостанцию. Передали только одну фразу: «Мы на месте».

Через три часа услышали гул вертолета и включили радиомаяк. Вертолет завис все на тех же двадцати метрах и сбросил трос.

По одному поднялись на «борт».

— Все?

— Все.

Вертолет поднялся до двух пятисот и лег на курс.

Когда второй пилот сунулся в салон о чем-то спросить командира, он понял, что он никого ни о чем не спросит, что опоздал — все как один пассажиры спали мертвым сном.

Похоже, намучились ребята…

Вертолет сел на военном аэродроме. Почти вплотную к люку подогнали тентованный армейский «Урал». Через задний борт погрузили в кузов полу проснувшихся пассажиров и перевезли их на другой конец взлетно-посадочной полосы, где стоял готовый к взлету транспортник.

— Все?

— Все.

— Тогда — от винта!..

Таймер замкнул контакты взрывателя, когда установившие заряды бойцы парились в бане за три с лишним тысячи километров от места происшествия.

Мины рванули разом, в семи местах перебив три «нитки» газопровода. Идущий по трубам под давлением в шестьдесят атмосфер газ с ревом вырвался наружу. Огненные фонтаны ударили в небо. Давление в трубопроводе сразу упало вдвое и продолжало падать. На ближайшей к месту аварии компрессорной станции закрыли заслонки.

Поток газа, устремлявшийся в среднюю полосу России, иссяк…

Хозяину газопровода доложили об аварии через пятнадцать минут после ее начала.

— Насколько атмосфер упало давление? — спросил он.

— Оно не упало, его просто нет.

— Как нет?.. Совсем нет?

— Совсем. Мы закрыли заслонки.

Владелец газопровода прикинул, чего ему будет стоить минута простоя «трубы». Выходило немало. А если еще учесть штрафы и неустойки…

— Высылайте мне вертолет…

То, что он увидел на месте аварии, превзошло самые худшие опасения. Газопровод был пробит не в одном и не в двух местах, газопровод был перерублен в семи местах на протяжении ста двадцати километров! Стосорокасантиметровые трубы были разорваны в клочья. Черные деформированные рваные раструбы торчали в глубоких, быстро заполняющихся влагой ямах. Вокруг валялись куски металла и лохмотья сгоревшей изоляции.

Ликвидировать такую аварию быстро было невозможно!

К цифре, которой исчислялись убытки, можно было смело прибавлять один или два нуля.

— Что там, дальше, на втором участке? — спросил он, боясь услышать ответ.

— Дальше еще хуже.

Владелец газопровода отошел в сторону и сел на землю. В мокрый, холодный, смятый грязными протекторами колес мох. В черном, приобретенном за десять штук баксов костюме. Сел и обхватил голову руками,

Он сидел и смотрел, как копошатся над воронкой рабочие, как сгружают с машин инструмент… Он чувствовал себя бесконечно несчастным и бесконечно уставшим — пять лет пахал, как спринтер на стометровой дистанции, жилы рвал, чтобы заполучить эту «трубу», и вот… И дело даже не в аварии и не в убытках, все это можно пережить, дело в другом…

Вдруг где-то там, возле машин, раздался дребезжащий звонок магистрального, подключенного к кабелю, проложенному вдоль газопровода, телефона.

Разматывая на ходу провод, подбежал кто-то из мастеров.

— Вас, — удивленно сказал он.

— Меня?!

— Да. Попросили передать вам трубку. Он прижал наушник к уху-

— Я слушаю.

— Нам очень жаль, что так получилось, — сказал незнакомый мужской голос.

— Кто это говорит?

— Это очень серьезная авария, — продолжал мужчина, не обращая внимания на заданный вопрос. — Семь прорывов на участке в сто двадцать километров…

Откуда они знают, что семь, если он только что сам?..

— Откуда вы можете знать, что?..

И вдруг сразу все понял.

— Так это вы?!!

— Я думаю, что ликвидация последствий аварии потребует значительных средств. Очень значительных. И, главное, нет никакой гарантии, что что-нибудь подобное не случится снова… Мне кажется, что вы взялись не за самый выгодный бизнес. Что гораздо надежней куриные окорочка…

Если вы вдруг надумаете продавать акции — мы их купим. Мы дадим меньше других, но продать их лучше нам…

— Вы!. Я вас!!.

Телефон замолк. Владелец газопровода, которого все, и даже рабочие, между собой называли Паша, в отчаянии вырвал из аппарата трубку и забросил ее далеко в тундру.

— Сволочи! — громко, ни к кому не обращаясь, крикнул он. И крикнул еще раз, крикнул что было сил: — Сволочи! Ублюдки! Ненавижу-у-у!!

Эхо ему не ответило. Эха в тундре не бывает…

Глава 36

— Мы сделали работу, — доложил Девяносто первый.

— Я знаю, — коротко ответил Девятый. Доклад опоздал — радио и телевидение сообщило об удачном завершении операции раньше. В дневных новостях.

— Без происшествий?

— Без. Все прошло очень гладко.

Девятый дал отбой и тут же набрал номер диспетчера.

— Передайте абоненту 1278: «Сегодня в восемнадцать часов, там, где всегда».

Фраза «там, где всегда», в отличие от «на обычном месте», обозначала один из перронов пригородной электрички.

— Больше ничего?

— Нет. Спасибо.

Хорошие новости желательно преподносить начальству лично, тогда, глядишь, от чужой радости и тебе чего-нибудь перепадет.

В семнадцать пятьдесят пять Девятый, сделав несколько кругов, чтобы провериться, был на месте. В восемнадцать ноль-ноль к нему подсел Восьмой.

— Что у тебя?

— Операция прошла успешно.

— Слышал.

Восьмой тоже смотрел телевизор и слушал радио.

— Как он это перенес?

— Как обычно. Вначале запил, потом собрал консилиум врачей и теперь лечится.

— Вы с ним разговаривали?

— Еще нет. Думаю, надо выждать день-другой, чтобы он дошел до нужной кондиции.

— А если он упрется?

— Рванем еще раз.

— Сколько зарядов осталось?

— Шесть. Через восемь, одиннадцать и шестнадцать километров от прежних закладок. Мы сможем подорвать их в любое время, разом или по одному сигналом со спутника.

После этого, я думаю, он капитулирует. Или разорится окончательно. С ремонтом он, конечно, справится, но иметь с ним дело никто не захочет. Срывов поставок не любят. А взрывов тем более.

Вряд ли он захочет терять все, и примет наши условия. Иметь сорок девять процентов лучше, чем не иметь ничего. Кроме того, мы гарантируем ему нашу «крышу».