До последней капли - Ильин Андрей - Страница 52

— Не могут? Тогда сейчас постараюсь припомнить. Память, знаете, старческая стала. Со склерозной дыркой. Пока со стороны умные люди не подскажут, о чем вспоминать, — ничего в голову не приходит. Так вы спрашиваете, был ли кто? Так точно — был. Вот только теперь вспомнил. Борис был. Анатолий. И потом Михась. Месяцами не виделись — а тут вдруг все заявились.

— Отчего же так, вдруг?

— Ах, ну да, вспомнил. Я с дивана упал и подняться не мог. Расшибся весь. Видите — синяки. Живого места не осталось. Так неудачно упал. И еще мне спину заклинило. Ни туда — ни сюда. Вот они и помогли. А так бы до сих пор лежал.

— Что же вы об этом раньше не говорили?

— Раньше? Так у меня не только спину клинит. Голову тоже. Я же говорю — все позабываю. Возраст такой.

— Другие люди не заходили?

— А этих мало? Тогда я сейчас еще вспомню. Ах да. Заходили. Ну точно, заходили. Марина приходила с дочкой. Сноха одного моего приятеля. Точно. Яблок принесли и варенье. Хватит?

— А у вас еще кто-то есть?

— Если очень вспоминать, то найдется.

— Нет, спасибо, хватит. Мы опросим названных вами людей и занесем их показания в протокол.

— Я могу идти?

— Да, вы свободны. Пока.

Сан Саныч привстал и снова сел.

— Вы мне руку не дадите?

— Зачем?

— Я без посторонней помощи встать не могу. Вот уже лет десять. Сесть могу. А встать — ни в какую. Вот спасибо. А машину нельзя?

— Какую машину? — снова не понял следователь.

— Легковую. До дому меня довезти. Ноги-то у меня не ходят. И вижу я плохо. А ориентируюсь и того хуже. Выйду на улицу и адрес свой позабываю. Начисто. Потому редко выхожу.

Следователь вызвал машину.

— И еще хорошо бы пару милиционеров, чтобы на этаж меня внести. Уж услужите старику. Уж будьте добры. А я, как понадоблюсь, — сразу к вам. В сей же час. Я же понимаю. Дело государственное. Только уж вы, если можно, машину и пару милиционеров…

— Нет, чушь это какая-то. Ахинея, — через час в приватном разговоре с сослуживцами жаловался следователь. — У него возраст, как у моей прабабушки. Он от входа до кабинета еле доплелся. За столом чуть дух не испустил. Я пять раз за телефон хватался, чтобы «скорую» вызвать.

А этот единственный свидетель, что вначале выжил, а потом все равно помер, утверждал, что его за городом видел. Там, куда транспорт не ходит, куда еще несколько километров пешком идти! Говорит, дрался дед! Говорит, пытали его зачем-то.

Какой там пытали? На него дунь сильнее — он на глазах рассыплется.

Нет, ерунда это. Видно, перестарались медики. Видно, у него от обезболивающего крыша поехала. Или специально нас путать решил. След от кого-то отводил.

Не здесь искать надо. Не мог этот дедушка там быть. К тому же алиби у него. К нему, как выяснилось, толпа друзей и их родственников приходила. И телефон не замолкал.

Конечно, дедок не однозначный. Ехидный. Может быть, даже с двойным дном. Но чтобы убить кого-то, чтобы из автомата стрелять… Нет, не мог он такого учудить. Но даже если и мог, не доказать нам этого, хоть наизнанку вывернись. Но если даже и доказать — ему до того не дожить.

Дохлое дело. В архив уйдет. И ни тебе внеочередных званий, ни тебе премий. Одна только сплошная невезуха. Как чувствовал!

Глава 36

Генерала Сан Саныч высиживал два часа.

— Ну, скоро? — периодически спрашивал он.

— Ждите. Идет совещание.

— Ну, может, вы как-нибудь шепнете обо мне? А то у меня совсем времени не осталось. Очередь проходит анализы сдавать. Как бы они не испортились.

— Кто?

— Анализы.

— Можете прийти завтра. Мы передадим, что вы были, но не смогли дождаться.

— А завтра будет свободно?

— Более-менее. В девять оперативка. В одиннадцать аппаратное. В час совещание. В два генерал уходит на доклад.

— Мать честная. О чем так часто можно совещаться? — ворчал Сан Саныч. — А когда следствие вести? Когда преступников ловить? В свободное от работы время?

Очередь, сидящая в приемной, сдержанно улыбалась.

Наконец из-за обитой кожей двери повалил служилый люд. Ожидающие приема не повскакивали с мест, не ринулись, расталкивая друг друга, к кабинету, только скосили глаза на секретаря. Он должен был сортировать и распределять очередь.

Встал один только Сан Саныч. Он слабо ориентировался в аппаратных играх. Он в своей биографии все больше живым делом занимался. Которое не в приемных.

— Куда вы? — бросился наперерез Полковнику секретарь.

— Как куда? К генералу! — удивился Сан Саныч.

— Ожидайте. Вас пригласят.

— Да некогда мне ожидать, — отмахнулся от секретаря-липучки Сан Саныч. — Я так могу и не дождаться. Пусть те, кто помоложе, сидят. У них за это выслуга идет.

— Но есть же очередь! — тихо зашептал секретарь.

— А я вне очереди. Мне положено. Я участник ВОВ! И еще других В! О которых ты даже не знаешь, — возразил Сан Саныч.

Сидящие хохотнули в кулаки.

— Отпусти руку. У меня пиджак не казенный, личный. Мне, если ты в нем дырку провертишь, новый не выдадут.

На пороге появился генерал. В полном парадном облачении.

— Что здесь происходит?

— Разрешите доложить, товарищ генерал. Вот, проситель. Прорывается.

— Этот? — показал пальцем генерал.

— Этот.

— Ну и правильно делает, что прорывается. С вами только так и можно!

Очередь согласно захихикала, закивала головами.

— А вам, — повернулся генерал к секретарю, — не помешало бы сходить в наш музей боевой и трудовой славы и рассмотреть фотографии на стендах. И запомнить! Может быть, тогда вы научитесь узнавать в лицо наших заслуженных ветеранов. Ясно?

— Так точно! Сходить в музей и запомнить висящие там фотографии.

— Вот так-то! Заходи, Сан Саныч!

В кабинете было просторно, как на футбольном поле.

— Видал, какие я себе апартаменты отгрохал? По чину! Сам иногда в них себя найти не могу. Ау кричу. Давай, Саныч, садись! Рассказывай!

— Так, может, я не вовремя? Может, у тебя дела? — слегка сробел Сан Саныч, показывая в сторону приемной.

— Дела подождут. Они ко мне каждый день ходят. А ты раз в сто лет, — махнул рукой генерал. — Скажи лучше, как твоя жизнь?

— Потихоньку. От продуктового до поликлиники и обратно.

— Это ж сколько я тебя не видел?

— Больше года. С последнего торжественного собрания.

— Да. Летит время, оглянуться некогда. Ну давай, излагай свое дело. Вы же, ветераны, так просто старых друзей не навещаете. Все с какими-нибудь заботами.

— Вот, — сказал Сан Саныч, выкладывая на стол дискету.

— Ты что, на старости лет компьютерными играми увлекся?

— Увлекся. Именно играми. На боевую тематику, — согласно кивнул Сан Саныч. — Да вот только силы свои переоценил. Не справился. К тебе пришел.

— Что там? — перешел на деловой тон генерал.

— Информация. Ты посмотри на досуге. И доведи до кого следует.

— А что, ты считаешь, моей компетенции будет недостаточно?

— Может быть, и недостаточно. И еще прошу — не затягивай с этим делом. Очень хочется дождаться результатов. Всем хочется.

— Так серьезно?

— Очень серьезно!

— Откуда она у тебя? Если не секрет? — спросил генерал, принимая и пряча дискету в стол.

— Лучше в сейф! — остановил его Сан Саныч.

Генерал внимательно посмотрел на Полковника и, не сказав ни слова, открыл дверцу личного сейфа.

— Так откуда она у тебя?

— От Ивана Степановича.

— Он же умер!

— Потому и умер.

Генерал еще раз взглянул в глаза Сан Санычу. Уже без наигранной вежливости. Уже как генерал. Как человек, облеченный властью.

— Я все понял. Я сделаю все, что возможно. Все, что в моих силах.

— Я был уверен, — сказал Сан Саныч. — Спасибо. От всех спасибо. И от Ивана Степановича тоже.

Глава 37

И пошла жизнь как обычно. Ни шатко, ни валко.

Утром — инвентаризация болей и болячек, чистка остатков зубов и полоскание протезов, завтрак. Диван.