Киллер из шкафа - Ильин Андрей - Страница 65

— Ну ты чего там тянешь...

— Давай режь быстрее...

— Ну стынет же водка-то...

Ближайшие до приезда «бугров» часы обещали братве одни только положительные эмоции. Братва гуляла.

А кто-то, как это всегда бывает, в это время работал.

«Кто-то» лежал брюхом на холодной земле, припорошенный сверху прошлогодней листвой, лежал в низинах, заполненных сточной водой, висел на деревьях, примостившись на каком-нибудь чрезвычайно неудобном суку, сидел скорчившись в мелкой случайной ямке... и, не отрываясь, до рези в глазах, смотрел в окуляры биноклей. На тот самый коттедж смотрел...

— Объект доставлен на место, — доложили генералу Трофимову.

— Где это место?

— Семнадцать километров по Северному шоссе. Поворот направо, и еще семь километров в сторону, Там коттеджи. Целый городок.

— Адрес?

— Адрес уточняется.

— Вы установили наблюдение?

— Так точно. Четыре наблюдательных поста на подходах к коттеджу. По одному на прилегающих дорогах. Две машины в резерве на случай сопровождения. Плюс мобильный резерв.

— Добро. Подгони туда еще людей. Возьми этот коттедж в кольцо и ни одного человечка не упусти. Ни который туда, ни который оттуда. Выясни личность каждого. И сопроводи каждого. Задача ясна?

— Так точно.

— И вот что еще. Получи приборы слухового и визуального слежения и постарайся узнать, что происходит внутри. Послушай их, может, они болтуны. Если не профессионалы, а, как ты утверждаешь, уголовники...

Глава шестидесятая

Папа в это время тоже сидел за столом. Только в отличие от подоконников, стульев и коленок братвы его стол был уставлен не заляпанными жирными руками гранеными стаканами с разлитой сомнительного свойства водкой, не кусками «черняшки» и наспех и неровно вскрытыми банками кильки, его стол был сервирован в лучших традициях русского застольного этикета. То есть с обязательными черной и красной икрой, осетрами, семгой, водкой, квасом и прочей псевдорусской закуской. Оплаченной одной из сидящих за столом стороной. Оплаченной Папой.

Денег Папе было не жалко. Тем более таких, по его меркам, совершенных копеек. Унизителен был сам факт оплаты. Ибо в таких случаях платит проситель. Тот, кому что-то надо. В этот раз платил он, Папа.

И еще одно различие заключалось в том, что стол Папы стоял в отдельном, с отдельным входом кабинете. В который его провели сразу после того, как он зашел в ресторан. И в том, что в этот кабинет ему не разрешили привести своих телохранителей, заранее и очень вежливо попросив оставить их на улице в машине.

— Ну, значит, блин, за дружбу между народами, — сказал тост Шустрый, Папин помощник, всячески пытающийся сгладить застольную неловкость. И разлил водку.

— Между народами — это да. Это хорошо! — сказал гость и пригубил водку.

— Не базлай! — сказал Папа. Придерживаться общепринятого застольного этикета он не собирался. И изображать взаимное, от общения, удовольствие — тоже. Не было повода.

— Тут фирмачи базарят, что ты ксиву можешь справить? — напрямик спросил он.

— Папа спрашивает, не слабо ли тебе нарисовать ему визу? — перевел вопрос пахана, его помощник. Разговор через «переводчика» дистанцировал Папу от его вынужденного собеседника. И хоть в какой-то мере позволял ему оберечь свой авторитет.

— Нарисовать но. Это есть большое преступление. Сделать могу, — ответил работник консульства, намазывая на хлеб черную икру. Слоем толще, чем хлеб.

— Сколько бабок башлять за ксиву?

— Папа спрашивает, сколько будет стоить виза...

— Я понял. Бабка, понял. Бабка я уже знаю. Бабка — это по-нашему мани. Бабка — маня.

— Сколько? — повторил Папа.

— Но. Деньги нет. Деньги не надо. Надо дружба. Папа и его подручный переглянулись. Когда дело заходит не о «бабках», а о дружбе, значит, готовь очень большие бабки. Но не в виде купюр, а в виде дополнительных условий, просьб и услуг.

— Пусть базарит по делу, — сказал Папа.

— Что вы хотите получить за визы? — спросил, подручный толмач.

— Дружба, дружба, — повторил работник консульства и широко улыбнулся.

— Между народами? — щелкнул Шустрый по бутылке.

— Но. Между нами и вами.

— Дружба дорогого стоит, — тихо сказал Папа.

— Дружба стоит виза, — так же тихо ответил представитель иностранной державы. На этот раз без улыбки.

— Пусть базарит за дружбу, — согласился Папа, открывая торговлю.

— Папа хочет знать...

Но торговли не получилось. Собеседник не стал слушать переводчика. Он повернулся к Папе и сказал:

— Пусть ваш друг уходит туда.

— Почему?

— Это есть, как бы сказать, конфиденциальный разговор. Который только между вы и я. Глаз в глаз. Третий но. Третий, как это вы говорите, лишку.

Папа насторожился.

— У меня нет от него секретов.

— Но, но. Пусть идет. Иначе разговор не будет дальше.

— Но я... — попытался что-то сказать переводчик.

— Закрой пасть и не базлай! — отрубил его Папа. Потому что базар, судя по всему, пошел серьезный. И похоже, с обеих сторон.

Помощник-переводчик встал и, прихватив со стола недопитый стакан и тарелки с салатом и икрой, вышел в общий зал, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ты начал говорить за дружбу, — напомнил Папа.

— Дружба нужна не мне, — вдруг на совершенно нормальном и даже без акцента русском языке сказал представитель консульства.

У Папы слегка округлились и метнулись по сторонам глаза. Но он быстро взял себя в руки. Потому что авторитетный вор не должен удивляться. Ничему и никогда. Настоящий пахан не удивляется ничему и никогда, потому что в своей жизни видел все.

— Кому нужна моя дружба?

— Ваша дружба нужна другому человеку. Который хочет встретиться с вами. Если этот человек останется доволен его с вами встречей, я по его просьбе сделаю вам визу.

— Что это за человек?

— Это не ваш человек. И не наш человек. Это человек совсем другой страны, которую я сейчас упоминать не хочу.

— Зачем он хочет встретиться со мной?

— Я не уполномочен говорить по этому поводу. Я уполномочен предложить вам встречу. И предложить вам, если вы на нее согласитесь и если ее результат удовлетворит обе стороны, возможность оформления виз. В любое время и без всяких бабок.

— Где и когда? — кратко спросил Папа.

— Здесь. Через двадцать пять минут, — так же кратко ответил собеседник.

— А что пока?

— Пока кушайте и пейте, — широким жестом пригласил гость к застолью хозяина стола. И, подавая пример, намазал хлеб новой порцией дармовой икры.

Пришлось пить и есть. Чтобы дураком не сидеть. Через двадцать четыре минуты служащий консульства встал, промокнул губы салфеткой, извинился и вышел. Во вторую, не соединяющуюся с общим залом дверь. А еще через минуту в ту же дверь вошел другой человек.

— Рад вас видеть, — сказал он, без приглашения усаживаясь за стол.

— Кто вы? — спросил Папа.

— Я тот, кто вам нужен. А вы тот, кто нужен мне.

— Откуда вы это знаете? Что я вам, а вы мне.

— На то есть объективные предпосылки. Насколько я знаю, вы в этом городе не последний человек?

— С чего это вы взяли?

— Я навел соответствующие справки.

— У кого?

— В нашей среде не принято раскрывать свои источники. Иначе нам перестанут доверять. И перестанут с нами работать. Вполне довольно того, что я вам сказал. Вполне довольно, что я ЗНАЮ, что вы очень влиятельный в определенных кругах человек. Возможно, самый влиятельный. Я надеюсь, вы не станете отрицать этот очевидный и необходимый для продолжения разговора факт.

— Допустим.

— Я не хочу ходить вокруг да около. Потому что и вы, и я умные, привыкшие все понимать так, как надо, и все называть своими именами люди. К тому же мы оба ценим свое время. Я хочу сделать вам ряд деловых предложений.

— Каких?

— Взаимовыгодных. Например, предоставить вам возможность в любое удобное для вас время получать визы для въезда в десять наиболее развитых государств Европы и Америки. Скажу больше. Если мы столкуемся и понравимся друг другу, у вас появится возможность получить французское, немецкое, канадское или американское гражданство. То есть, конечно, вначале вид на жительство, а по истечении нескольких лет гражданство. Вы получите возможность легко получить то, за чем очень многие и очень высокопоставленные граждане вашей страны стоят в очереди.