Ловушка для героев - Ильин Андрей - Страница 37

Американцы вытаскивали из леса сигарообразные ракеты класса «воздух — земля», укладывали их рядком возле самолета.

— Еще четверть часа, и все, — сказал командир, — пиши пропало!

Американцы вскрывали оболочки ракет, выдергивали из них электронную начинку, облепляли боеголовки пластиковой взрывчаткой.

— Страхуются сволочи! Даже взрыву опасаются доверять!

— А ты бы доверился?

— И я бы не доверился!

— Ну, значит, они не глупее тебя. Американцы разматывали, уводили в лес провода.

— Что будем делать?

— Откуда я знаю…

Из разломанной кабины выскочил работавший там разведчик. Взмахнул рукой. Что-то крикнул.

— О чем это он?

— Откуда я знаю. Я в английском разбираюсь только в рамках учебной программы войскового училища. То есть ни в зуб ногой.

Американец крикнул еще раз и пошел в сторону вертолетов.

— В чем дело? Почему вы прекратили работу? — спросил командир коммандос.

— Дело в том, что один из приборов, который я должен был снимать, уже частично демонтирован. Сэр!

— Как так?

— Так! Сэр!

— Вы ничего не путаете, лейтенант? Может, его просто сорвало в момент удара самолета о землю? А вам показалось…

— Нет, сэр, это исключено. Прибор не сорван, прибор частично демонтирован.

— Почему вы так решили?

— Из восьми гаек, с помощью которых он крепится к фюзеляжу, шесть были откручены!

— Может быть, они сами?..

— Гайки зафиксированы с помощью гроверных шайб. Они не могли раскрутиться сами. Тем более одновременно шесть штук. Они были откручены.

— Ну-ка пойдем посмотрим на месте…

На месте командир коммандос увидел то же, что его предшественник. Две гайки вместо положенных восьми.

— Может быть, вы сами…

— Нет, сэр! Я не успел открутить ни одной гайки. Командир опустился на колени и внимательно осмотрел болты. Они выглядели как новые. Словно только что из-под резца токарного станка. Он ощупал их рукой и посмотрел на пальцы. На коже остались мелкие крупинки сора. На старых болтах, которые никто не трогает, грязь намертво пристает к металлу и рук не пачкает.

Командир выпрямился и внимательно оглядел кабину.

— Что мне делать? Сэр!

— То, что было приказано, — демонтировать приборы. Только теперь гораздо быстрее, чем раньше.

Главный коммандос вышел из кабины и очень тщательно осмотрел останки самолета. Особенно места, где была повреждена обшивка. Он не пропустил ни одной трещинки, ни одного разрыва и очень скоро нашел то, что искал. Кусок искусственно взрезанной обшивки. Естественным образом металл так, с равномерными зазубринами в одну и ту же сторону, не рвется. Он лопается, как бумага, — ровно или большими неровными зубцами. Этот металл не рвался, этот металл пилился или рубился. По всей видимости, большим ножом.

Командир внимательно осмотрел места пропилов, ощупал зазубрины. Они были чисты. На них даже не успела осесть пыль. А это значит…

Это значит, что неизвестные были здесь не далее чем несколько дней назад. Может быть, даже вчера.

Но почему тогда они ушли, не докончив работу? Не докрутив две последние гайки? Может, их кто-нибудь спугнул? Или отпала необходимость в данном приборе? Или?..

Или они никуда не уходили?

Командир коммандос напрягся, представив, что за его действиями сейчас наблюдают чужие глаза. Возможно, сквозь перекрестие оптического прицела снайперской винтовки…

— Мне кажется, он что-то заметил, — тихо сказал командир разведотряда, не отрывая глаз от бинокля.

— Что?

— Не знаю. Может быть, работу наших парней. Они взрезали фюзеляж именно в этом месте, где он стоит. На металле могли остаться следы.

— Какие?

— Ну не знаю. Заусеницы или отпечатки пальцев. Мы-то ведь не в перчатках работали…

— Черт их всех забери!

— Боюсь, не их. Боюсь, нас. Если исходить из численного превосходства и качества вооружения.

Человек возле самолета выпрямился и внимательно посмотрел в сторону джунглей. Прямо в объектив направленного на него бинокля. Прямо глаза в глаза.

— Он нас ищет! Теперь я точно уверен, — сказал командир разведчиков, даже слегка отшатнувшись от окуляра.

— И что мы теперь будем делать?

— Давай так: если они начнут суетиться — открываем огонь из всех стволов. Разом. Левый фланг работает вертолеты, правый — тех, что собирают обломки, центр — всех прочих, которые возле самолета. Но только разом. По моему сигналу. По моему выстрелу.

— А потом?

— Потом? Потом либо мы их. Либо они нас.

Командир коммандос выпрямился и мельком оглядел окружающий лес. Вполне вероятно, что там притаился враг. Где-то там, в зарослях. А они здесь, на открытом месте. Как на раскрытой ладони. Если допустить хотя бы одно неверное движение… И что в этом случае можно предпринять? Лучше всего ничего не предпринимать. Делать то же, что делали раньше. И желательно в том же темпе, что раньше. И с тем же выражением лиц. Главное, не вспугнуть противника, не спровоцировать его на выстрел. Раз до сих пор они не открыли огонь, значит, существует вероятность, что они не сделают этого и в дальнейшем. Позволят довершить начатое. И позволят уйти. Без боя. По какой причине? Им лучше знать. Возможно, потому, что их меньше, или они хуже вооружены, или успели найти то, что им требовалось и теперь ни этот самолет, ни эти копошащиеся подле него коммандос их не интересуют. Не суть важно. Важно, что, пока сохраняется прежняя линия поведения, они стрелять не станут.

Отсюда главная задача — не менять линии поведения. И одновременно готовиться к отражению атаки. О возможности которой должен быть оповещен каждый.

— Лейтенант Джонстон! — негромко позвал командир.

— Я! Сэр! — так же тихо ответил лейтенант.

— Вы почему… — начал фразу командир, показывая рукой на разложенные возле самолета ракеты. Но это «почему» не продолжил. — Слушайте меня внимательно, лейтенант, — сказал он, резко меняя тему разговора. — По всей вероятности, до нас в этих обломках кто-то копался. Не исключена возможность, что они и сейчас находятся где-то поблизости, наблюдая за нашими действиями. Эту информацию необходимо довести до всего личного состава. И передать приказ — линии поведения не менять, работу не прекращать, быть готовыми к отражению атаки и мгновенной эвакуации. Ясно?

— Да. Сэр!

— Ну так положите это так, как я сказал, — еще раз показал командир на ракеты, — и энергичней, энергичней…

Лейтенант Джонстон поменял местами три ракеты, отчего их общая сумма, равно как и качество воз-лежания на земле не претерпели никаких изменений, и, вспомнив о каком-то срочном деле, пошел в сторону саперной группы.

— Не оборачивайтесь, не демонстрируйте своих реакций, продолжайте делать то, что делали, — заранее предупредил он.

— Что случилось?

— Пока ничего, но может случиться в любой момент. За нами наблюдают. Возможна атака. Необходимо приготовиться к бою. Не показывайте вида, что вы о чем-то узнали. Быстро завершайте работы. Передайте информацию дальше. И дайте мне пару проводков.

— Каких проводков?

— Любых. За которыми я к вам подошел.

Взяв проводки, лейтенант Джонстон двинулся в сторону вертолетов. Ему следовало ввести в курс дела еще пять бойцов…

— Возможна атака…

— Поведения не менять…

— Приготовиться к отражению атаки…

Приготовиться к отражению атаки значило заранее присмотреть несколько огневых позиций, прикинуть, как до них быстрее добраться, подготовить к мгновенной стрельбе оружие и перестать ходить в полный рост, чтобы усложнить прицеливание невидимому стрелку.

Вон та ямка, если залечь в нее скорчившись боком, будет подходяща при атаке с юга. Тот поваленный ствол защитит от пуль, летящих с севера. Другой — с запада. Восточное направление перекрывают обломки самолета…

Ямы можно достичь одним быстрым прыжком. К стволам придется добираться по-пластунски или перекатываясь…