Хрустальный лабиринт - Алферова Марианна Владимировна - Страница 17

– Стража их никогда не пустит на Дальний.

– И ты не пускай. – Однако Крто тут же переменил строгий тон на самый любезный: полученные десять тысяч обязывали: – Если вам понадобится мое содействие, заходите. И… – он сделал паузу и внимательно посмотрел на посетителей. – Мой вам совет: на Эгеиде имейте всегда с собой пропуск. Даже ведя подводные раскопки, все равно имейте при себе пропуск. Даже в клозете не расставайтесь с пропуском.

Профессор подумал поначалу, что Крто не слишком удачно пошутил. Потом понял, что ничего шутливого в его словах нет. Архонт давал свой совет совершенно серьезно. И считал, что сообщает жизненно важную информацию.

Одно можно было сказать с уверенностью: этот Крто не производил впечатления кроткого существа.

– Что вас интересует? – спросил Стато, когда они покинули резиденцию архонта, и по очереди нацелил свой «фараон» в грудь сержанту и археологу. При этом маска его ничего не выражала – как и положено маске. А глаза… В глазах была печаль.

– Остров Волка, – отвечал Платон, внимательно наблюдая за движениями руки охранника. А что, если пальнет…

– Волк так Волк… – буркнул Стато. – И как насчет с экскурсии по дворцам принца? Торопитесь, а то принц может скоро вернуться. Всего двадцать кредитов с носа.

Археолог переглянулся с полицейским. Вряд ли в царских дворцах они найдут что-то ценное для следствия… Но почему бы не попробовать?

– А там есть на что посмотреть? – с сомнением спросил Атлантида.

– Найдете… Но сорок кредитов вперед.

Как только эгеец получил пластиковую карточку на сорок кредитов, он тут же радостно стукнул рукой-бластером по рукояти кресла и скомандовал:

– Теперь на нашу базу, и я на глайдере вмиг домчу вас до острова Вдохновения.

– Ты же сказал, что дворцы там… Вот и крыша виднеется.

– Это не дворцы. Это склады продовольствия. А все дворцы на Вдохновении. И Крто живет на Вдохновении. И я – тоже. А остров Сомнения – это лишь административный центр.

Как и на острове Сомнения, на Вдохновении почти не было обитателей. Если не считать двух стражей, что сидели на набережной в креслах. Один дремал. Другой бросал свободной левой рукой камешки в море. Море едва плескалось. Запах водорослей был лекарственно едок. Когда глайдер сел на вымощенной серым плиточным камнем площади, один из охранников остался на месте, а второй лениво покатил по неровной брусчатке к незваным гостям.

– Это археологи, хотят осмотреть дворцы, – сообщил Стато.

– Двадцать кредитов с носа, – заявил страж. Его космолингв был чудовищно невнятен. Возможно, маска мешала – она порвалась и была залита сгустками клея.

– Но мы же заплатили по двадцать кредитов, – напомнил профессор Рассольников.

– А мне по трепангу, – буркнул охранник. – У меня антигравитационная подвеска сдохла. Что ж мне, по булыжнику теперь весь сезон кататься, наращивая мозоли на заднице.

– Это Морив, с ним лучше не ссориться, – доверительно сообщил Стато. – Особенно, если вы будете работать на шельфе Вдохновения. Он приглядывает за тем, что творится на шельфе вокруг острова. Я тут не властен.

– А тому тоже надо заплатить по двадцатке? – спросил Вил Дерпфельд, указывая на стражника, что остался на набережной и продолжал меланхолически бросать камни в набегающие волны.

– Нет. Криг – стоик. Он прочел сочинения землянского философа Эпиктета и заявил, что ему в жизни ничего не надо. Ну… Лишь самое необходимое, чтобы продлить существование. Он смотрит на волны и подавляет в себе все эмоции, все желания. Так идем во дворец?

– Я бы предпочел сначала перекусить, – заявил сержант.

– О, это, пожалуйста, у нас отлично кормят! – Сразу оживился Морив. – И дешево.

Странно все-таки, что такая планета не развивает туристический бизнес. Вода в море как парное молоко, песок на пляже теплый и шелковистый на ощупь. Платон не отказал себе в удовольствии окунуться перед обедом. Он вошел в воду и проплыл кролем сотню метров. Лег на спину. Вокруг него колебались прозрачные колокольчики медуз. За колокольцами тянулись в воде пучки зеленоватых и красноватых щупальцев. Здешние мелкие медузы не ядовиты – другое дело крупные сверкающие шары – вот тех надо опасаться. Эгейцы варят из мелких медуз суп с приправой из морского лука и мясом морских ежей, – это им успел рассказать Стато, пока они летели на остров Вдохновения. Мысль о супе, пусть даже и таком экзотическом, заставила повернуть назад, к берегу.

Платон заметил, что кто-то из стражей наблюдает за ним издалека, но едва археолог направился к набережной, как наблюдатель мгновенно умчался на кресле-антиграве. У этого эгейца, в отличие от Стато, кресло было в полном порядке.

«Кто-то из шпионов Крто», – решил археолог.

На всей набережной, довольно длинной, облицованной массивными серо-красными плитами, нашлась одна-единственная крошечная таверна, которую обслуживал старик-эгеец, ухватками похожий на охранника. Только вместо бластера десница его сжилась с грилем. И едва гости вошли, как он швырнул перед ними прямо на стол огромную, золотистую, только что обжаренную рыбину. Капли масла забрызгали белоснежный костюм профессора Рассольникова.

– Поосторожнее! – крикнул Атлантида.

– Рыба вкусная, – отозвался хозяин и, развернув кресло, собирался скрыться на кухне.

– Я не привык к подобному обращению. – Платон упер тросточку в стену и преградил хозяину путь.

– Рыба вкусная,-повторил хозяин. – Ты же не пробовал! Попробуй… –И издал булькающий звук – рассмеялся. Надо полагать, добродушно.

Тыкать в хозяина тросточкой было после этого нелепо. Профессор Рассольников почувствовал себя неловко и освободил проход.

Посреди таверны стоял один-единственный длинный высокий стол. И вокруг ни сидений, ни табуретов. Тарелок не было. Все, что предложил им хозяин – это неровные прямоугольники толстой серой бумаги из водорослей. На эти листы раскладывали куски рыбы. Пробовать рыбу придется стоя. Неудобство касалось лишь людей: эгейцы уже расположились вокруг стола на своих креслах, и Стато принялся разделывать рыбину своими щупальцами. Перчатку он снял и засунул за пояс. Морив и Криг наблюдали за его действиями. Морив – нетерпеливо. Криг – со стоической покорностью, глядя на блюдо печальными глазами, лишь изредка вытирая драной перчаткой струйку слюны.

– Рыба в самом деле отличная, клянусь прибоем! – подтвердил Стато, отправляя здоровущий кусок себе в рот. – Да вы пробуйте, не стесняйтесь.

– Закуски мало берете, – сообщил хозяин на местном наречии, а Стато тут же перевел.

Мало? Платон изумленно глянул на рыбину. Да им вдвоем с сержантом ее за три дня не съесть. Хозяин поставил на стол бутыль темного, пахнущего водорослями пива и укатил на кухню на своем тарахтящем кресле.

Из задней комнатки выползли еще двое стражей. У одно кожа была ржаво-коричневой и шелушилась; у другого, напротив, совершенно белая.

– Рыба! Гостевой взнос! – крикнул Стато, и все пятеро тут же запустили свои щупальца в сочную рыбью плоть. В кружки-раковины полилось темное пиво. Платон согласился, что закуски в самом деле оказалось мало. Пришлось заказать еще одну рыбину. Стражи были ненасытны. Когда и сержант, и археолог уже не могли проглотить ни кусочка, пятеро охранников продолжали обгладывать скелеты и шарить голодными взглядами по стойке и столу.

– Уйдем, – шепнул Дерпфельд, – а то они сожрут и нас заодно.

Платон толкнул в бок Стато и указал на дверь.

– Еще, – неожиданно возвысил голос стоик Криг. – Мы не наелись.

– Разве я должен вас кормить? – удивился археолог.

– Конечно, как же иначе? Тем более, рыба теперь вкусная. – Криг рыгнул. – Ты – гость. По гостевому обычаю. По нашему обычаю. Мы любим гостей. Гостевой взнос – традиция. Нам угощение от гостей…

Стато что-то сказал на местном наречии. Платон, разумеется, почти ничего не понял. Несколько раз прозвучало имя Крто. И несколько раз Стато энергично провел в воздухе горизонтальную черту.