Мечта империи - Алферова Марианна Владимировна - Страница 59

Бенит – сын Пизона? Невероятно! Банкир никогда не рассказывал о своем отцовстве. Но какое дело Марции до того, кто кому приходится сыном или внуком!

– Ты такой же мерзавец, как и твой отец, – выдохнула она.

– Дорогуша, тебе не понять глубину моего замысла. Иначе ты бы рыдала от восторга! Скажу одно: все сделано для нашего общего блага.

Она стиснула зубы, решив не отвечать.

«Ну, подойди ближе! – мысленно попросила Марция. – Чтобы я могла плюнуть в твою мерзкую харю».

– Все вышло, как мы задумали: в изнасиловании обвинили Цезаря, – продолжал болтать будущий Пизон. – Какой интригующий поворот дела! Здорово будет, если Цезаря признают виновным! Его лишат титула Цезаря. Руфин будет в ярости, но он не сможет этому помешать. Сенат вычеркнет имя Александра из списка императорской семьи и из патрицианских списков. Умница, Марция! Не ожидал от тебя такой ловкости. Думал, ты всего лишь заманишь Цезаря в комнату, а ты умудрилась усадить его на себя верхом.

Марция слушала пошлости Бенита, но не злилась… Сейчас главное, чтобы Цезаря признали виновным. Тогда наследником императора станет Элий. Сначала наследником, а после смерти Руфина – Августом. А Марция получит титул Августы. Она будет править Империей. Да, да именно она, а не Элий, потому что Элий слишком печется о судьбе каждого, чтобы понимать интересы Империи. Августа… Она – Августа, носящая драгоценный пурпур. Марция поймала себя на том, что улыбается.

Она спешно нахмурилась и гневно – хотя гнев был скорее наигранный – глянула на Бенита.

– Одного не пойму – какой тебе в этом интерес?

Бенит расхохотался:

– Не понимаешь, глупенькая? Как только Элий станет Цезарем, Пизон будет вынужден дать тебе развод. И я сделаюсь единственным его наследником. Видишь, как ловко я все поделил. Тебе – власть, мне – деньги. Ты довольна?

Она что-то прошептала в ответ. Он не понял, что. Переспросил. Она вновь шевельнула губами. Бенит наклонился ближе. И тогда она плюнула ему в лицо.

– Я согласна, дорогой Бенит. И этот плевок скрепит наш союз.

– Пусть так, дорогая. Но, когда будешь разговаривать с вигилом, побереги слюну.

«Какая он все-таки мразь, – подумала Марция. – Но я воспользуюсь его услугами. Лучше позор и власть, чем один позор».

Проигравший – всего лишь проигравший. А победитель на пьедестале, и неважно, каким способом он добился успеха. Марция должна победить. Даже если для этого придется заключить союз с Бенитом. К тому же она должна признать – он неплохо служит Венере. Хотя и ужасно груб.

Когда Вер отворил дверь в палату, Марция сидела на постели, а служанка расправляла складки голубой накидки из тончайшего виссона, которая удачно гармонировала с голубыми брючками и с восточными, шитыми золотом туфлями. Вер ожидал найти растерянную униженную женщину, а увидел самодовольную красотку, занятую тряпками. И только повязки на запястьях напоминали о случившемся несчастье.

Напротив кровати сидел молодой человек в форме вигила. У него было чистое, будто чересчур отмытое лица, светлые глаза и тонкогубый, очень яркий рот. Хорошо подпоясанный, – говорят о таких.

При виде гостя вигил встал.

– Центурион Проб. Очень хорошо, что ты пришел, Юний Вер. Хотя я ожидал адвоката.

– Адвокат? – переспросил Юний Вер. – Разве Марцию в чем-то обвиняют?

– Это она обвиняет, – сказал Проб. – Но я советую взять слова назад, пока мне не пришлось предъявить ей обвинение в лжесвидетельстве.

– Да, обвиняю! – заявила Марция. – Но Проб не желает верить, потому что речь идет о Цезаре. А у меня есть свидетели. Кира, душечка, застегни браслет. Вот так, совсем другое дело. Ужасные повязки, правда? – Повернулась она к Веру.

Он никогда не видел ее такой прежде – болтливой, развязной и как будто пьяной. Он не узнавал ее. Да Марция ли это – надменная и дерзкая женщина, которую любил его друг Элий? Сейчас она больше походила на красотку из Субуры, которую избил и покалечил сутенер.

– Я заявляю, что Цезарь меня изнасиловал, – повторила Марция, разглядывая золотой браслет на запястье.

– Марция, ты можешь сбить Цезаря с ног одной оплеухой. Он просто физически не мог с тобой справиться, – сказал Вер. – Как это могло произойти?!

Марция возмутилась:

– Разве вигилы не нашли его кинжал? Пятна его спермы на постели? И показания самих вигилов? Он угрожал мне кинжалом, – она повернула голову и показала Веру черную отметку на шее, похожую на змеиный укус.

– Все сходится, – подтвердил Проб. – И все же я не верю ни единому слову. Якобы одной рукой он держал кинжал, а другой тебя связал! Ты бы могла легко вырвать у него оружие!

– Вырвать кинжал, приставленный к сонной артерии? – насмешливо переспросила Марция. – Я, конечно, блюду свою честь. Но я, дорогой мой Проб, не Лукреция.

– Домна Марция, – сухо сказал центурион Проб, – советую тебе назвать имя настоящего насильника, либо снять обвинения в изнасиловании вообще. Цезаря тебе обвинить не удастся. Надеюсь, нелепая выдумка – плод лишь твоей фантазии, а сенатор Элий в эту историю не замешан. Иначе ему не отмыться до конца дней. Подумай хорошенько, прежде чем принять окончательное решение.

– А что говорят вигилы, которые меня освободили?

– Я не могу ответить, – нахмурился Проб.

– Вот именно. Они говорят, что видели и половой акт, и то, что я связана. И то, что шея у меня была в крови.

– Ты затеяла опасную игру, Марция, предупреждаю. Одумайся, пока не поздно. Если тебе кто-то угрожает, скажи. Я дам тебе охрану. Тебя будут охранять день и ночь…

– Цезарь хочет меня убить? Или Руфин? – Марция подмигнула Веру и вновь занялась браслетом.

– Ну что ж, поговорим в другой раз! – Проб вышел из палаты.

– Самовлюбленный идиот! – Марция показала закрытой двери язык. – Ничего, ему придется обвинить Цезаря. Парню не отвертеться. Цезаря отстранят, наследником станет Элий. Женщины всегда правили Римом. Вспомни Ливию. Или Агриппину младшую.

– Марция, ты с ума сошла? Неужели ты надеялась устроить Элию служебное повышение таким образом? Это подло. Элий не выносит подлости.

– Это не подлость. Женщины видят лишь цель, средства их не интересуют… – Губы Марции морщила нелепая улыбка. – Меня изнасиловали. Это вам, доблестным мужам, хорошо: машете мечами и принимаете героические позы. Но когда надо, вас никогда нет рядом. И потому женщинам приходится выкручиваться, чтобы выжить. Цезарь виновен, и он за это заплатит.

– Неужели ты сама не видишь, что поступила и глупо, и дурно?

Золотая застежка сломалась, браслет соскользнул с запястья и со звоном упал на пол. Кира кинулась его поднимать. Марция сидела неподвижно.

– Не вижу, – отвечала Марция и посмотрела Веру в глаза. В этом взгляде был такой вызов, что гладиатору стало не по себе.

– Тебя обманул твой гений, – сказал Вер с вздохом. – Они так забавляются: внушат бредовую мысль, доведут до края и бросят. А потом наблюдают издали, как человек мечется, не зная, что делать. – Вер сделал паузу. – В твоих интересах, чтобы Элий не принимал титул Цезаря. А если примет… В этом случае ты никогда не станешь его супругой.

– Это еще почему, доминус всезнайка? – вскинулась Марция.

– Потому что супруга Цезаря должна родить наследника.

Марция побелела как мел. Юлия Кумская в гриме Медузы Горгоны выглядела менее убедительно.

– Откуда ты знаешь?

– Таковы правила. Тебя полностью обследуют перед вступлением в брак.

– Я не о том! Откуда ты знаешь, что я не могу иметь детей? Элий сказал?

– Догадался.

Марция взяла из рук Киры браслет, несколько мгновений вертела его в руках, а потом в ярости швырнула о стену. Вер подошел и положил руку на плечо. Если б Элий был здесь, чтобы он сказал? Наверняка бы пожалел несчастную женщину.

– Бедная девочка, – прошептал Вер.

– Я не бедная! Не смей меня жалеть! – выкрикнула Марция с такой яростью, что Вер отдернул руку.

– Назови имя истинного насильника. Если тебе нужен Элий, сделай так.