Мечта империи - Алферова Марианна Владимировна - Страница 66

66

Пизону казалось, что Бенит бредит.

– Ты поражен грандиозностью моих планов? – продолжал Бенит. – Я уберу Цезаря, потом Руфин уберет Элия, а уж потом мы с тобой, дорогой папашка, придумаем, как, не торопясь, убрать Руфина. Настало время массовой уборки. Урожай созрел.

Пизон вновь наполнил свой кубок и осушил.

– А потом ты уберешь меня?

– Нет, дорогой папочка. Ты сам устранишься. Отойдешь в тень и будешь мне помогать добывать империй [121]. А я буду помогать тебе добывать деньги. У нас будет совместная компания. «Пизон и сыновья. Рим и провинции». Неплохо звучит? Мы как два братца Диоскура – один бессмертный, другой – обычный человек.

– Потише, пожалуйста, – шепотом попросил Пизон.

– А что такого? Неужто Руфин не знает истории о двух любящих братьях Касторе и Поллуксе? Не волнуйся, папашка, доносчиков никто не слушает нынче. Лучше давай заключим пари на миллион сестерциев, что я сделаюсь Августом.

– Руфин еще жив и не собирается умирать.

– Миллион, папаша. Неужели тебе жаль миллиона для родного сыночка?

И он ударил разом двумя ногами по клавиатуре. Пизон сморщился, как будто пронзительные звуки органа в самом деле раздались в комнате.

V

Отставной фрументарий Лапит пробирался по рынку меж женщин в ярких двуцветных платьях и слуг с сумками и корзинами. Лапит любил сам ходить на рынок и выбирать зелень и фрукты. А еще он непременно останавливался возле торговца антиквариатом, в основном поддельным, что расположился под пестрым тентом возле статуи Меркурия. Но среди его барахла порой встречались подлинные и по настоящему ценные вещицы. Завидев постоянного покупателя, старый торговец-сириец ожесточенно замахал руками, приветствуя Лапита.

– О, боголюбимый, несравненный Лапит! – закричал антиквар, когда бывший соглядатай был от него еще в десяти шагах. – Я нашел для тебя подлинное ожерелье царицы Клеопатры. Только посмотри!

Пройдоха достал из-под прилавка потертый кожаный футляр. Внутри тускло поблескивала нитка дешевых гранатов. Вряд ли подобное ожерелье могла носить даже служанка Клеопатры. Лапит презрительно хмыкнул.

– Не нравится? Тогда я поищу что-нибудь другое… Вот, смотри. Брошь в виде скарабея.

Антиквар суетился, выбирая подходящую вещицу среди многочисленных безделушек.

– Лапит! – Услышал соглядатай рядом с собой незнакомый голос.

Он обернулся, но никого не увидел.

– Не оборачивайся, сделай вид, что тебя интересует барахло этого жулика, – продолжал голос.

И тут Лапит почувствовал, что у него холодеют руки и ноги: он увидел, как мраморный Меркурий повел нарисованным глазом и едва заметно подмигнул. Лапит уронил корзинку с зеленью.

– Я простоял целый час на солнцепеке, пока ты ползал по рынку, выбирая пучок редиски, – продолжал Меркурий. – А теперь слушай меня внимательно. И не отвечай вслух, только кивай головой. Ты понял?

– Да, – выдавил Лапит.

– Что ты сказал, доминус? – Тут же повернулся к покупателю антиквар.

– Ничего, – Лапит кашлянул, прочищая горло. – Лишь то, что сегодня выбор не велик.

– Что поделать! Подлинно интересный товар попадается все реже и реже. Может, тебя интересует мумие? Эта смола, по вкусу напоминающая амброзию.

– Ничего не говори, идиот, – прошипел Меркурий. – Только кивай.

Лапит послушно кивнул.

– Ты купишь мумие? Сколько? – радостно воскликнул антиквар.

– У тебя есть кто-нибудь на примете, кто может проследить за фургонами из Массилии? Куда везут черные камни, похожие на смолу? Мне нужен пункт назначения. И как можно быстрее. У тебя есть верный человек?

Лапит несколько раз кивнул.

– Я достану завтра. Завтра ты придешь? Непременно? – в восторге лопотал торговец.

– Ах, прохвост! – воскликнул каменный Меркурий. – Торговля этим суррогатом запрещена. Ее варят из мумий фараонов. Жулик.

– Жулик, – подтвердил Лапит, забыв, что должен соблюдать молчание.

Антиквар обиделся:

– Клянусь Меркурием, сделка будет честной! Может, возьмешь этого скарабея? Всего сотня сестерциев. А он из знаменитой гробницы Тутанхамона, раскопанной археологом Картерием.

Скарабей был месяц назад сделан в захудалой мастерской в Фивах из полудрагоценных камней.

– Как только узнаешь, куда везут руду, явишься немедленно в мой храм, – продолжал наставления бог жуликов и торговцев. – Бросишь на алтарь немного фимиама, а затем сообщишь все, что удалось узнать. Ты все понял?

Лапит кивнул.

– Я так и знал, что он тебе понравится. Замечательный скарабей! Он принесет тебе счастье! – Ликовал торговец: давненько ему не удавалось так ловко ввернуть покупателю вульгарную подделку.

Лапит скривился, но вынужден был вытащить из кошелька несколько монет и расплатиться. Оставалось надеяться, что боги компенсируют вынужденные расходы. Но Меркурий не торопился это подтвердить. Тогда Лапит покосился на статую. Она больше не подавала признаков жизни: не подмигивала нарисованным глазом и не хмурила брови. Обычная статуя Меркурия, такую можно увидеть на каждом рынке.

Глава II

Второй день ожидания Меркурьевых игр в Антиохии

«Вчера банкир Пизон усыновил молодого человека по имени Гай Бенит Плацид».

«Акта диурна.» Иды июля [122].I

Утром Кассий в который раз подтвердил, что некий прибор обеспечивает Элию «тень», и ни боги, ни гении не способны теперь обнаружить беглеца. В самом деле их никто не беспокоил в маленьком домике в Никее. Напитанный морем воздух с каждым вдохом, казалось, укреплял силы, и прибавлял здоровья. Элий хотел даже отправиться в ближайший храм Меркурия и сжечь несколько зерен благовоний на алтаре в благодарность за удачное завершение путешествия, но Кассий запретил сенатору выходить из сада.

При этом медик бросил на Элия странный, как будто испытующий и одновременно виноватый взгляд. И этот взгляд очень не понравился Элию. Точно такие же взгляды бывают у сенаторов, когда они собираются завалить твой законопроект, и сообщают сочувственно, что предложенный закон всем хорош, но они никак не могут его поддержать.

– Ты узнал, где сейчас Юний Вер? И что с ним? – встревожился Элий.

– По последним сведениям вернулся в Рим. С ним все хорошо. Даже очень… очень хорошо… – Кассий смутился, снял очки и протер стекла. – А тебе лучше поспать, это придаст сил.

Элий был уверен, что Кассия что-то мучит, но не мог понять – что.

Сенатор завернулся в простыню, как в тогу, и спустился к своему деревянному ложу возле бассейна. Он надеялся, что Летти придет сюда вновь. И он ждал ее прихода.

«Старый идиот! – одернул он сам себя. – Ухлестывать за четырнадцатилетней девчонкой! Совсем выжил из ума».

Но подобные упреки не привели его в смущение. Лета сама почти что призналась ему в любви. Но в следующее мгновение ему представилось, что она ушла на пляж со своими ровесниками, плещется в море, а потом валяется на золотом песке. И он понял, что примитивно ревнует. Он почти до конца придумал эту сценку на пляже, когда услышал знакомое шлепанье босых ног. Элий хотел подняться ей навстречу, но не успел – она налетела маленьким ураганом и повалила его на ложе.

– Как здорово, что ты здесь! – воскликнула Летти.

– По-моему, тебя не обучали хорошим манерам! – Его голос прозвучал чуть более сурово, чем хотелось самому – ненароком она толкнула его в больной бок.

– Здесь Лазурный берег! На побережье можно наплевать на все манеры и правила, на все-все… И мы с тобой можем общаться без всяких условностей, вот так запросто.

Она погладила его по руке, и одно ее прикосновение возбудило его. Разумеется, это не любовь, это легкое опьянение, но как приятно быть опьяненным! Голова кружится, беспричинно весело, чувствуешь себя мальчишкой.

вернуться

121

Империй – власть.

вернуться

122

15 июля.