Решетка - Керр Филипп - Страница 31

Обернувшись, Куртис и Коулман увидели тело высокого чернокожего мужчины, лежавшее на полу рядом с одним из лифтов. Его синяя униформа была залита кровью.

– Сэм Глейг. Ночной охранник. Но не больно-то опытный, как можно заключить из случившегося. – И заметив в глазах Куртиса недоумение, добавил: – Я и говорю, ты ведь тоже, наверное, подумал – охранник, а позволил себя прикончить, не так ли?

Недалеко от них полицейский фотограф уже складывал треножник от фотокамеры. Узнав его, Куртис смутно припомнил, что зовут того, кажется. Фил.

– Привет, Фил. Закончил уже? – спросил Фрэнк, оглядывая кабину лифта.

– Да уж, все здесь облазил, – сказал фотограф, показывая ему перечень сделанных им кадров. Куртис приветливо улыбнулся:

– Похоже, здесь наберется на целый альбом.

– Собираюсь проявить и отпечатать пленку еще до сегодняшнего ленча.

Засунув руку в карман плаща, Куртис достал кассету с 35-миллиметровой пленкой.

– Слушай, сделай одолжение, – попросил он, – посмотри, что здесь, не возражаешь? Она ужас сколько провалялась в моем кармане, и я не помню, что на ней. Все собирался сдать ее проявить, но сам знаешь, как это часто бывает.

– Конечно. Что за вопрос.

– Большое спасибо. Буду очень признателен. Только не перепутай пленки.

Сэм Глейг лежал, сложив руки на животе и согнув ноги в коленях, а ступни его длинных ног еще покоились на полу кабины лифта. Если бы не кровь, он выглядел, словно пьяница, рухнувший у дверей родного дома. Куртис аккуратно перешагнул через лужу крови, которая обрамляла его голову наподобие нимба, и присел на корточки, чтобы рассмотреть получше.

– Кто-нибудь из патологоанатомов уже внешне обследовал его?

– Чарли Зайдлер, – ответил Гудок. – Он сейчас, полагаю, в сортире. Не желаешь осмотреть их чертовы туалеты, Фрэнк? В их сортирах одновременно можно почистить зубы и узнать по радио точное время. Я потратил целых десять минут только на то, чтобы разобраться, как там спускают воду.

– Благодарю, Гудок. Запомню на всякий случай, – кивнул Куртис. – Судя по всему, кто-то крепенько шарахнул этого парня.

– Да уж, – согласился Коулман. – Башка у него сейчас здорово смахивает на голову какого-нибудь монстра из «ужастика».

– А ведь здоровенный был парень, – сказал Гудок. – Шесть футов и два, а может, и целых три дюйма.

– Во всяком случае, выглядел вполне прилично, чтобы суметь постоять за себя, – заметил Куртис, многозначительно постучав пальцем по закрепленному на поясе у Сэма девятимиллиметровому автоматическому револьверу марки «Зиг».

– Взгляни-ка сюда. – Он отлепил липучку, удерживавшую револьвер в кобуре. – Все на месте. Похоже, он не ожидал нападения.

– А может, это был кто-то из знакомых, – предположил Коулман, – кому он доверял.

– Доверие тут ни при чем. При росте шесть футов и три дюйма, да еще если у тебя на поясе автоматический «зиг», неизбежно появляется беспечность, – заметил, выпрямляясь. Куртис. – И вряд ли кто может сильно напугать, если только он не вооружен.

Выйдя из кабины, Куртис наклонился к уху напарника:

– Узнаешь его?

– Кого? Жертву?

– Это тот самый малый, что первым обнаружил мертвого японца. Мы еще допрашивали его, припоминаешь теперь?

– Может, и так, Фрэнк. Только согласись, довольно трудно опознать лицо, целиком залитое кровью.

– У него на значке имя.

– А, ну конечно же. Ты прав, Фрэнк. Прощу прощения.

– Разумеется, прав. Но побойся Бога, Нат, ведь мы оба встречались с ним всего семьдесят два часа назад. – И, осуждающе покачав головой, Куртис доброжелательно улыбнулся. – Где же ты был все это время?

– Последние семьдесят два часа, – вздохнул Коулман, – занимался рутинной работой в родном отделе по расследованию убийств.

– Прекрати, – сказал Куртис, – а то я сейчас расплачусь.

– Гудок, а кто первым появился на месте происшествия?

– Полицейский Кэлвин Эрнандес.

Из толпы вышел патрульный – в униформе, с перебитым носом и огромными усищами в стиле вождя Сапаты – и молча остановился перед тремя, полицейскими в штатском.

– Меня зовут сержант Куртис. А это следователь Коулман.

Эрнандес молча кивнул. У него был довольно угрюмый вид, а-ля Марлон Брандо.

Слегка наклонившись к нему. Куртис втянул воздух ноздрями.

– Чем это от тебя так несет, Эрнандес?

– Лосьон после бритья, сержант.

– Лосьон? Какой же, интересно, марки, уважаемый?

– "Одержимость".

– В самом деле? А ты. Нат, уловил этот запах?

– Так точно, сэр.

– Чтобы от полицейского так дивно пахло... Словно в каком-нибудь Беверли-Хиллз, тебе не кажется, сынок? Осклабившись, Эрнандес пожал плечами:

– Моя жена считает, что это намного лучше, чем запах пота.

Куртис приоткрыл полу своего плаща и понюхал у себя под мышкой.

– Я не хотел сказать...

– Ну ладно, Кэлвин, так что же все-таки здесь произошло, когда ты весь в своем лосьоне заявился сюда сегодня ночью?

– В общем, сержант, мы в паре с полицейским Куни прибыли сюда в два тридцать ночи. В наши обязанности входит проверять сигнализацию дверей и все такое прочее. И вдруг мы заметили, что дверь не заперта. Тогда мы заглянули в фойе, где и встретили эту самую Келли Пендри на вахте у входа. – Эрнандес передернул плечами. – Ну, она объяснила нам, куда пройти, и сказала, чтобы мы спустились на лифте в подвал. Так мы попали сюда и обнаружили тело этого парня. – Он ткнул пальцем в сторону залитой кровью кабинки лифта.

– Ну и что дальше?

– Куни позвонил в управление по поводу объекта 187, трупа то есть, а я осмотрел все вокруг. Конторка охранника в вестибюле выглядит так, словно он только что ее покинул. Там остались термос и бутерброды.

– А как насчет самих строителей? Им об этом происшествии уже сообщили?

– Я разыскал в компьютере список ответственных за строительство корпуса. Понимаете? Ну, там прораб, мастера и так далее. А потом позвонил своему отцу.

– Отцу? Какого черта?

– Он когда-то работал на стройке. Монтажником. Мне подумалось, он подскажет, кому лучше позвонить. И он посоветовал связаться с комендантом, который контролирует ход строительства и инструктирует мастеров. Короче, я не рассчитывал, что это будет женщина. Там было напечатано просто – Э. Хасси. Может, стоило позвонить кому-нибудь другому. Во всяком случае, она обещала прибыть сюда как можно быстрее.

– Да нет, зачем звонить кому-то другому – это и в самом деле входит в ее обязанности. Она отвечает за весь ход работ. Кроме того, поскольку она и так работает в этом здании, ей пора бы уже появиться.

Тут Куртис заметил Чарли Зайдлера, направлявшегося к лифтам, и махнул тому рукой.

– Спасибо, Эрнандес. Пока все. Привет, Чарли!

– Похоже, теперь нам все время придется здесь встречаться, как думаешь? – сказал тот вместо ответного приветствия.

– Недаром же они окрестили это здание «разумным», – заметил Куртис. – Настоящее горе от ума. Итак, что по этому поводу пишет ваш «Ридерс дайджест»?

– Дело в том, что у него на голове не одна, а несколько ран, – медленно произнес Зайдлер. – И это исключает возможность, что он просто упал и ударился головой.

– Похоже, ты прав – вряд ли можно так трахнуться башкой, если случайно наступить на развязавшийся шнурок. Выходит, это не несчастный случай.

Но Чарли продолжал рассуждать с прежней методичностью:

– Лужа крови вокруг трупа свидетельствует о том, что уже после того, как он упал, его продолжали бить по голове каким-то тупым предметом. Но... но... лучше тебе самому взглянуть на это, Фрэнк.

Зайдлер вошел в лифт, пригласив Куртиса следовать за ним.

– Компьютер, – обратился он к машине, – закрой двери, пожалуйста.

– Какой этаж, сэр?

– Пожалуйста, оставь лифт на месте. – Чарли показал пальцем на внутренние створки закрывшихся дверей. – Обрати внимание. Видишь, больше всего крови на высоте груди. А снаружи на дверях крови совсем нет. И ни на одном из верхних этажей. Я только что все проверил.