Пираты Неизвестного моря - Иванов Альберт Анатольевич - Страница 29

29

Петька, как всегда, остался верен себе и попытался испортить ему настроение:

– А помнишь, ты наши патрули критиковал? Делать, мол, нам нечего…

На это Колька мудро изрек:

– Все течет, все изменяется. Что я, застывший?!

Корреспондент кое-что напутал (на то он и выездной, а не местный). Он написал, что Колька – тоже из пионерского лагеря. И потому часть Колькиной славы падала и на Дядю с портфелем. Это его совсем доконало. Внешне он резко переменил свое отношение к ребятам вообще и к Кольке – в особенности. Теперь он не упускал случая поздороваться с Колькой за руку и все ехидно спрашивал:

– Коля, когда же ты второго поймаешь?

– Когда будет, – с достоинством отвечал Колька и гордо удалялся.

А Вениамин торжествовал, как мальчишка:

– Вот видите, ребята, здорово вы это с патрулем придумали! Конечно, не надо думать, что вам каждый день будут попадаться «динамитчики». Но надо быть всегда начеку. Колька в трудную минуту не растерялся и поступил по-пионерски. Все вы делаете большое и нужное…

– Дело! – закончил Петька.

– Правильно, – заорали все.

А Колька, по мнению Петьки, совсем не к месту заскромничал:

– Так бы поступил каждый из нас.

Но вот беда – Вениамин словно сглазил: ни одного настоящего браконьера больше не попадалось.

– Повезло тебе, Колька, – с завистью говорил Петька. – Верно, ты последнего поймал!

Глава 7.

Убейбатько

Рано я бросил вести дневник, рано. Не могу не рассказать о том, как однажды… Но начну по порядку.

Всегда так, стоят что-нибудь придумать интересное, как набегают всякие и чуть ли тебя самого в сторону не оттесняют. А спрашивается, где они раньше были? А на готовенькое – любой дурак! Я и сам могу! Вот и сегодня – «рыбий патруль» должен был в рейд идти, а весь отряд прибежал.

И мы! И мы! М-м-мы-ы… Тоже мне «мы»! Это мы придумали, а не «мы»! Какой же это патруль, это целая дивизия?! Если хотите знать, патруль – это разведка. А кто в разведку толпой ходит? Ну, хорошо. Было нас шесть человек – ну, пусть нас до десяти увеличат. Так нет.

Но хочешь не хочешь, пошли все. Даже с горном! И с барабаном!

Ленька так и оказал, немного по-научному:

– Конспирация… Уже все браконьеры, наверное, разбегаются…

А девчонки как заголосят песню:

Неужели ты не слышишь,Как веселый барабанщикВдоль по улицеПроносит бараба-а-ан?

Трах-трах-тах-тах-тах! Др-р-р… Ту-ру-ру-ру-у!!!

– Чего поете? Чего кричите? – раскричался Спасибо. – Не в кино идете!

– Ничего, – рассмеялся Вениамин. – Пусть. До реки далеко.

Когда мы уже подходили к реке, Вениамин остановил отряд.

– Вот что, – мудро оказал он. – Давайте по совести. На разведку пойдет только патруль. Остальные останутся здесь. Гринберг за старшего.

Все заныли, зашумели, и больше всех Гринберг. Но мы его отозвали в сторону.

– Ну ладно, Лев… Ну, что тебе стоит, а?…

– Ну, побудь… Сегодня ты, завтра я…

– Ладно, – проворчал Гринберг.

Остальных мы тоже уговорили. Даже не столько мы их убедили, сколько картошка, которую Вениамин высыпал из своего рюкзака.

– Будете картошку печь, песни петь, а?

Вот тебе и Вениамин – никто в обиде не остался! Еще бы, костер и печеная картошка!

– Ну, Колька, – тихо сказал Вениамин и для пущей таинственности понизил голос. – Ты наш проводник. Веди.

– Я тут одно местечко знаю, – зашипел Колька, оглядываясь по сторонам, и мы тоже головами завертели, словно нас кто-то высматривал. – Заливчик один. Там вентирей пропасть. Никакого проходу рыбе. Вся в сетки идет, а потом на базар. Рупь – штука!

– Давай веди, – загорелся Славка Рой. – Чего стоишь?

Надо сказать, заливчик нас разочаровал. С одной стороны камыш, а с другой песок – по колено. А перед самым камышом – яма. Метра четыре шириной. Вода так и бурлит, так и несет. А за камышом река течет. Спокойно. Широченный плес.

– Вот тут они и стоят, – тараторил Колька, наклонившись к воде и приложив ладони козырьком ко лбу.

Колька не ошибся. Когда Славка нырнул и показался из воды с крылом вентиря из самой мелкой ячеи, мы так гаркнули – Ура!!! – что с сосен шишки посыпались. А может, вру, может, от ветра.

С вентирем мы попарились! Тянули его, тянули – и как только сетка не треснула! А потом он вдруг пошел, пошел, и всплыли колья, удерживающие его на дне. Мы бегом выволокли вентирь на мель, и вода забурлила – ошалело забилась рыба.

– Ух, ты! – словно мальчишка, удивился Вениамин, вынимая из вентиря огромного скользкого голавля.

– Может… оставим? – робко спросил Рой. – Может… на кухню?

– Что? – Вениамин сделал вид, что не расслышал.

– Да нет… Ничего… – засмущался Славка, – Я просто так…

– Дайте, я подержу. Дайте, – суетился Спасибо.

Он взял голавля. В его блестящей чешуе отражались сосны, осока… Он сиял, славно никелированный. Ярко сверкали плавники и шевелились, как лепестки цветов. Спасибо осторожно опустил его в воду. Голавль постоял секунду и медленно ушел в глубину.

Вениамин улыбнулся, положил руку на плечо Спасибо, и тот повернул к нему сияющее лицо. А Славка плескал на всех водой:

– Выпускай! Выпускай всех! Что мы – жулики!

Мы отпустили на свободу весь улов.

– Тут еще должны быть, – лихорадочно бормотал Ленька. – Ну, ныряй, Славка, ныряй!

Послышалось тарахтенье мотора. Громче. Громче! И в заливчик на бешеной скорости влетела моторная лодка – волны так и заходили. Здоровенный мужчина в брезентовой куртке и высоченных резиновых сапогах выключил мотор и встал во весь рост.

– Так-так – грозно сказал он.

Весь «рыбий патруль» притих, даже я. Что я! Даже Вениамин начал растерянно протирать стекла очков. А Ленька испуганно шепнул мне:

– Сейчас он нам врежет! Видишь, ружье торчит? И ищи-свищи! Моторка!

– Рыбку ловите, да? – ласково опросил мужчина Вениамина и взял в руки весло.

А Вениамин спокойно закатал брюки выше колен и, не обращая ну ни малейшего внимания на мужчину, сказал Славке:

– Давай другой доставать!

– Да-да, – забормотал Славка и стал стягивать рубаху, которую только что напялил, чтобы согреться.

А Ленька потихоньку взял огромный кол и поставил его перед собой, словно пику.

– Вот что, шантрапа, – строго сказал детина и взял ружье под мышку. – Будем считать, что я вас не видел. Геть! А ты, хлопче, – обратился он к Вениамину, – полезай-ка в лодку, да побыстрей, пока я добрый.

Вениамин невозмутимо достал записную книжечку и записал номер лодки.

– Теперь можете уезжать, – и он махнул рукой. – Давай, давай, я вас больше не держу. А то ребята у нас горячие… – и обернулся. – Не спеши, не спеши, Петь.

А я и не опешил, я только перебрасывал с руки в руку увесистый такой камешек.

Все ребята насупились и стали стеной на берегу, а Вениамин стоял перед нами по колено в воде, словно атаман Пересвет.

Только Колька вел себя странно, как-то по-предательски. Он сидел на песочке и загадочно улыбался.

– Григорий Никанорыч, – хихикнув, сказал он. – Вы долго нам мешать будете?

Мужчина внезапно плюхнулся на сиденье и захохотал басом!

И Колька захохотал. Тоненько-тоненько! А мы молчали и растерянно смотрели на них.

– Кольк, это ты? – с трудом сдерживая смех, спросил мужчина, как будто сейчас была ночь и Кольки не было видно.

– Я, – ответил Колька и снова захихикал.

Мужчина выпрыгнул за борт и протянул Вениамину руку.

– Ну, ты не обижайся… Ну, спутал… Замотался… А?

Вениамин широко улыбнулся и пожал ему руку.

– Вениамин. Пионервожатый.

– Рыбинспектор Убейбатько.

– Как? – растерялся Вениамин.

Тут и мы все заулыбались. А мы-то думали… А он-то думал… А я-то думал… Ха-ха-ха… Хи-хи-хи… Хо-хо-хо…