Джейтест - Иванов Борис Федорович - Страница 59

— Не совсем. — Проводник пожевал сухие губы и повторил: — Не совсем. Об этом можно только догадываться. Но люди Джея говорят, что он испугался того, во что начал превращаться. Того, чем ему предстояло стать.

«Марика... — подумал Кайл. — Ведь именно этого испугалась и Марика. Тогда. И не страх ночных ведьм, не ожидание того, что из-под земли или с небес явится стальное чудовище, погнали ее в монастырь и дальше в неизвестность, а ужас перед тем чуждым, который она почувствовала в себе. Ледяной ужас предстоящего перерождения, который пришел с чем-то... С чем-то новым и смертельно чужим, что каждый из нас почувствовал в своей душе. Ведь и я ощущаю это все эти годы. И все сильнее. И это правда».

Он, как и Проводник за минуту до этого, коснулся рукой реки. И темные воды успокоили его.

— Его... Его можно понять, — неожиданно тихо сказал Том,

Он тоже прислушивался к чему-то внутри себя.

— И тогда того, кто звался Случайным Стрелком, охватило великое отчаяние, — продолжил Проводник. — Он оступился — сломал свой Жребий, и Джей лишил его памяти. Он не ушел в Темные Миры, не сгинул, не стал снова человеком. Он остался Демоном и будет править Тремя Народами до тех пор, пока раб, назвавший его истинное имя, не освободит его от этой власти. И Три Народа послали меня... и других они тоже послали, чтобы найти спасение.

— Должно быть, этим Трем Народам очень не нравится то, как ими правит этот... Демон? — спросил Том.

— Он убивает. — Голос Проводника стал низким и резким. — Он... Он проводит эксперименты. Опыты. Наверное, в конечном счете, Джей пытается всех, на кого простирается его власть, превратить... В воинство. В Орду. И Стрелок — инструмент, орудие такого превращения. Конечно, там, на Большой земле, вы всерьез не принимаете стадо дикарей, вооруженных бластерами времен Первооткрывателей, но вспомните, какую роль Лесные народы сыграли, когда все на Джее было к чертовой матери разбито и разгромлено Катаклизмом. Если нечто подобное повторится, а Три Народа будут уже не в дружбе, а во вражде с Большой землей, то... То всякое может статься. Так что она вам, по сути дела, тоже не должна быть так уж безразлична — та каша, которая варится в Лесу.

— Демон... Как же он выглядит? Что может? — Кайл оторвал взгляд от ночной, завораживающей панорамы реки и повернулся к Проводнику. — Откуда он узнал про нас?

— Он знает про всех, кто приходит в Лес, — равнодушно ответил тот. — У него власть над дневными тварями. Может знать, что видят птицы с высоты и что слышат звери, таящиеся в чащобе. И он старается следить за всеми, кто идет через Лес. Он тоже знает Пророчество... и поэтому боится всех, кто может принести в Лес его имя. Как он выглядит? Чаще всего — как человек. Почти такой же, каким он пришел сюда. А когда он... Когда с ним происходит превращение, то... он становится Тьмой. Зримой тьмой средь бела дня — ведь он из породы Полуденных Демонов.

— Видимая Тьма. — Кайл тряхнул головой. — Тьма средь бела дня. И что она может, эта Тьма? Чего нам от нее ждать?

Проводник помолчал. Гулко плеснула какая-то тварь вдали, ниже по течению, и звук этот далеко разнесся над бесшумно скользящими вдаль водами. Но Проводник прислушивался не к этому всплеску — к чему-то, чего еще не слышал никто из его спутников.

— Что она может? — рассеянно переспросил он. — Многое. Разное. Она много сильнее всего, с чем мне приходилось встречаться. Она, разумеется, может убивать, крушить. Может заворожить человека или сжигать его болью изнутри. Может в клочья разорвать его в доли секунды. Может уничтожить голема, опуститься под воду или подняться в стратосферу. Может стать огромной, как туча, а может пыльным комком катиться по твоим следам, мышью юркнуть в кусты. Но все это — только днем.

— Приятная нам предстоит встреча, — вздохнул Том.

— Вовсе не обязательно. — Проводник продолжал прислушиваться к чему-то.

И теперь, кажется, стало слышно к чему. Словно гигантский котел, доверху наполненный водой, начал закипать где-то глубоко под землей. Очень глубоко.

— Вовсе не обязательно. Вот с вашим другом нам встретиться придется — кому-то из нас, по крайней мере. Чтобы сообщить ему Истинное Имя Стрелка.

— Это как раз то, чем вы меня, да и всех нас поставили в тупик. — Кайл кивнул на развернутый перед ним и слабо подсвеченный притушенными фонариками лист с письменами. — Ни в этом тексте, ни, думаю, где-либо еще не сказано, что кто-то из нас может хотя бы догадываться, как мама окрестила того типа, который пришел к вам под этой странной кличкой. Так почему же вы явились именно к нам? И как вы представляете себе этот процесс выяснения имени Стрелка?

— Квинт послал меня к вам потому, что знал: Ларец сделал вашим Испытанием именно освобождение вашего друга. Раз так, то путь к его спасению заложен в ваших судьбах. Вам надо только найти его. Есть те, кто может помочь вам в этом. Я сделаю так, чтобы вы встретились с этими людьми.

Теперь все они уже ощущали, что котел закипает в далекой глубине планеты. Это было ощущение подкатывающей к сердцу беды. Проводник жестом приказал выключить сонар. Потом добавил тихо, быстрой скороговоркой:

— Уберите... вырубите всю электронику! Там...

Цинь быстро провела ладонью по сенсорам аппаратуры, и экранчик сонара погас. Том погасил оба фонарика. Теперь они не видели лиц друг друга. Течение вслепую несло плот навстречу надвигающемуся из-под дна реки подземному грому.

— Осторожно, — все также тихо и быстро продолжил Проводник. — Не стоит плыть дальше. — Он поднялся, нашаривая весла. — К берегу. Надо причалить, переждать.

— О Господи! — сдавленно прошептал Том. — Там внизу... Огни...

И действительно, внизу, в толще вод творилось нечто невообразимое: непроницаемая, черная гладь становилась прозрачной, словно таяла, исчезала, и река на глазах превращалась в ущелье, в залитый слабым светом звезд и маленьких злых лун Джея провал.

В пропасть.

И далеко, там, где заполненное чуть подрагивающим, призрачным хрусталем ущелье делало поворот, неслись по его дну отсветы каких-то стремительных огней. Неслись торопливо. Все быстрее и быстрее. Словно гигантский экспресс с ярко освещенными окнами набирал скорость. И грохот, гул, вызываемый этим движением, уже затопил мир, вытеснил все остальные звуки, добрался до сердца, мозга, заполнил сознание.

— К берегу, к берегу, — продолжал тихо командовать Проводник.

Теперь за весла взялись все, и плоты заскользили в тень гигантских деревьев, нависших над неторопливой водой.

«Ну и глубина тут, — подумал Том, снова бросая взгляд за борт. — Сотни метров... Река... Слышал, читал, но представить не мог». Сцепка плотов казалась ему каким-то сюрреалистическим ковром-самолетом, парящим над бездной чужого, незнакомого Мира. Мира чьей-то недоброй сказки.

Они зачалились, стали осторожно подтягиваться к берегу, набросив петли тонких канатов на корни чудовищной коряги, и молча, лишь переглядываясь изредка, слушали и смотрели это странное представление, разыгрываемое неведомыми силами в толще вод. Оно длилось недолго — от силы считанные минуты. Гулкий рокот начал стихать, и колдовская череда огней погасла, канула, словно уйдя в глубокий туннель. Стал меняться — тускнеть, гаснуть и становиться прежней темной, неторопливо стремящейся в неизвестность громадой вод, заполнявшей широкое русло реки. И облака начали возвращаться на осеннее небо.

Впрочем, неба они сейчас почти не видели: ветви древесных гигантов, склонившиеся над берегом, скрыли его. Лианы, свешивающиеся с них, нависали над самой водой, порой уходили в нее. Они скользили вокруг, норовили задеть по лицу.

— Что это было? — спросил Том, все еще не пришедший в себя после странного и неожиданного представления.

— Червь... — все также рассеянно ответил Проводник.

Он прислушивался к нависшему над ними Лесу и словно ждал чего-то, ему одному известного.

— Железный Червь, — объяснил он нехотя. — Железный Червь пересек реку. Все хорошо обошлось, но могло иначе произойти. Когда они выходят в русло, то Черви эти часто сворачивают вверх. И тогда по-всякому выходит. Они очень большие. И много чего могут. Сейчас все хорошо закончилось. Но все равно — туда не надо. Сейчас выждем чуть-чуть и повернем в протоку.