Черные береты - Иванов Николай Федорович - Страница 48

– Но надо же… надо что-то делать. Кому-то сообщить!

– Кому? – усмехнулся Кот и кивнул на автобус, набитый перепуганными милиционерами, сбежавшими с площади под натиском толпы. – Им? Ты же видишь, что они за деньги друг друга разберут на части, не то что постороннего.

– Ну, не все же, – вспомнив о Мишке, возразил Андрей. – Да и я когда-то был простым советским омоновцем.

– После советских времен столько всего поменялось, что сравнивать нас и их – все равно что сравнивать две эпохи. Не согласен?

– Мне да не быть согласным? – удивился Тарасевич самой постановке вопроса. – Что мы можем сделать?

– Пока не знаю. Знаю, что нужно хотя бы на сегодня вывести эти группы из игры. То есть первым делом отыскать их машины.

– Эти? – указал Андрей на первые увиденные «санитарки». Майор сверил номера, отрицательно помотал головой.

– Вон еще виднеются, пойдем, – загорелся поиском Тарасевич. К тому же, чем быстрее они найдут машины, тем скорее смогут уйти к Белому дому.

Но оказалось, что друг друга им найти было легче, чем «скорые» с нужными номерами.

– Не-ет, они где то здесь, они отсюда не уедут, – твердил Кот. – Здесь их доллары, их нажива. Ведь кружат, как вороны, где-то рядом, выжидают. Идем за колонной.

И тут же, одновременно, увидели «санитарку», выехавшую из какого-то проулочка и пристроившуюся за демонстрантами. По тому, как напрягся Кот, стало ясно: она.

– Есть первая, – подтвердил майор.

Но только одновременно с этим стало ясно, что убрать на глазах у такого скопища народа машину будет далеко не просто. И даже небезопасно. Одно неосторожное слово, движение – и сами врачи объявят тебя «ельциноидом», затесавшимся среди красных флагов для провокаций. А потом хоть божись, хоть вяжись, хоть рви тельняшку на груди – разбираться не станут, в толпе судей нет, в ней только прокуроры и палачи. Андрей на себе почувствовал возбуждение августа 91-го года, когда только за одну попытку возразить что-то против Ельцина в него вцепились десятки рук, готовых растерзать. Сегодня на улицы вышли совершенно иные люди, ситуация с Белым домом, как в хорошем боевике, изменилась с точностью до наоборот, но нравы толпы остались прежние: долой всех ненавистных, а разбираться станем потом.

Поэтому ничего не представлялось разумнее, как идти следом за «санитаркой», выжидающей свою добычу. И выжидать самим. Единственное, что устраивало Тарасевича – такая тактика с каждым шагом приближала его к отряду, к ребятам. Вроде нехорошо было искать свою личную выгоду в происходящем, но то был не самый большой грех. Но как все-таки взять «санитарку»?

И тут, перешагивая очередной завал на дороге, Андрей вдруг замер, затем поднял утыканную гвоздями доску и показал майору:

– А?

– Пойдет, – сразу сообразил тот и тоже нырнул в мусор за добычей.

Когда отыскалась и вторая подходящая дощечка, довольно улыбнулись оба. Воистину: все гениальное – просто. Зачем делать кульбиты там, где возможны легкие па. Две дощечки под два колеса – и машина на приколе. По крайней мере, пока не заменят скаты. А запасных обычно – одно. На первое время сойдет, а дальше видно будет.

Приблизились к машине вплотную, пряча «ежей» под куртками. Теперь надлежало выждать удобный момент, и для этого скорее всего подходил Арбатский мост, под который мощно втягивалось краснофлаговое шествие. В августе 91-го именно под ним молодчики с зажигательными бутылками и камнями напали на солдатскую колонну, получив за свой «подвиг» звания Героев Советского Союза из рук разрушителей Советского Союза. А сегодня героев не нужно, сегодня желательно вообще обойтись без малейшего шума. Как поется, или теперь уже как пелось в ненавистной демократам песне: «Жила бы страна родная, и нету других забот». А ведь в самом деле пелось и делалось именно так…

Под мостом, несмотря на гирлянду желтых фонарей, было достаточно темно, и Кот кивнул: начинаем. Разъединились, и когда из-за едких выхлопных газов люди отошли от «санитарки», разом присели и тут же стремительно ушли вперед, в толпу.

На подъеме оглянулись: «скорая» с распахнутыми дверцами стояла внизу, вокруг нее начали собираться любопытные. Значит, сработало.

Но все-таки в самом деле есть она, тяга к месту преступления. И хотя ни Кот, ни Андрей себя таковыми и не помышляли считать, хотя им просто нельзя было упускать из виду «наживку», хотелось все-таки и посмотреть, как реагируют на случившееся врачи.

Выйдя из-под моста, поверху вернулись обратно и вновь вдоль желтых фонарей спустились вниз, к замершей машине.

– Нет, это точно бейтаровцы подстроили, их почерк, – со знанием дела уверял собравшихся седовласый старичок в берете.

– Поймать и за яйца на этом мосту подвесить, – не выбирая выражений, подал идею немолодой работяга. Оглянулся по сторонам, готовый приступить к исполнению своего же приговора над теми, на кого укажут.

Кот и Андрей переглянулись, и хоть на шаг, но все же отступили: перспектива вырисовывалась не совсем радужная. Да и маячить лишний раз на глазах не стоило.

Водитель и оба врача возились с запаской, и Кот, сжав Андрею локоть – прикрывай! – стал протискиваться к кабине. Тарасевич зашел вперед, отмечая, что творится у майора за спиной. Чуть кивнул ожидающему сигнала Коту: чисто, никто не смотрит. Тот заглянул в кабину, быстро просунул руку и, словно обжегшись, выдернул обратно. Но – с ключами зажигания. И снова, повертевшись для приличия несколько мгновений, пошел наверх.

Пока Андрей размышлял, идти ему следом или все-таки побыть рядом с машиной, в кабину за чемто заглянул водитель и сразу же профессионально отметил отсутствие ключей.

– Ключи, – крикнул он своим напарникам, и те вмиг оказались рядом. – Они где-то здесь. Только что украли ключи, – громко, теперь уже для собравшихся, сообщил шофер.

Теперь вообще один неосторожный шаг означал вышеупомянутое подвешивание, и Андрей вместе со всеми принялся поносить бейтаровцев, благо они этого заслуживали:

– Разэтак их. А вокруг машины цепочку, надо цепочку организовать.

Однако кому охота привязывать себя к одному месту, когда колонна неумолимо, сокрушая преграды, идет к главным событиям. Но все равно охранников Андрей поднасобирал и, взяв на себя командование, подошел к врачам. Скорбно, но вынужденно похлопал по фургону:

– Там у вас кто-нибудь есть? Может, перегрузить в другую машину?

– Уже вызвали, едет, – не особо любезно откликнулись собеседники.

Ага, значит, скоро сюда прибудет и вторая группа. Как же накрыть их вместе? Теперь они станут осторожничать, как хорь на подворье. Уже и эти, обесколесенные, тревожно переглядываются между собой и стараются не ввязываться в лишние разговоры. Чем заставляют редеть и без того жидкую цепочку охраны: соучастие проявляется охотнее, когда в ответ чувствуешь признательность и благодарность. А раз нет, да еще нос воротят – то и крутитесь сами.

Руководство «обороной» тоже начинало выглядеть неуместно, и тогда, оставшись практически один, Андрей поднял отброшенную в сторону доску, повертел ее, потихоньку приближаясь к передним колесам. Экипаж «скорой» высматривал подмогу, уже не веря, что злоумышленник и в третий раз осмелится посягнуть на машину. И Андрей впервые ощутил, как права пословица насчет наглости и второго счастья. Подставив «ежа» к шине, нажал на его деревянную спину ногой. Гвоздь спружинил, но спружинил обессиленно, уже проникая в резиновое тело ржавым жалом.

И Кот, какой умница Кот! Будто всю жизнь только тем и занимался, что выводил из строя машины – он вновь, уже в третий раз шел от Смоленки, привлекая к себе внимание:

– Что случилось, ребята? Чем пособить, помочь?

Андрей же, не оглядываясь, уступая ему место диверсии, поспешил наверх. И уже там дождался майора.

– Ну, чем помог?

– Да кто-то проткнул и переднее колесо, – удовлетворенно сообщил тот. – Бесятся. Успокаивал.

– Получилось?

– Послали к черту.

– А мне сообщили, что вызвали второй экипаж, – погордился большей информированностью Тарасевич.