Департамент налоговой полиции - Иванов Николай Федорович - Страница 12

Так что земное и семейное превысило общее и политическое. Оставалось только исправить ошибку августа, войти в русло назначений. А там и попытаться устроить в департамент сына, благо, что создали жилищную комиссию, а раз есть жилкомиссия – значит, будут и квартиры. Конечно, здесь начнут учитывать, кто ты – начальник отдела или просто ведущий специалист…

Но в один из дней, когда в таких раздумьях сидел он над очередными сводками, раздался телефонный звонок. В департаменте не хватало не только столов и стульев, но и телефонных номеров – один на весь отдел считался за счастье. Так что если кто-то не ждал конкретного звонка в конкретное время, трубку поднимал или он, числящийся начальником, или Людмила.

На этот раз никто не поднял голову, и Вараха дотянулся до трубки сам.

– Мне Григория Ивановича, – попросил незнакомый голос.

– Я вас слушаю.

– Григорий Иванович, у меня есть информация, которая вас заинтересует, – предложил собеседник. И боясь, что его отправят с таким предложением к дежурному, уточнил, налегая на каждое слово: – Очень заинтересует. Лично вас. Я жду вас у выхода.

Короткие гудки. В том, что информацию на тех или иных коммерсантов приносят их конкуренты, ничего удивительного не было: шло первоначальное накопление капитала и ни о каких джентльменских отношениях между ними не могло идти и речи. Поэтому звонок не явился чем-то из ряда вон выходящим, если бы не два момента: говоривший подчеркнул личную заинтересованность Варахи и позвонил в самом деле не дежурному, который принимает подобную информацию, а ему. И судя по тому, что положил трубку, не дослушав ответа, – еще и в уверенности, что встреча состоится.

Набрав несколько строк на компьютере, Вараха все же решил выйти. На то он и оперативник, чтобы влезать во всякие ситуации. А вдруг сейчас он получит такие сведения, что заставит всех ахнуть…

У входа никого не оказалось, но от посольства Беларуси, расположенного напротив, ему махнули рукой от припаркованной машины:

– Григорий Иванович!

Парень был незнаком, машина тем более, и Вараха задумался: идти ли? Но словно специально вечно запруженная Маросейка на миг очистилась от машин, открывая ему дорогу, и он перешел ее. Парень, ничего не объясняя, включил перед ним диктофон, из которого без паузы, видимо, со специально подготовленного места раздалось:

– И теперь о Варахе…

Это был голос Моржаретова. Григорий непроизвольно подался ближе к диктофону, но парень выключил его и с улыбкой пригласил в машину:

– Я думаю, вам будет небезынтересно узнать, что думает о вас начальство.

В автомобиле сидел водитель, но и тот вылез из него, оставляя Вараху одного. Григорий понял, что сейчас он услышит о себе настолько неприятные слова, что, щадя его самолюбие, неожиданные гости оставляют его наедине с диктофоном. Кто же они такие и откуда у них запись? И что говорит начальник о нем? Кому говорит?

Торопясь, Вараха нажал на клавишу пуска. Моржаретов охотно продолжил:

– Я не кровожаден, но, извините, я видел, как он упивался властью в 1991 году. Достаточно было посмотреть, как он разговаривал с людьми, уже ходившими под пулями, когда он еще титьку сосал. Они не виноваты, что остались верны своим идеалам. Их за это нужно или уважать, или жалеть. Но ни в коем случае не издеваться над ними.

Возникла пауза, и когда Григорий подумал, что запись закончилась, Моржаретов продолжил:

– Да, сейчас он как будто другой, вроде начинает думать о работе, а не о политике. Но я никогда не смогу быть уверенным в нем до конца. И никогда не напишу рапорт на его представление.

Вновь образовалась пауза, и только теперь стало ясно, что обладатель записи специально стер голос собеседника.

– С ним можно работать, но, если уберете, я не стану возражать.

Хозяева машины курили в двух шагах, обсуждая рекламные вывески.

– На его месте я радовался бы тому, что вообще служит. И прятал бы глаза от тех, кто знает о его прошлом.

Прятать глаза? Он – прятать глаза? И радоваться, что вообще служит? Да попался бы ему Моржаретов в тот момент, когда работала комиссия, посмотрел бы, где оказался бы сам…

Дальше, как ни вслушивался и сколько ни ждал продолжения Вараха, крутилась только пустая кассета. Да и гости, обсудив вывески и докурив сигареты, подошли к машине. Григорий отдал им диктофон и, ни слова не сказав, сошел с тротуара. Однако машины вновь шли непрерывным потоком, словно отсекая его от департамента, и он несколько минут стоял под пристальными взглядами нежданных визитеров.

– Мы завтра вам позвоним, – сказали они перед тем, как Григорий прошмыгнул в секундную брешь между машинами.

«Перевод с итальянского.

Департамент налоговой полиции.

Москва,Россия.Директору ДНП РФ.

Конфиденциально.

Уведомляем Вас, что Финансовой гвардией Италии не проводятся проверки «веером». Необходимо указать конкретный счет в конкретном банке, а также причины, вызвавшие Ваш интерес. Если в ходе проверки будут выявлены материалы, подтверждающие криминальную деятельность в ущерб Италии, мы представим Вам сообщение по данному вопросу.

Дивизионный генерал – инспектор Главного командования

Финансовой гвардии Италии. Рим»

«Департамент налоговой полиции России.

Через представителя ГДН в России.

Г-ну Директору.

Конфиденциально.

Благодарим за заявление о подозрениях в отношении клиента указанной Вами фирмы. Служба «ТРАКФИН», как Вы знаете, является информационно-аналитической, проводящей только экспертные оценки финансовых операций, и самостоятельных расследований не ведет. Однако, как удалось установить, владелец указанной Вами фирмы полученные криминальным путем средства обращал в игровые жетоны крупнейших казино, которые спустя некоторое время обменивал на уже «отмытые» наличные.

Директор Генеральной дирекции налогов Франции»

«ДНП РФ Москва. На Ваш запрос №…

Готовы сообщить, что интересующий Вас гражданин России закрыл валютный счет ровно два месяца назад. В то же время наше обязательство хранить в течение пяти лет все финансовые документы позволяет установить личность клиента и все проводимые по счету операции.

Просили бы Вас выслать нам дополнительный материал, подтверждающий его криминальную деятельность в ущерб интересам Германии, и направить официальным путем в наш адрес.

С уважением

Руководитель налогового розыска г. Эрфурт»

8

Как хотелось думать Борису, судьба не случайно свела его не только с Моржаретовым, но и с Людой. По крайней мере делопроизводитель оперативного управления вспоминалась ему настолько часто, что он по делу и без дела сбегал со своего десятого этажа на четвертый в надежде застать ее. Наверное, это выглядело уже столь откровенно, что однажды Вараха, увидев его, даже не отрываясь от бумаг, сообщил:

– Людмилы нет.

Последнее время он выглядел довольно сумрачным. Борис даже подумал, что это каким-то образом связано с его повышенным вниманием к Людмиле. Что Григорий, может, сам неравнодушен к своему делопроизводителю, но, как безошибочно лицом улавливается в жаркую погоду любое дуновение ветерка, так и он своим обостренным вниманием к Люде почувствовал: нет, отсюда холодом не веет.

Прояснение внес Моржаретов. Борис старался лишний раз не маячить у него перед глазами, но, уж когда сталкивался с ним в коридоре, полковник, задерживая его, приказывал:

– Стой! Что плохого в жизни?

– Доллар подорожал.

– Тебя это волнует?

– Нет. Просто привыкаю к новой терминологии.

– Тогда говори: нам понизили зарплату, это будет точнее и ближе к жизни. Владимир Сергеевич, мои соболезнования по поводу окончания отпуска. Зиночка, ты, как всегда, прекрасна, – раскланялся он на две стороны. – Так, что еще плохого?

– К галстуку не могу привыкнуть. Это что, обязательный атрибут?

– Более чем. Сотрудники спецслужб всех стран мира всегда при галстуках. Если в стране нужно поймать шпиона, ночью идут по гостиницам и поднимают тех, у кого галстук висит на спинке стула. Если к тому же на нем не развязан узел, то шпион обязательно советский: мы никогда не могли их правильно завязывать. Еще проблемы?