Белый Тигр - Адига Аравинд - Страница 36

— Знаешь, когда я была маленькая, меня называли просто «девочка». То есть на моем языке это слово значит «девочка». Забавно, правда? 

— Ух ты. — Я задрал ноги на кровать. 

Она принялась расписывать, как ее в этой гостинице донимают комары и какой мерзавец этот менеджер, я кивал в ответ. Какое-то время мы вели беседу в таком духе, потом она вдруг сказала: «Ты такой симпатичный и милый» — и погладила меня по голове. Тут я вскочил на ноги и вскричал:

— Как ты попала сюда, сестра? Как тебя занесла в этот притон разврата? Прочь из этого гиблого места — не надо страшиться злого менеджера, отныне ты пребудешь под моей защитой! Я буду тебе братом, я, Балрам Хальваи!

Когда в Индии снимут про меня фильм, то вложат мне в уста именно эти слова. А в жизни... 

— Целых семь тысяч за эти двадцать минут. Семь тысяч! Время не ждет.

Вот что я сказал на самом деле.

Взгромождаюсь на нее, одной рукой прижимаю ее закинутые за голову руки к постели. Вот сейчас, еще немного, и мой клюв вонзится в нее... Свободной рукой провожу по золотым волосам. 

И кричу. Я не кричал бы громче, даже если бы увидел ящерицу!

— Что случилось, Мунна? — спрашивает она.

Спрыгиваю с кровати и отвешиваю ей пощечину.  Ну и здоровы же визжать эти иностранки, если приспичит!

Менеджер тут как тут — у двери подслушивал, не иначе.

— Это! — выдыхаю я, тыча в волосы девушки. — Они вовсе не золотые!

Корни-то черные! Она крашеная! Он пожимает плечами:

— А ты чего ждал за шесть тысяч рупий? Натуральный товар стоит тысяч сорок-пятьдесят.

Хватаю его всей пятерней за лицо:

— Верни мои деньги!

Женщина у меня за спиной верещит еще пронзительнее — и я оборачиваюсь. Это ошибка. Не надо было отпускать менеджера.

Минут через десять меня, в крови и ссадинах, выкидывают на улицу и двери за мной закрываются. 

 Меченый не стал меня дожидаться, домой я вернулся на автобусе. Только и осталось, что в затылке чесать! Семь тысяч рупий — просто плакать хотелось. Ты хоть знаешь, сколько буйволиц можно было купить на эти деньги? Пальцы бабушки выкручивали мне уши.

Добравшись наконец до «Букингемского Дворца» — автобус час простоял в пробке, — я промыл свои раны над общей раковиной, раз десять сплюнул и —пошло оно все к черту — почесал в паху. Не стал противиться искушению.

Доковылял до своей одиночки, распахнул дверь и застыл.

Под накомарником кто-то сидел! Чья-то тень скрючилась в позе лотоса.

— Не волнуйся, Балрам. Я знаю, где ты был. 

Голос мужской — я вздохнул с облегчением. Это не бабушка!

Мистер Ашок приподнял краешек сетки и с лукавой улыбкой взглянул на меня:

— Я в курсе, чем ты занимался.

— Сэр?

— Я тебя неоднократно вызывал, но ты не являлся.  И я сам решил спуститься. Но мне прекрасно известно, чем ты занимался... мне все рассказал водитель с розовыми губами.

Душа у меня ушла в пятки. Я упер взгляд в пол. 

— Он сказал, ты в храме. Молишься за мое здоровье.

— Да, сэр. — Меня прошиб пот. — Это точно, сэр.

— Иди под сетку, — мягко сказал он. 

Я сел рядом с ним и накрылся накомарником. Хозяин не сводил глаз с тараканов.

— В какой дыре ты живешь, Балрам. Я и не знал.

Извини.

— Ничего страшного, сэр. Я привык. 

— Я дам тебе денег, Балрам. Завтра же подыщешь себе помещение получше. Договорились?

Он взял меня за руку:

— Что это за красные пятна у тебя на ладони? Похоже на следы от щипков.

— Нет, сэр, это не щипки. Это... кожная болезнь. Видите — вот здесь, на ушах, тоже пятна. 

Он наклонился поближе — аромат его одеколона пощекотал мне ноздри, — загнул мне ухо и внимательно посмотрел.

— Ну и ну. А я и не замечал. Постоянно сижу у тебя за спиной и никогда...

— Это очень распространенная болезнь, сэр. Особенно среди бедняков.

— Неужто? Не обращал внимания. А ты лечишься? 

— Нет, сэр. Болезни бедняков не лечатся. У отца был туберкулез, он и свел его в могилу. 

— На дворе двадцать первый век, Балрам. Все болезни излечимы. Сходишь к врачу. Счет я оплачу. 

— Да, сэр. Отвезти вас куда-нибудь в город? 

Он беззвучно пошевелил губами. Открыл рот. Закрыл. Наконец сказал:

— Я живу какой-то неправильной жизнью, Балрам.  Сам это сознаю, только духу не хватает в корне все изменить. Я трус, Балрам.

— Не надо так думать, сэр. И прошу вас, пойдемте лучше наверх. Здесь не место для человека вроде вас. 

— Я позволяю, чтобы мной помыкали. Не могу настоять на своем, никогда не мог. Я... 

Голова его поникла, все тело как-то обмякло. 

— Вы должны что-то поесть, сэр. У вас усталый вид.

Он улыбнулся — доверчиво, как ребенок. 

— Ты всегда думаешь обо мне, Балрам. Да, я и вправду хочу есть. Только ни в какой ресторан я не поеду. Я сыт по горло ресторанами. Отведи меня туда, где ты сам ешь, Балрам.

— Сэр?

— Мне осточертела пища, которую я поглощаю, Балрам. Мне осточертела жизнь, которую я веду. Мы, богатые, совсем сбились с пути. Мне хочется побыть простым человеком. Вот вроде тебя, Балрам. 

— Да, сэр.

Мы вышли на улицу и отправились прямиком в чайную, что через дорогу от нашего дома. 

— Заказывай, Балрам. Самую простую пищу.  Я заказал окру, цветную капусту, редиску, шпинат и даал. Хватило бы на целую семью. Он ел с жадностью. 

— Великолепно! И всего двадцать пять рупий! Счастливчики вы, бедняки!

Напоследок я велел подать ему ласси[39]. Он отхлебнул и расплылся в улыбке:

— А мне нравится ваша еда!

Я улыбнулся и подумал: а мне нравится ваша.

— Адвокат говорит, документы на развод скоро вступят в законную силу.

— Хорошо.

— Не пора ли начать искать?

— Другого адвоката?

— Нет, другую девушку.

— Об этом пока рано говорить, Мукеш. Прошло всего три месяца с ее бегства.

Из Дханбада снова прибыл Мангуст. Мы с мистером Ашоком встретили его на вокзале, и теперь я вез их домой.

— Ну хорошо, хорошо. Не все сразу. Но ты должен снова жениться. Если останешься один, люди перестанут тебя уважать. Перестанут уважать нас. Так уж повелось в нашем обществе. Послушайся меня. Ты уже раз меня не послушался, женился на женщине не из нашей касты и не нашей веры. Даже от приданого отказался, как мы с отцом тебя ни умоляли. На этот раз мы подберем тебе девушку.

Конечно, я не слышал, как мистер Ашок скрипнул зубами. Только он точно скрипнул. 

— Какой-то ты переутомившийся, — сказал Мангуст. — О женитьбе потом поговорим. А пока держи. 

Он передал брату красный портфель, с которым приехал из Дханбада.

Мистер Ашок щелкнул замком и заглянул внутрь, но Мангуст мигом захлопнул крышку. 

— Рехнулся, что ли? Нашел где открывать, в машине! Это для Мукешана. Для толстяка-помощника.  Ты ведь с ним уже знаком?

— Знаком, — дернул плечом мистер Ашок. — А разве мы еще не расплатились с мерзавцами? 

— Министру мало. Выборы на носу. А раз выборы, приходится раскошеливаться. Обычно мы платим обеим сторонам, но на этот раз правительство уверено в победе. Оппозиция в полном раздрае. Так что на этот раз выкатываем денежки только правительству.  На первую встречу пойдем вместе, но сумма значительная, и второй, а может, и третий платеж тебе придется вносить одному. Да еще парочку чиновников надо подмазать. Понял меня?

— Я в Дели только тем и занимаюсь, что взятки раздаю. Принял сумму, передал. За этим я и приехал в Индию?

— Не ехидничай. И помни, портфель пусть возвращают. Вещь хорошая, в Италии сделано. Обойдутся без лишних подарков. Понял меня? О черт. Ну что за блядство с этими пробками.

— Балрам, поставь опять Стинга. Лучшая музыка для пробок.

— Шофер знает, кто такой Стинг? 

— Конечно, он знает мои любимые диски. Балрам, покажи нам диск Стинга. Вот видишь, он знает Стинга!

39

Взбитая простокваша со льдом и кардамоном.