Гибель «Русалки» - Йерби Фрэнк - Страница 35

Да, Речел совершала этот прыжок сотни раз и нередко в темноте – на это обстоятельство поспешили сослаться те, кто готов был добавить самоубийство к прочим ее грехам. Нет, в этом она не виновна, отвечали более милосердные и менее рассудочные, и глаза их были полны слез.

Лошадь Речел все еще стояла перед хижиной, когда Джерри и негры вышли из леса, неся ее тело. И, увидев это и снова все вспомнив, Джеральд Фолкс приказал выкопать могилу у двери хижины и опустить Речел туда без священника, без погребальной молитвы и даже без камня в изголовье, который отметил бы место захоронения. По его указанию негры сровняли могилу с землей, а хижину разрушили до основания. И через несколько лет никто уже не мог сказать с уверенностью, где была хижина, а где могила…

И, может быть, так было лучше.

Глава 9

Оставалось выяснить лишь одну маленькую подробность, которая теперь уже не имела значения, но Гай должен был ее знать. Поэтому он разыскал Хэнка Тауэрса, секунданта отца, и спросил его напрямик:

– Выбирал ли Джерри пистолет заранее перед тем, как он убил моего папу?

Хэнк Тауэрс удивленно посмотрел на мальчика.

– Нет, – сказал он. – Насколько я мог заметить, это был честный поединок…

Хэнк замолчал, а потом в его глазах появилось выражение некоторого замешательства.

– Была одна небольшая странность, после твоих слов она мне вспомнилась. Джерри тогда подходит ко мне и спокойно так говорит: «Заряди мой пистолет из более легкой пороховницы, Хэнк. По-моему, эти пистолеты бьют точнее, когда они слегка недозаряжены…»

– И что же дальше? – спросил Гай.

– Я обратился к твоему отцу: не будет ли у него возражений, надо ведь, чтобы все было по справедливости. Вэс сказал, что ему все равно: он на таком расстоянии может белке в глаз попасть независимо от того, как заряжены пистолеты. Тогда я прикинул обе пороховницы на вес, и точно: одна из них была легче. Ну, я и зарядил из нее пистолет Джерри. Тогда мне это показалось странным: многие беспокоятся насчет того, сколько пороха засыпано в пистолет. Я бы скорее обратил внимание, если бы он выбрал более тяжелую пороховницу; когда один из пистолетов недозаряжен, это может повлиять на исход дуэли. Но разница в весе была незначительной, да и Вэсу достался заряд тяжелее…

– Спасибо, мистер Тауэрс, – сказал Гай и развернул Пега.

– Погоди, сынок! – крикнул ему вдогонку Хэнк Тауэре. – Если что-то было не так, если ты что-то знаешь…

Гай сидел на сером жеребце, глядя на мужчину сверху вниз. Его глаза были бесстрастными, холодными, спокойными.

– Нет, – сказал он. – Все в порядке, мистер Тауэрс. – И он поехал прочь.

Дома в похоронном молчании паковали вещи. Алан Мэллори, который питал дружеские чувства к покойному, пожалел вдову Вэса Фолкса и предложил ей с детьми дом и десять акров земли на плантации выше по реке. Это был совсем неплохой участок для того, кто знал, что с ним делать, но в этом-то и была загвоздка. Из всей их семьи только юный Гай Фолкс мог бы управиться с фермой, но было в нем что-то, словно припекавшее его изнутри, что не давало подолгу засиживаться на одном месте, а уж о том, чтобы навеки осесть на земле, стать йоменом-фермером, у него и мысли никогда не возникало. Поэтому он согласился взять две тысячи долларов, своего рода плату за кровь, которые Джеральд Фолкс предложил его матери, и купил на них трех превосходных работников-негров. Гай подумал: заставить негров работать – на это и Тома хватит, да они и сами знают, что нужно делать на ферме. Он строго наказал Тому не засевать всей земли хлопком:

– Выращивай то, что годится в пищу: зерно, бобы, картофель, капусту и прочую зелень. На деньги, вырученные от первого урожая, купи немного живности: свиней, коров и цыплят. И помяни мое слово, Том, если я вернусь и увижу, что ты не сделал так, как я сказал, шкуру с тебя спущу!

– А куда ты уезжаешь, Гай? – спросил Том испуганно.

– Далеко. Мне многое надо сделать. И я не хочу, чтобы у меня голова болела о всех вас, пока я в отъезде.

Вернусь я нескоро и хочу быть уверен, что вы не голодаете. И, ради Бога, следи, чтобы дом белили и чинили в срок. Не хочу, чтоб люди про нас говорили, что мы горная шваль и ничего больше. Обещаешь мне это?

– Хорошо, Гай, обещаю, – ответил Том.

Гай наблюдал минут десять, как идет упаковка вещей для переезда в новый дом, а потом поехал в Мэллори-хилл и разыскал Килрейна.

– Сколько бы ты мне дал за Пега? – спросил он без всякого вступления.

– Боже милосердный! – воскликнул Килрейн. – Зачем тебе продавать коня? Он тебе еще пригодится на ферме и…

– Я там жить не буду, – спокойно сказал Гай, – а чтобы добраться туда, куда я еду, нужны деньги. Давай, Кил, предлагай цену…

– Тысяча долларов, – сразу же сказал Килрейн, – если папа не будет против. Пойдем со мной, ты поможешь его убедить. Я в первый же сезон на скачках заработаю с Пегом вдвое больше, но папа немного прижимист. А куда это ты собрался ехать? Если бы ты взялся за эту ферму выше по реке, то через несколько лет смог бы из нее что-нибудь выжать.

– Не собираюсь становиться фермером, – сказал Гай. – Да у нас в роду их никогда и не было. Кстати, как поживает твой маленький кузен Фитц? Всего один раз его и видел, с тех пор как он приехал сюда.

– А, этот… – презрительно фыркнул Килрейн, – у него все в порядке, если судить по его мерке, все читает, читает – как ты. Но совсем не умеет ездить верхом, да и стрелять тоже. А учиться всему этому не хочет. Все книги, книги, книги! Ладно бы еще, если б он что-то другое умел делать. Вот ты, например, настоящий грамотей, но ты ведь и парень хоть куда, но Фитц – Боже правый!

– Хочу попрощаться с ним тоже, – сказал Гай. – Хоть я его и видел мельком, этот парнишка мне понравился. Знаешь, Кил, люди на свете должны быть разными…

– Ну ладно, ладно. Ты его увидишь. Но не пытайся уйти от прямого ответа, Гай. Расскажи, какие у тебя планы.

– У меня сейчас нет ни гроша, Кил. Или я вернусь с набитым кошельком, или не вернусь вовсе.

– Но куда же все-таки ты едешь? – не унимался Килрейн.

– На Кубу. У меня есть там знакомства.

– Знакомства? – переспросил Кил. – Насколько я знаю, ты в жизни не выезжал за пределы штата Миссисипи. Так откуда у тебя могут быть знакомые на Кубе? Объясни мне, Гай…

– Ты любопытен, как старуха. У меня есть друг на Кубе, и хватит об этом. А как, откуда и почему – долгий разговор, да и язык у тебя слишком длинный, поэтому я тебе не скажу. Пойдем, Кил, поговорим с твоим отцом насчет денег.

Килрейн долго и пристально смотрел на него. Потом пожал плечами.

– Ладно, пойдем, – сказал он.

Гай отчетливо слышал голос Алана Мэллори из-за двери кабинета.

– Тысяча долларов? За лошадь? Ты что, спятил, Килрейн? И вообще, я уже достаточно сделал для этих людей. Сдается мне, я слишком дал волю своему сочувствию. Что-что? А, понял: ты вернешь мне деньги, выиграв скачки на этом удивительном создании. Нет уж, спасибо, сынок. Я представляю твое будущее иначе, служить жокеем у богатых господ – не для тебя, и хватит об этом. Даже слышать ничего не хочу больше!

Дверь открылась, и отец с сыном вышли из кабинета. Увидев Гая, Алан Мэллори нахмурился.

– Наверно, ты все слышал, – сказал он. – Извини, Гай.

– Все в порядке, мистер Мэллори, – спокойно сказал Гай. – Вы вправе говорить все, что считаете нужным. Но раз вы жалеете о том, что сделали, я хотел бы передать вам Пега в счет платы за эту ферму. Составьте долговую расписку на остальную часть стоимости, и я подпишу ее. Не знаю, сколько стоит дом и земля и сколько мне понадобится времени, чтобы расплатиться сполна, но я даю вам слово, что сделаю это.

Алан Мэллори внимательно посмотрел на мальчика. Потом положил руку ему на плечо.

– Ты мужчина, сынок, – сказал он веско, – вряд ли мой оболтус станет когда-нибудь таким мужчиной и джентльменом, как ты. Нет, Гай, я не приму от тебя ни коня, ни расписки. Мне доставляет удовольствие, что я могу что-то сделать для семьи Вэса Фолкса, пусть даже я и сболтнул лишнее минуту назад. Замотался немного, дел невпроворот. Так что пусть твой конь и твоя честь останутся с тобой. Может быть, тебе удастся выгодно продать его кому-нибудь другому, знающему толк в скачках…