Калоши счастья (пер. Ганзен, илл. Педерсен) - Андерсен Ханс Кристиан - Страница 4

4

— Уф! Кровь так и стучит в виски! Я готов с ума сойти! Да и сойду! Ах, если бы мне только удалось освободиться!

Следовало бы ему сказать это пораньше! В ту же минуту голова его освободилась, и он опрометью кинулся назад, совсем ошалев от страха, который только что испытал благодаря калошам Счастья.

Не думайте, однако, что дело этим и кончилось, — нет, будет ещё хуже.

Прошла ночь, прошёл ещё день, а за калошами никто не являлся.

Вечером давалось представление в маленьком театре на улице Каноников. Театр был полон; между прочими номерами представления было продекламировано стихотворение «Тётушкины очки»11; в нём говорилось о чудесных очках, в которые можно было видеть будущее.

У бабушки моей был дар такой,Что раньше бы сожгли её живой.Ведь ей известно всё и даже более:Грядущее узнать — в её то было воле,В сороковые проникала взором,Но просьба рассказать всегда кончалась спором.«Скажи мне, говорю, грядущий год,Какие нам событья принесёт?И что произойдёт в искусстве, в государстве?»Но бабушка, искусная в коварстве,Молчит упрямо, и в ответ ни слова.И разбранить меня подчас готова.Но как ей устоять, где взять ей сил?Ведь я её любимцем был.«По-твоему пусть будет в этот раз, —Сказала бабушка и мне тотчасОчки свои дала. — Иди-ка ты туда,Где собирается народ всегда,Надень очки, поближе подойдиИ на толпу людскую погляди.В колоду карт вдруг обратятся люди.По картам ты поймёшь, что было и что будет».Сказав спасибо, я ушёл проворно.Но где найти толпу? На площади, бесспорно.На площади? Но не люблю я стужи.На улице? Там всюду грязь да лужи.А не в театре ли? Что ж, мысль на славу!Вот где я встречу целую ораву.И наконец я здесь! Мне стоит лишь очки достать,И стану я оракулу под стать.А вы сидите тихо по местам:Ведь картами казаться надо вам,Чтоб будущее было видно ясно.Молчанье ваше — знак, что вы согласны.Сейчас судьбу я расспрошу, и не напрасно,Для пользы собственной и для народа.Итак, что скажет карт живых колода.(Надевает очки.)Что вижу я! Ну и потеха!Вы, право, лопнули б от смеха,Когда увидели бы всех тузов бубновых,И нежных дам, и королей суровых!Все пики, трефы здесь чернее снов дурных.Посмотрим же как следует на них.Та дама пик известна знаньем света —И вот влюбилась вдруг в бубнового валета.А эти карты что нам предвещают?Для дома много денег обещаютИ гостя из далёкой стороны,А впрочем, гости вряд ли нам нужны.Беседу вы хотели бы начатьС сословий? Лучше помолчать!А вам я дам один благой совет:Вы хлеб не отбирайте у газет.Иль о театрах? Закулисных треньях?Ну нет! С дирекцией не порчу отношенья.О будущем моём? Но ведь известно:Плохое знать совсем неинтересно.Я знаю всё — какой в том прок:Узнаете и вы, когда наступит срок!Что, что? Кто всех счастливей среди вас?Ага! Счастливца я найду сейчас…Его свободно можно б отличить,Да остальных пришлось бы огорчить!Кто дольше проживёт? Ах, он? Прекрасно!Но говорить на сей сюжет опасно.Сказать? Сказать? Сказать иль нет?Нет, не скажу — вот мой ответ!Боюсь, что оскорбить могу я вас,Уж лучше мысли ваши я прочту сейчас,Всю силу волшебства признав тотчас.Угодно вам узнать? Скажу себе в укор:Вам кажется, что я, с каких уж пор,Болтаю перед вами вздор.Тогда молчу, вы правы, без сомненья,Теперь я сам хочу услышать ваше мненье.12

Стихотворение было прочитано превосходно, и чтец имел большой успех. Среди публики находился и наш студент-медик, который, казалось, успел уже позабыть приключение предыдущего вечера. Калоши опять были у него на ногах: за ними никто не пришёл, а на улицах было грязно, и они опять сослужили ему службу.

Стихотворение очень ему понравилось.

Он был бы не прочь иметь такие очки: надев их, пожалуй, можно было бы, при известном искусстве, читать в сердцах людей, а это ещё интереснее, нежели провидеть будущее: последнее и без того узнается в своё время.

«Вот, например, — думал студент, — тут, на первой скамейке, целый ряд зрителей; что, если бы проникнуть в сердце каждого? В него, вероятно, есть же какой-нибудь вход, вроде как в лавочку, что ли!.. Ну и насмотрелся бы я! Вот у этой барыни я, наверно, нашёл бы в сердце целый модный магазин! У этой лавочка оказалась бы пустой; не мешало бы только почистить её хорошенько! Но, конечно, нашлись бы и солидные магазины! Ах! Я даже знаю один такой, но… в нём уже есть приказчик! Вот единственный недостаток этого чудного магазина! А из многих, я думаю, закричали бы: „К нам, к нам пожалуйте!“ Да, я бы с удовольствием прогулялся по сердцам, в виде маленькой мысли например».

Калошам только того и надо было. Студент вдруг весь съёжился и начал в высшей степени необычайное путешествие по сердцам зрителей первого ряда. Первое сердце, куда он попал, принадлежало даме, но в первую минуту ему почудилось, что он в ортопедическом институте — так называется заведение, где доктора лечат людей с разными физическими недостатками и уродствами — и в той именно комнате, где по стенам развешаны гипсовые слепки с уродливых частей человеческого тела; вся разница была в том, что в институте слепки снимаются, когда пациент приходит туда, а в сердце этой дамы они делались уже по уходе добрых людей: тут хранились слепки физических и духовных недостатков её подруг.

Скоро студент перебрался в другое женское сердце, но это сердце показалось ему просторным святым храмом; белый голубь невинности парил над алтарём. Он охотно преклонил бы здесь колени, но нужно было продолжать путешествие. Звуки церковного органа ещё раздавались у него в ушах, он чувствовал себя точно обновлённым, просветлённым и достойным войти в следующее святилище. Последнее показалось ему бедною каморкой, где лежала больная мать; через открытое окно сияло тёплое солнышко, из маленького ящичка на крыше кивали головками чудесные розы, а две небесно-голубые птички пели о детской радости, в то время как больная мать молилась за дочь.

вернуться

11

Самоё стихотворение пропускается как не представляющее, благодаря своему чисто мистическому характеру, никакого интереса для современных русских читателей. — Примеч. перев.

вернуться

12

Из другого перевода.