Железная мистерия - Андреев Даниил Леонидович - Страница 29

29

Иная мелодия, женственная и завораживающая, возникает из недоступных глубин: не то — колыбельная песня, не то — заупокойное волхвование.

      — Крепче усни,      Бедный герой,В долгом Преддверии смерти второй.      Будь глубока,      Дрема, века,В толще подземного материка!      Весь хрусталем      Крыт саркофаг…Складками ластится траурный флаг…      Окружено      Хладным огнемЛоже страдания ночью и днем.      Спи, мой герой:      Я ворожу,Я фимиамами сон окружу,      Остановлю      Дни и векаВ лоне чугунного материка.

Неизвестный

      О, узнаю: это — она,   Недостижима — и вечно темна:Мне сквозь Народную Душу звучал      Голос ее…      Звезды ееМчались, гудя, по окрайнам вселенной      В гулкую пустоту…   Ради чего же сошла она в тленную,      В душную крепость ту?

Прозревающий

То — не она, ослепленный обманом!         В сумрачных песнях         Хищных кудесниц     Эхо ее отдается всегда,Царство ж ее — за последним туманом,         Глубже черного лада.

Неизвестный

Да, я предвидел… Неясным чутьем     Горько расслаивал эти напевы.         Космос и хаос,         Если казалось,Будто струит их в мечтанье моем         Высь Приснодевы…

Прозревающий

Если миры Приснодевы заронятВ душу сиянье — двоя этот блик,Тихо возникнет на призрачном тронеЖенственный, вероломный двойник.В этом — закон твоей узкой тропы,         Скользкой тропы…         Страшной тропы…

С моря поднимается ветер. Цепочки фонарей вдоль набережных и проспектов раскачиваются, мерная, как звезды в угольно-черных небесах. На перекрестке — замешательство, топот бегущей от набережной толпы обывателей.

Вскрики

— Черный корабль!              — Вновь эта тень!— Ящиком… гробом…              без парусов…— За город дунь!              — Вновь этот недруг!— В рытвины… в недра…              — Крепче засов!

Большинство пешеходов продолжает двигаться, как бы ничего не слыша. Но обучавшиеся на плацу бросаются врассыпную.

— Бежим, пока в жертву                тиран нас не выдал!— Везде его жерла!                 — Везде его идол!

Часть обучавшихся бросается на колени перед Цитаделью.

— Владыка! Мы зоркой стражеДоверили наши «я», —Спаси, человеко-боже,От слуг ино-бытия!

Наместник — с балкона десятого этажа

Очень жаль. СуровМировой закон,И уж недалек    Час,Как преображенГением вековБудет он для всех    Нас.

Церковный политик

Строен, хоть угрюмКонтур пришлецаС кружевом нагих    Райн:Замкнутые в трюмВыпьют до концаОцет мировых    Тайн.

Массовик-затейник, подхватывая

Разве не туризм —Рейсик в океан:Отдых… упокой    Душ…Всякому поройХочется в туманВ провинциализм,    В глушь.

Растерянные возгласы

— Но… как же?.. Там вовсеНе отдых… не дрема…

Эстрадник, фиглярничая сбоку

Народ испугавси.Подумаешь, драма!

Крики отчаянья

— Но вы ж нам твердили,Что это не больно…— Что сладко в могилеУснем добровольно…— Бубнил же ваш гений,Что смерть нас не мучит…— Что мрак без страданийОн всем обеспечит!

Цитадель безмолвствует. Из кварталов на плац выскакивают люди-циферблаты и люди-авиабомбы.

Вопли

— Но я же был вам полезен!— Но я ведь насквозь железен!— Я вашим врагам был грозен!— Гранит наук мной разгрызен!

Существа-громкоговорители и психопросвечиватели, мечась по плацу

— Не я ль бичевал всех прежних?!— Не я ль ублажал всех важных?!— Не я ль доносил на ближних?!Отсеивал всех ненужных?!

Отчаянным рывком преследуемые сдергивают с лиц циферблаты, но лиц под ними уже не оказывается: только кровавый блин. Другие срывают с плеч авиабомбы, просвечиватели, рупоры, но заменить их нечем. Безглавые существа натыкаются на доколь Цитадели и друг на друга. За неимением ртов визги ярости вылетают прямо из сердца.

— Бессмертие наше        купил он за ношу!..— За право на рабство!!        За радость холопства!!!

От набережной приближаются грузные шаги с большими интервалами.

Незримый оценщик — в сопровождении бесшумно бегущих свор

Духовно-выхолощенных,Духовно-выкорчеванных,     Плодов не давших,Всуе метавшихся,   Всуе трудившихся,     Всуе кипевших.