Бабушкины янтари - Анисимова Александра Петровна - Страница 20

С той поры, как горшечник Игнат на зареченской Аннушке женился, прошло времени примерно с полвека, другими словами — лет пятьдесят. Молодые за это время состарились, а малые повыросли. Многое в жизни переменилось, а самое главное — сама-то жизнь совсем иной стала.

Было это в одном большом городе. А в каком городе — в Казани или в Рязани, в Саратове или в Ардатове, — уточнять не будем, потому что в наше время такое во всяком городе бывает.

И так в одном городе открыли выставку народного творчества. Для того эту выставку устроили, чтобы показать, какие в нашем народе искусники есть и чего они могут достигнуть даже без обучения, а только своей практикой — как говорится, самоучкой.

Ну и было же что посмотреть на выставке. Тут тебе и всякое рукоделье — и тканое, и браное, и плетеное, и вязаное, и вышивки всевозможные — и тамбуром, и крестиком, и гладью белой и разноцветной. Тут и картины очень живописные, масляными красками писанные, глядишь на картину — и будто перед тобой настоящий лес, и вода, и поля широкие. Тут и портреты, а на них люди как живые, ну вот-вот заговорят. Тут тебе и различные фигуры, из дерева вырезанные. Ну чего-чего на этой выставке не было! А под каждым изделием аккуратная такая бумажка приклеена, и на ней на машинке отпечатано — кто эту вещь делал, в каком селе, в каком колхозе.

А в одном месте, на виду, стол стоял, накрытый столешником, — красный, узорами бранный столешник, старинного тканья. Кисти у столешника тоже красные, чуть не до полу спускаются. На этом столе расставлены в ряд четыре глиняных изделия. Первое — горшок, ну обыкновенный печной горшок, в каком кашу варят. Рядом с этим горшком обливной кувшин, украшенный разными узорами. С кувшином рядом — кукла глиняная, тоже обливная. Интересная кукла! Изображает девушку — крестьяночку, на ней сарафан с фартучком, платочком повязана. Лапоточки из-под сарафана виднеются. Одним словом — вся прежняя деревенская обряда показана. А рядом с этой куклой — тоже глиняное изделие и тоже изображает русскую крестьянку, только не старинных годов, а наших дней, — молодая колхозница. Взгляд озабоченный и такой решительный. Волосы из-под платка немного выбились, и одна прядь почти до брови спустилась. В руках она держит уздечку. А на груди у нее медаль, какую многие колхозницы получили за свой доблестный труд на полях, это когда в Отечественную войну всеми силами фронту помогали. Вот такая колхозница.

На бумажках под горшком и кувшином отпечатано: «Работа мастера-гончара Игнатия Ивановича Горшенина», и адрес указан — село такое-то. Под обливной куклой так написано: «Аннушка-домовница», глиняная кукла работы мастера-гончара Игнатия Ивановича Горшенина». А под изображением колхозницы надпись такого содержания: «Молодая колхозница», работа скульптора-самоучки Ивана Игнатьевича Горшенина, медфельдшера колхоза «Новый мир», село такое-то», то есть, то же самое село, что и у отца, А на столешнике тоже обозначено, чья работа: «Анны Никаноровны Горшениной, матери молодого скульптора». Видали? Целое семейство искусников — отец, мать и сын.

На выставке, конечно, побывало много посетителей — и городские люди, и приезжие из сел. И кто бы ни зашел, все особенно интересовались этой «Молодой колхозницей», — до того хорошо она сделана. Ну как живая!

Вот однажды собралось около нее человек двенадцать — пятнадцать и с ними, как это в музеях и на выставках полагается, экскурсовод, который все объясняет и может ответить на вопросы. Этот экскурсовод начал рассказывать про старинного мастера-гончара Игнатия Горшенина.

— Он, — говорит, — был не просто горшечник-ремесленник, а человек одаренный, талантливый. Он, — говорит, — стремился такие красивые кувшины и игрушки выделывать, чтобы сердце радовалось. Вот, — говорит, — создавая эту куклу, он вложил в нее свою мечту о красоте и чистоте, о любви к труду и к жизни. И не случайно, — говорит, — в семье Горшейиных назвали эту куклу Аннушкой-домовницей, она стояла в доме на почетном месте, и семейные считали, что при ней и в избе светлее и на сердце веселее, а все дела будто сами делаются…

А потом пошла речь про Игнатьева сына Ивана.

Экскурсовод рассказывал, как парень с малых лет отцу помогал горшки-кувшины и детские игрушки делать. И ведь до чего дотошный был — не только по отцовским образчикам лепил, а и по своей выдумке. Когда в семилетке стал учиться, а потом в фельдшерский техникум перешел, все равно не бросил это глиняное дело — помогал отцу и сам приучался. Как экскурсовод объяснял, он от отца-искусника и от матери-рукодельницы такую способность по наследству принял, что мог красоту понимать и чувствовать. Работая с отцом, он приобрел навык в обращении с глиной, покорилась она его рукам — что задумает, то и вылепит. Достиг парень мастерства!

— Вот, — экскурсовод говорит, — перед вами «Молодая колхозница» — скульптура, прекрасно выполненная Иваном Игнатьевичем Горшениным. Эта работа говорит о его большом таланте.

Потом он стал объяснять, что в старое время в деревне талантливому человеку невозможно было развивать свои способности в полную силу. И ведь действительно, живя в деревне, какую культуру мог тогда видеть крестьянин? Научился грамоте — и то хорошо. А в наше время совсем по-другому люди живут, хотя бы и в деревне: газеты и книги читают, радио слушают, кино смотрят. А случится человеку из сельской местности в город приехать, так он может и в театрах, и в музеях, и на выставках побывать, посмотреть, чего другие достигают. Пожалуйста! Это теперь всем доступно. Экскурсовод это так высказал:

— Знакомясь с образцами творчества, наши талантливые самоучки в своих работах могут приближаться к профессиональному искусству. Тут один из посетителей спрашивает: — Значит, Иван Игнатьевич Горшенин специального образования по скульптурному делу не получил?

Экскурсовод отвечает:

— Нет. Не получил. В этом деле он самоучка, любитель, занимается этим в свободное от работы время.

И, конечно, все еще пристальнее стали рассматривать эту скульптуру. Один так отошел немножко, пригляделся издали и говорит:

— Как хорошо выражение лица передано! А другой говорит:

— Обратите внимание на руки — какая сила и красота.

А тот, любопытный, опять спрашивает: — Интересно, — говорит, — узнать: почему он ее изобразил с уздечкой, а не с серпом или еще с чем, более близким женской работе и женской силе? А другой, тоже из посетителей, ему так ответил:

— Это, — говорит, — совершенно ясно, почему. Он показывает колхозницу военного времени, когда наши женщины во всех работах мужчин заменяли — и пахали, и сеяли, и косили, и возили. Как это у поэта Исаковского сказано…

Кто-то примолвил:

— «Какая безмерная тяжесть на женские плечи легла…»

— Вот именно — «какая безмерная тяжесть»! И как женщина все это переносила. Так вот это самое в лице выражено. А уздечка тут ни при чем, это дело второстепенное.

А любопытный опять с вопросом:

— Скажите, пожалуйста, чем объяснить сходство в чертах лица Аннушки-домовницы и этой молодой колхозницы?

Интересно — что бы на это экскурсовод отвечать стал? Но тут подошел молодой человек… ну, как молодой, — лет тридцать или чуть побольше… очень скромный, одетый чистенько. До этого он в отдалении стоял и все прислушивался. Подошел он и говорит:

— Извините, что я вмешиваюсь в ваш разговор. Я — Иван Горшенин. Это моя работа, и мне хочется объяснить, почему получилось такое сходство. Мой отец, когда лепил куклу, держал в памяти образ любимой девушки Аннушки. Потом он женился на ней — это моя мать. А я лепил «Молодую колхозницу» со своей сестры, а она на мать очень похожа. Вот отчего получилось сходство.

А тут находился очень пожилой человек, совсем седой и в очках. Наверно, пенсионер какой-нибудь. Он сейчас же эти слова по-своему повернул:

— Так, так, — говорит, — значит, сия Аннушка — домовница доводится как бы мамашей «Молодой колхознице»?

Иван Игнатьевич чуточку призадумался — видать, тоже по-своему эти слова прикинул — и отвечает: