Латышские народные сказки. Избранное. - Арайс К. - Страница 57

— Отдавай мои семь талеров! Так из-за семи талеров барона три раза выпороли.

ПШИК

Однажды поломалась у барина карета! Счастье еще, что тут же кузнец был. Велел барин починить карету, а кузнец запросил за работу целый рубль. Делать нечего, пришлось раскошелиться. А домой едучи, барин все пуще распалялся:

— За эдакую безделицу целый рубль содрал! А сколько он тут поработал? Выходит, кузнец больше заработать может, чем барин, что в карете ездит. Коли подумать хорошенько, и я смогу кузнечные работы делать да целковыми карман набивать. Погоди-ка, надо бы тихомолком приглядеться, как кузнец работает, а там на Юрьев день прогнать его из имения. Сам буду кузнечить!

Ладно. Зачастил барин в кузню. И расспрашивает кузнеца, и то да се рассказывает, а сам все приглядывается, как кузнец кует. Через некоторое время, обучившись на глаз кузнечному ремеслу, прогнал барин кузнеца — пусть идет на все четыре стороны. Сам, мол, со своим кучером кузнечить будет: барин, вишь, ковать будет, кучер — мехи раздувать. Ладно. На другой день пришел из соседней волости один казенный крестьянин с большим куском железа и попросил лемеха выковать. Барин, как заправский кузнец, тотчас же взял железо, сунул в огонь, насыпал сверху большую груду углей и говорит:

— А ну, кучер, дуй! Кучер и задул, бедняжка, что есть мочи, пока железо добела не раскалилось. Тут барин швырнул железо на наковальню и велит крестьянину:

— Бей! Подхватил крестьянин большой молот и давай бить — искры так и посыпались. Бьет он, бьет — железо уж стало тонким-претонким, а кузнец и в ус не дует, знай свое твердит: “Бей, пока не остыло!” Наконец железо почернело. Делать нечего, пришлось опять сунуть железо в огонь, насыпать большую груду углей:

— А ну, кучер, дуй! Кучер, бедняжка, дул, пока железо опять не побелело. И давай опять ковать. Крестьянин, правда, сомневаться стал:

— Эдак-то мы все железо пережжем, — сказал он, — никаких лемехов не выйдет.

— Как не выйдет? — рассердился барин. — Будут тебе лемеха. Это ты, дурень, бить не умеешь. Кучер, поди-ка сюда, ты лучше управишься, бей ты! Взял кучер молот, ковал, ковал, а лемеха ну никак не выходят.

— Никудышное твое железо, не выйдут из него лемеха, лучше я топор выкую.

— Что ж, куйте топор, топор тоже в хозяйстве пригодится. Опять раскалили они железо и куют, куют что есть мочи. Немного погодя увидел барин: железа-то мало осталось.

— Слышь-ка, хозяин, топор тоже не выходит, выкую я нож.

— Что ж, куйте нож, он тоже в хозяйстве сгодится. Опять раскалили они железо и куют, куют что есть мочи. Немного погодя увидел барин: железа-то совсем уж мало.

— Слышь-ка, хозяин, нож тоже не выходит, выкую я шило.

— Что ж, куйте шило, шило тоже в хозяйстве сгодится. Опять раскалили они железо и куют, куют что есть мочи. Немного погодя увидел барин: железа-то почти нет, так, совсем пустяковый кусочек остался.

— Слышь-ка, хозяин, шило тоже не выходит, выкую я пшик. Сказал это барин, взял тот кусочек, что от железа остался, раскалил добела и бросил в воду. Пшшик! — зашипело в воде, вот пшик и готов. Сделав пшик, барин плату потребовал как за настоящую работу — целый рубль.

— Денег у меня нет, — сказал крестьянин, — однако пшеница дома есть! Приезжайте, господин кузнец, я с вами честь по чести расплачусь. И уехал крестьянин домой. Барин тут же приказал кучеру заложить карету, и поехали они вслед за крестьянином, чтоб быстрей плату получить. Всю дорогу барин кучера учил:

— Слышь-ка, я сам в амбар за пшеницей пойду, я-то ведь лучше знаю, сколько мне за работу причитается, а ты оставайся во дворе и слушай. Коли скажет хозяин: “Довольно!”

— ты кричи: “Сыпь и на мою долю! Тяжко мне было бить!” Приехали они. Хозяин тотчас повел нового кузнеца в амбар. А там за дверью два дюжих парня притаились. Схватили они барина, растянули на полу, а хозяин давай его хлыстом стегать. Не хотел барин, чтоб кучер знал, что его выпороли, терпел, зубы стиснув. Отстегал хозяин барина хорошенько и говорит парням:

— Довольно! А кучер со двора в ответ:

— Сыпь и на мою долю! Тяжко мне было бить!

— Коли так, — смеется хозяин, — мне-то что — всыпем еще! Схватили парни барина вдругорядь, а хозяин, не скупясь, отмерил долю кучера незадачливому кузнецу. По дороге домой стал барин кучера бранить:

— Черт бы тебя побрал, кучер! Зачем ты кричал, чтобы еще сыпали?

— Ой, барин, ведь вы сами так велели!

— Ладно уж, ладно! А вот домой приедем — тотчас же сожги эту проклятую кузницу: больше я ковать не буду.

СКАРЕДНЫЙ БАРИН

Жил некогда неслыханно богатый барин. И такой он скаредный был, что жениться опасался: жена, мол, есть много будет; такую же, чтоб совсем не ела, нигде ведь и не сыщешь.

А в той же волости у одного бедняка была раскрасавица дочка. И каждое утро, окна протирая, она рот разевала; видать, уж такая привычка у нее была. Случилось однажды барину мимо ехать, когда она окна протирала. Он и спрашивает:

— Ты чего рот разинула?

— А! Отец-то у меня нищий. Вот я воздух и хватаю, тем и кормлюсь, — отрезала девица.

— Вот это да! — воскликнул барин. — Раз ты воздухом кормишься, будешь мне хорошей женой! Ладно, согласилась девица. И в следующее воскресенье поехали они венчаться.

Вернулись из церкви, а на обед им подали двух жареных уток. И что же? Накинулась молодая жена на уток да и уплела их — мужу ничего не оставила. Вот жалость-то какая! Увидал барин, какого едока в свой дом привел, и тотчас же с горя заболел, да так тяжко, что пришлось за лекарем послать. Пришел лекарь и спрашивает:

— Что болит? А больной с горя-то уж и говорить не может, лепечет с трудом:

— Съе-съе-съе-ла два, два! Ничего лекарь понять не может, спрашивает жену:-

— Да что это с ним, о чем он?

— Он хочет сказать, — отвечает жена, — что умирает и отказывает мне два своих села в наследство. Услыхал это барин, еще больше разъярился и вправду от злости помер. А молодой жене два села достались, и зажила она счастливо.

МАЧАТЫНЬ

Жил да был в своей избушке ловкий мужичок, по имени Мачатынь. Наживался ловкач на своем барине, как хотел. Вот однажды возвращался барин с охоты и завернул в избушку к Мачатыню отдохнуть. А Мачатынь, зная, что барин его простак из простаков, сварил в котле кашу, снял котел с крюка, поставил на пол посреди избы и показывает барину:

— Глянь-ка, глянь, видывал ли ты такой котел, чтоб каша в нем посреди избы без огня кипела? А я только так и делаю: налью воды, насыплю крупы, поставлю котелок посреди избы на пол, и он вовсю кипит. Глянул барин в котел: и правда — кипит. И невдомек ему, что каша, только что с огня снятая, еще булькает.

— Вот что, Мачатынь, я тебе тридцать три пурвиеты земли дам, а ты мне котелок отдай. Принес барин-простофиля котел домой и положил в него зайца — пусть варится. Да куда там без огня-то вариться! Понял барин, что его надули, приказал привести Мачатыня в имение и давай его дубинкой по спине молотить. А Мачатынь еще дома смекнул, что без выволочки не обойдется. И чтоб опять подшутить над барином, налил в телячьи кишки крови и привязал их к спине. Как ударил барин Мачатыня дубинкой, так кровь и брызнула во все стороны. Упал Мачатынь на землю, заскулил:

— Убил, убил, сам своего Мачатыня убил! Увидал барин, что его Мачатынь весь в крови лежит, прибежал к батракам и тихонько наказал, чтоб сунули они его в мешок, снесли на озеро и бросили в прорубь. Снесли батраки Мачатыня на озеро, а прорубь-то замерзла, пришлось за топором идти. Пока батраки топор искали, Мачатынь вылез из мешка и насыпал в него камней.

Через день-другой барин опять пошел на охоту. Не успел он зайца подстрелить, как вышел из своей избушки Мачатынь и давай в собак сосновыми шишками швырять. Увидел барин Мачатыня, удивился: