Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 18

18

16Так плакали Израиля сыныУ Вавилонских рек о днях счастливых,И я б заплакал в память старины,Да муза у меня не из плаксивых.Я знаю, путешествия нужныДля юношей богатых и пытливых:Для упаковки им всего нужнейЛистки поэмы ветреной моей.17Жуан рыдал, и слез текли ручьиСоленые — в соленое же море«Прекрасные — прекрасной» — ведь сииСлова произносила в ЭльсинореМать принца датского, цветы своиНа гроб Офелии бросая. В горе,Раскаяньем томимый и тоской,Исправиться поклялся наш герой.18«Прощай, моя Испания, — вскричал он.Придется ль мне опять тебя узреть?Быть может, мне судьба предназначалаВ изгнанье сиротливо умереть!Прощай, Гвадалкивир! Прощайте, скалы,И мать моя, и та, о ком скорбетьЯ обречен!» Тут вынул он посланьеИ перечел, чтоб обострить страданье.19«Я не могу, — воскликнул Дон-Жуан,Тебя забыть и с горем примириться!Скорей туманом станет океанИ в океане суша растворится,Чем образ твой — прекрасный талисманВ моей душе исчезнет; излечитьсяНе может ум от страсти и мечты!»(Тут ощутил он приступ тошноты.)20«О Юлия! (А тошнота сильнее.)Предмет моей любви, моей тоски!..Эй, дайте мне напиться поскорее!Баттиста! Педро! Где вы, дураки?..Прекрасная! О боже! Я слабею!О Юлия!.. Проклятые толчки!..К тебе взываю именем Эрота!»Но тут его слова прервала… рвота.21Он спазмы ощутил в душе (точнейВ желудке), что, как правило, бывает,Когда тебя предательство друзей,Или разлука с милой угнетает,Иль смерть любимых — и в душе твоейСвятое пламя жизни замирает.Еще вздыхал бы долго Дон-Жуан,Но лучше всяких рвотных океан.22Любовную горячку всякий знает:Довольно сильный жар она дает,Но насморка и кашля избегает,Да и с ангиной дружбы не ведет.Недугам благородным помогает,А низменных — ив слуги не берет!Чиханье прерывает вздох любовный,А флюс для страсти вреден безусловно.23Но хуже всех, конечно, тошнота.Как быть любви прекрасному пыланьюПри болях в нижней части живота?Слабительные, клизмы, растираньяОпасны слову нежному «мечта»,А рвота для любви страшней изгнанья!Но мой герой, как ни был он влюблен,Был качкою на рвоту осужден.24Корабль, носивший имя «Тринидада»,В Ливорно шел; обосновалось тамСемейство по фамилии МонкадаРодня Инесе, как известно намДрузья снабдить Жуана были радыПисьмом, которое повез он сам.О том, чтобы за ним понаблюдали иС кем нужно познакомили в Италии.25Его сопровождали двое слугИ полиглот — наставник, дон Педрилло,Веселый малый, но морской недугЕго сломил: всю ночь его мутило!В каюте, подавляя свой испуг,Он помышлял о береге уныло,А качка, все сдвигая набекрень,Усиливала страшную мигрень.26Да, ветер положительно крепчал,И к ночи просто буря разыгралась.Хоть экипаж ее не замечал,Но пассажирам все — таки не спалось.Матросов ветер вовсе не смещал,Но небо испугало. Оказалось,Что паруса приходится убрать,Из спасенья мачты потерять.27В час ночи шквал ужасный налетел,Швырнул корабль с размаху, как корыто;Открылась течь, и остов заскрипел,Большая мачта оказалась сбита.Корабль весь накренился и осел,Как раненый, не чающий защиты;И скоро, в довершение беды,Набралось в трюмах фута три воды.28Часть экипажа, устали не зная,Взялась за помпы, прочие меж темПробоину искали, полагая,Что можно бы заткнуть ее совсем.Напрасный труд: упрямая и алаяВода, наперекор всему и всем,Просачивалась буйно сквозь холстину,Тюки белья, атласа и муслина.29Ничто б несчастным не могло помочьНи стоны, ни молитвы, ни проклятья,И все ко дну пошли бы в ту же ночь,Когда б не помпы. Вам, мои собратья,Вам, мореходы Англии, не прочьЧудесные их свойства описать я:Ведь помпы фирмы Мэнна — без прикрас!Полсотни тонн выкачивают в час.30С рассветом буря стала утихатьИ даже течь как будто ослабела.Матросы, не решаясь отдыхать,Насосами работали умело.Но к ночи ветер поднялся опять,И море беспокойно заревело,А ураган, набравшись новых сил,Корабль одним ударом накренил.