Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 25

25

121Но наша дева в пестрые цветаБыла с большим уменьем разодета.Все было ярко в ней — и красота,И золото, и камни — самоцветы.И кружевная тонкая фата,И поясок, и кольца, и браслеты,И туфельки цветные; но — ей-ей!Чулок на ножках не было у ней!122Костюм ее служанки был скромнее,Из пестрых тканей, более простых;Фата была, понятно, погрубее,И серебро монет в кудрях густых(Оно приданым числилось за нею,Как водится у девушек таких).Погуще, но короче были косы.Глаза живее, но чуть-чуть раскосы!123Они с изобретательным стараньемКормили Дон-Жуана каждый час.Всем женщинам — пленительным созданьямЕстественно заботиться о нас.Бульон какой — то с редкостным названьемЕму варили; уверяю вас:Таких бульонов даже в дни АхиллаС самим Гомером муза не варила!124Но мне пора вам рассказать, друзья,Что вовсе не принцессы девы эти.(Я не люблю таинственности, яНе выношу манерности в поэте!)Итак, одна красавица мояПрислужница, как всякий мог заметить;Вторая — госпожа. Отец ееЖивет уловом: каждому свое!125Он в юности был рыбаком отличнымИ, в сущности, остался рыбаком,Хотя иным уловом необычнымОн занимался на море танком.Мы числим контрабанду неприличнымЗанятием, а грабежи — грехом.Но не понес за грех он наказанья,А накопил большое состоянье.126Улавливал он в сети и людей,Как Петр-апостол, — впрочем, скажем сразу,Немало он ловил и кораблей,Товарами груженных до отказу,Присваивал он грузы без затей,Не испытав раскаянья ни разу,Людей же отбирал, сортировалИ на турецких рынках продавал.127Он был по крови грек, и дом красивыйИмел на диком острове Циклад.И жил свободной жизнью и счастливой,Поскольку был достаточно богат.Не нам судить, читатель мой пытливый,В каких он прегрешеньях виноват,Но дом украсил он лепной работой,Картинами, резьбой и позолотой.128Имел он дочь — красавицу. За нейПриданого готовил он немало,Но дочь его Гайдэ красой своейБогатства блеск бесспорно затмевала.Как деревцо, в сиянье вешних днейОна светло и нежно расцветалаИ нескольким искателям в ответУже сказала ласковое «нет».129И вот, гуляя вечером однажды,Жуана на песке она нашла,Бессильного от голода и жажды.Конечно, нагота его моглаСмутить девицу — это знает каждый,Но жалость разом все превозмогла.Нельзя ж, чтоб умер он, такой пригожий,И главное — с такою белой кожей!..130Но просто взять его в отцовский дом,Она считала, будет ненадежно:Ведь в помещенье, занятом котом,Больных мышей лечить неосторожно,Старик владел практическим умом,И voоg[14] бы подсказал ему, возможно,Юнца гостеприимно подлечив,Его продать, поскольку он красив.131И вот она, служанки вняв совету(Служанкам девы любят доверять),Жуана отнесла в пещеру этуИ там его решила посещать.Их жалость возрастала; дива нету:Ведь жалость — это божья благодать,Она — сказал апостол Павел здравоУ райских врат на вход дает нам право!132Костер они в пещере развели,Насобирав поспешно и любовноВсе, что на берег волны принесли,Обломки весел, мачты, доски, бревна.Во множестве здесь гибли корабли,И рухляди трухлявой, безусловно,По милости господней, так сказать,Хватило бы костров на двадцать пять.133Ему мехами ложе застелили;Гайдэ не пожалела ничего,Чтоб все возможные удобства былиК услугам Дон-Жуана моего.Его вдобавок юбками накрылиИ обещали навестить егоС рассветом, принеся для угощеньяХлеб, кофе, яйца, рыбу и печенье.134Когда они укутали его,Заснул он сразу; так же непробудноСпят мертвецы, бог знает отчего:Наверно, просто им проснуться трудно.Не вспоминал Жуан мой ничего,И горе прошлых лет, довольно нудноВ проклятых снах терзающее нас,Не жгло слезой его закрытых глаз.135Жуан мой спал, а дева наклонилась,Поправила подушки, отошла.Но оглянулась: ей вообразилосьОн звал ее во сне. Она былаВзволнована, и сердце в ней забилось.Сообразить красотка не смогла,Что имени ее, уж без сомненья,Еще не знал Жуан мой в то мгновенье.вернуться

14

Ум, разум (греч.).