Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 84

84

36Поэты!.. Что бишь я хотел сказатьПоэтам? Не припомню, ей-же-богу.Забывчивостью начал я страдать…Хотелось мне лачуге и чертогуСовет сугубо нужный преподать.А впрочем, это лишняя тревога;Особого убытка миру нетВ том, что пропал бесценный мой совет.37Когда-нибудь отыщется и онСреди обломков рухнувшего зданья,Когда, затоплен, взорван, опален,Закончит старый мир существованье,Вернувшись, после шумных похорон,К первичному хаосу мирозданья,К великому началу всех начал,Как нам Кювье однажды обещал.38И новый мир появится на свет,Рожденный на развалинах унылых,А старого изломанный скелет,Случайно сохранившийся в могилах,Потомкам померещится, как бредО мамонтах, крылатых крокодилах,Титанах и гигантах всех пород.Размером этак футов до двухсот.39Когда б Георг был выкопан ЧетвертыйГеологами будущей земли,Дивились бы они — какого чертаИ где такие чудища росли?Ведь это будет мир второго сорта,Мельчающий, затерянный в пыли.Мы с вами все — ни более, ни менееКак черви мирового разложения!40Каким же — я невольно повторяюПокажется большой скелет такой,Когда, вторично изгнанный из рая,Пахать и прясть возьмется род людской?О войнах и царях еще не зная,Сочтет Георга разум их простой,В явленьях разбираться не умея,Чудовищем для нового музея.41Но я впадаю в тон метафизический:Мир вывихнут, но вывихнут и я.От темы безобидно — ироническойУводит рассудительность мояБегите от стихии поэтической!Всегда стремитесь, милые друзья,Чтоб замысел был ясен, прост и верен,А я менять привычки не намерен.42Я буду отвлекаться, так и быть…Но в данный миг я возвращусь к роману.Как сказано — во всю ямскую прытьНеслась кибитка моего Жуана.Но долгий путь вас может утомить,И я его описывать не стану;Я в Петербурге ждать его готов,В столице ярко блещущих снегов.43Смотрите — в форме лучшего полкаМой Дон-Жуан, Мундир суконный красный,Сверкающий узор воротника.Плюмаж — как парус, гордый и прекрасный,Густые сливки тонкого чулкаИ желтых панталон отлив атласныйОбтягивали пару стройных ног,Какими Феб — и тот гордиться б мог!44Под мышкой — треуголка, сбоку — шпага,Все, чем искусство, слава и портнойУкрасить могут юную отвагу,Цветущую здоровьем и весной,Все было в нем. Не делая ни шагу,Стоял он статуэткой расписной,Как бог любви — ей-ей, не лицемерю я!В мундире лейтенанта артиллерии.45Повязка спала с глаз его, колчанИ стрелы легкой шпагою сменились,А крылышки — и это не изъян!В густые эполеты превратилисьОн был, как ангел, нежен и румян,Но по-мужски глаза его светились.Сама Психея, я уверен в том,Признала б Купидона только в нем.46Застыли дамы, замерли вельможи — иЦарица улыбнулась ФаворитНахмурился: мол, новый — то моложе иМеня без церемоний оттеснит!Все эти парни рослые, пригожие,Как патагонцы бравые на вид,Имели много прибыли и… дела,С тех пор как их царица овдовела.47Жуан не мог поспорить с ними в статности,Но грация была ему дана,Изящество лукавой деликатности;Притом — была и к юношам нежнаЦарица, не лишенная приятности:Похоронила только что онаЛюбимца своего очередного,Хорошенького мальчика Ланского.48Вполне понятно, что могли дрожатьМамонов, Строганов и всякий «ов»,Что в сердце, столь вместительном, опятьНайдет приют внезапная любовь,А это не могло не повлиятьНа выдачу чинов и орденовТому счастливцу, чье благополучие,Как выражались, «находилось в случае».49Сударыни! Не пробуйте открытьЗначенье этой формулы туманной.Вам Каслрей известен, может быть,Он говорит косноязычно — странноИ может очень много говорить,Все затемняя болтовней пространной.Его — то метод подойдет как раз,Чтоб этот термин ясен стал для вас!50О, это хитрый, страшный, хищный зверь,Который любит сфинксом притворяться;Его слова, невнятные теперь,Его делами позже разъяснятся.Свинцовый идол Каслрей! Поверь,Тебя и ненавидят и боятся.Но я для дам припомнил анекдот,Его любая, думаю, поймет.