Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 88

88

11Как и луна, они непостоянны,Невинны и лукавы, как луна;Но на меня клевещут непрестанно,Что фраза каждая моя грешнаИ — это пишет Джеффри, как ни странно,«Несдержанна и вкуса лишена».Но все нападки Джеффри я прощаю:Он сам себе простит, я полагаю.12Уж если другом стал заклятый враг,Он должен честно другом оставаться:В подобных случаях нельзя никакНам к ненависти прежней возвращаться,Мне эта ненависть противна, какЧесночный запах, но остерегатьсяПрошу вас: нет у нас врагов страшней,Чем жены и подруги прошлых дней.13Но нет пути обратно ренегатам;Сам Саути, лжец, пройдоха и лакей,Из хлева, где слывет лауреатом,Не возвратится к юности своей,Когда был реформатором завзятым.По мненью всех порядочных людей,Честить того, кто не в чести, — бесчестие,Да будет это подлецам известно!14И критик и юрист обреченыРассматривать безжалостно и хмуроС невыгодной обратной стороныИ человека и литературу.Им все людские немощи видны,Они отлично знают процедурыИ, как хирурги, вскрыв любой вопрос,Суют нам суть явлений прямо в нос.15А кто юрист? Моральный трубочист,Но должность у него похуже даже!Он часто сам становится нечистОт нравственной неистребимой сажи;Из тридцати едва один юристНам душу незапятнанной покажет.Но ты, мой честный критик и судья,Ты так же чист, как Цезарь, — знаю я!16Оставим наши прежние разлады,Мой милый Джеффри; это пустяки!Марионеткой делаться не надо,Внимая праздных критиков свистки.Вражда прошла, и пали все преграды.Я пью за «Auld Lang Syne»[53] и за стихи,За то, что я, в лицо тебя не зная,Тебя судьею честным почитаю.17И если мне за родину моюС тобою пить, быть может, не случится,Я с Вальтер Скоттом чашу разопьюВ его почтенной северной столице.Я снова годы детства узнаю.Я снова рад беспечно веселиться;В Шотландии родился я и рос,И потому растроган я до слез.18Я вижу снова цепи синих гор,Луга, долины, светлые потоки,Береты, пледы, непокорный взорМладенческой романтики уроки!И Дий, и Дон я помню до сих пор,И мост Балгунский, черный и высокий,И «Auld Lang Syne», как отблеск юных дней,Сияет снова в памяти моей.19Не поминайте ж мне, что я когда — то,В приливе бурных юношеских сил,С досады оскорбил насмешкой брата,Когда меня он слишком раздразнил.Признаться, мы ведь оба виноваты,И я не мог сдержать драчливый пыл:Во мне шотландца сердце закипело,Когда шотландца брань меня задела.20Я не сужу, реален или нетМои Дон-Жуан, да и не в этом дело —;Когда умрет ученый иль поэт,Что в нем реальней — мысли или тело?Причудливо устроен белый свет!Еще пытливость наша не сумелаРешить проблему вечности, и намНевнятна суть вещей ни здесь, ни там.21Жуан мой стал российским дворянином,Не спрашивайте, как и почему,Балы, пиры, изысканные винаСогрели даже русскую зиму!В такой момент способны ли мужчиныПротивиться соблазну своему?Подушке даже лестно я приятноЛежать на царском троне, вероятно.22Жуану льстила царская любовь;Хотя ему порой бывало трудно,Не, будучи и молод и здоров,Справлялся он с обязанностью чудно;Он цвел, как деревце, и был готовЛюбить, блистать, сражаться безрассудно.Лишь в старости унылой и скупойВсего дороже деньги и покой.23Но, видя (что отнюдь не удивительно!)Заманчиво-опасные примеры,Он начал наслаждаться расточительноИ пользоваться жизнью свыше меры.Оно и для здоровья ощутительно;Слаб человек, а во хмелю карьерыСебялюбив становишься порой,И сердце покрывается корой.24Я рад заняться нашей странной парой;Но офицера юного союзС императрицей, в сущности нестарой,Подробно описать я не решусь.Не восстановит молодости чарыНи власть монарха, ни усердье муз.Морщины — эти злые демократыНе станут льстить ни за какую плату!25А Смерть — владыка всех земных владык,Вселенский Гракх — умело управляет.Любого как бы ни был он велик,Она своим законам подчиняетАграрным. И вельможа и мужикНадел один и тот же получают,Безропотно реформе подчинясь,И никакой не спорит с нею князь.вернуться

53

«Доброе старое время», «давние времена» (шотл.).