Где нет княжон невинных - Баневич Артур - Страница 62

— Сердца Йежину хватает. — Збрхл понял, что она имеет в виду. — Он любит Петунку, так что мотивации у него есть. Ведь ради нее мы полезем за дверь, — добавил он с легким, но ощутимым нажимом.

— А навыки? — не уступала девушка. — Не обижайтесь, господин Йежин, я знаю, что у вас два сына, оба — что надо… Но некоторые вещи надо уметь делать. Позаимствовать знания от мастеров, потом попрактиковаться. Одних добрых намерений недостаточно.

— Я… знаю, — выдавил трактирщик.

Дебрен лихорадочно раздумывал относительно шага номер два: что выбрать — телепатию или остаться в сторонке. У каждого решения были свои минусы. К счастью, с шагом номер один обошлось без проблем — что бы он ни сделал, лучше делать это по возможности близко от Йежина. Сила заклинания, как известно, уменьшается пропорционально квадрату расстояния, да и от случайного выстрела легче спастись, если арбалет окажется не дальше вытянутой руки. Понемногу и незаметно он начал передвигаться к занятой Йежином лавке.

— А что касается мотивации, — продолжала нарываться Ленда, — то я, кстати, припомнила, что Дебрен упоминал о некой распутной девке Ронсуазе.

— Я? — удивился магун.

— Конечно, между строк и не обязательно имея в виду меня лично. Но если спишь у одного костра с друзьями, которые вспоминают давние бои… Насколько я поняла, ты, Збрхл, не хотел задаром оказывать ей услуги, хоть сердце твое к девушке рвалось. Твой принцип — только за деньги.

— За деньги? — забеспокоилась вдруг явно расстроенная Петунка. — Ты что-то о девушках говорила?

— Из хорошего рода и в чудовищной беде, — подчеркнула не без ехидства Ленда. — Даже и от таковых их светлость Збрхл требует наличные.

— Потому что цех… — начал ротмистр.

— Я не говорю, что ты поступаешь дурно. Ты не понял меня. Я уважаю цеховой кодекс. И именно поэтому обращаю внимание. Потому что желаю тебе добра. Петунка деньгами не богата. Так что задницу ты даром подставишь, когда за эту дверь выйдешь.

— Задницу? Он?! — Йежин не выдержал, вскочил с лавки. Дебрен выдержал и не вскочил. Пальцы, сжимавшие арбалет, побелели, и он не был ни на кого нацелен. Случайный выстрел несколько мгновений угрожал Дропу, однако выросшая в лесу и привыкшая к сражениям птица мгновенно перебралась на ту же сторону от трактирщика, что и Дебрен.

— Значит… — Ленда внезапно покраснела. Наверное, поэтому никто из двоих, находящихся в безопасности справа от Йежина, не обратил внимания на неприятное сочетание возмущенного трактирщика с готовым к выстрелу арбалетом. — Я… в переносном смысле. Не конкретно… Не пялься так, Збрхл. Ты и сам наверняка не раз перед боем, обращаясь к подчиненным…

Однако Збрхл пялился, и пялился проницательно. Дебрен мгновенно отбросил последние сомнения. И тут же нашел объяснение явной слепоте и глухоте именного этого участника дискуссии.

Ротмистру было о чем думать. Как и Ленде, с самого начала разрывавшейся между желанием добыть коня и глубоким нежеланием добывать оного предложенным Збрхлом способом.

— В таких случаях, — буркнул ротмистр, — говорят о подставленной груди. В моей роте никто не начинает бой, думая о собственной заднице. — Он ненадолго умолк, все заметнее хмурясь. — Но коли уж слово вылетело… и не случайно, как я вижу по твоей мине… — Ленда слишком поздно потупила очи долу. — Дебрен, тебя я тоже попросил бы выйти за кухонную дверь. Если можно. У меня небольшой…

— Нельзя!!! — неожиданно рявкнул трактирщик.

У магуна уже накопилось некоторое количество энергии, и пальцы правой руки были сложены соответствующим образом, но применить телекинез он не решился. Йежин стрелять не собирался, арбалет он держал одной рукой, и любое вмешательство могло принести столько же вреда, сколько и пользы.

— Йежин! — воскликнула пораженная Петунка.

— Я знаю!!! — заорал он еще громче. Испуганный конь фыркнул за стеной, доказывая тем самым, что вопреки опасениям Ленды он пока что не замерз. — И мне стыдно!!! Но я ничего не могу поделать!!! Я человек отсталый! У меня из башмаков солома торчит!!! Деревенщина!!! Но уж этого-то я не выдержу!!!

— Господин Йежин, — начал Дебрен самым мягким тоном, на какой был способен. — Все не так, как вам кажется.

— Что хочешь, то я и делаю!!! — Йежин не обращал внимания ни на него, ни на арбалет, которым размахивал так, словно тот был из соломы, а не из солидного дерева и стали. — В стогах, на столе, под столом, у камина, в парике, даже связанный! Я люблю тебя, поэтому так делаю. Хочешь попробовать с Лендой?! А, бог с вами, согласен! Она женщина, так что очень-то больно не будет, хоть и думать не хочу, что получится из стрельбы в задницу в ее исполнении! Но чтобы втроем со Збрхлом? И еще чтобы я помогал?! И чтобы он за это платил, потому что ему цех не позволяет никого задарма трахать?!

— Это-то как раз… — пробормотала ошеломленная, как и все прочие, Ленда, — как раз… позволяет. То есть… неофициально…

— Неофициально? Ну, неофициально-то я, может, еще и вынес бы! — Йежин кричал все тише по мере того, как обида и горечь вытесняли злость. — Особенно если как бы думая о пользе. Петунке доченьку мастеря… Но такой кучей? Да еще с Дебреном в качестве четвертого? Вот уж от вас-то, господин чародей, никак не ожидал…

— Нет, я не… — Дебрен машинально тряхнул головой. Потом выругался, на сей раз уже вслух. — Чума и проказа… То есть они тоже нет… Тут какое-то недоразумение, господин…

— Йежин! — прокричала золотоволосая, покрасневшая, как свекла, трактирщица. — Стрелять с Лендой в… О Боже!

Збрхл тоже хотел что-то сказать, но встретился взглядом с Петункой, глаза у него сделались масляными, и он ничего не сказал. Дебрен выругался — снова мысленно, не без труда выдавливая из головы капля за каплей картинку, близкую к той, что явно привиделась ротмистру.

— Мы все время говорим о грифоне. — Ленда, о диво, оказалась самой хладнокровной из присутствующих. Правда, щеки у нее порозовели, но по сравнению с хозяйкой она казалась почти бледной. — И о его грифоновой заднице. Не о Петункиной! То есть… ягодицах. Если говорить о Петунке.

— За дурака меня держите?! — снова вспыхнул Йежин. Никто не произнес ни звука. — Или за глухого? Я трижды в неделю уши мою, как и все прочие! Ради тебя! — повернулся он к беспалицево шокированной супруге. — За дровами в лес гоняю, пусть там если не грифон, так волколак или упырь… Последние гроши на свечи тратим!

— Свечи? — Ленда неуверенно глянула на золотоволосую и быстро отвела глаза.

— Я все понимаю! Ты нимфофилка…

— …манка, — шепотом поправила Петунка.

— Как называл, так и называю! И как я сказал, Ленду я бы тебе простил, хоть от нимфы в ней мало чего есть…

— Благодарю, господин Йежин, — с легкой горечью проворчала девушка.

— Только не заставляй меня спокойно смотреть, как моя любимая жена в моей собственной кухне каким-то особенным способом с тремя приезжими… пусть даже вообще-то приличными людьми…

Закончил он почти шепотом. Снабженный стременем конец арбалета опустился к полу, уперся в него, как это делается при натяжении. Дебрен вздохнул. Подумал, что надо бы подойти, аккуратно взять оружие из непредсказуемых рук. Петунка оказалась быстрее. Только что она стояла, словно парализованная, в полутора саженях от мужа и вот, как ярмарочный фокусник, увеселяющий толпу короткой, легко выполнимой телепортацией, оказалась в объятиях Йежина. Вернее, пожалуй, он оказался в ее объятиях.

— Дурачок дурной, что тебе в голову пришло?.. Я же тебя никогда, ну ни крошечки… Йежиночек, ну что ты?

Она не пыталась говорить тихо, не заботилась об этом. Ее голос сам опустился до шепота, потому что определенные заявления не выкрикивают что есть духу, даже когда людей только двое, а кругом глухая пустошь. Ей не мешали стоящие рядом, но как-то так вышло, что неожиданно для себя Дебрен оказался в другом углу комнаты, в проходе между восточной стеной и концом стойки. С Лендой и Збрхлом по бокам.

Они не глядели друг на друга. Ротмистр избегал смотреть на входные двери и отодвинутую от них баррикаду, на фоне которой золотоволосая женщина прижимала к груди мужскую голову, шепча что-то и перемежая слова поцелуями.