Маленькое одолжение - Батчер Джим - Страница 60

Я испепелял его взглядом, прикидывая, не просунуть ли его в знак протеста сквозь одну из этих коринфских колонн. Однако решил, что лишний раз бесить его не стоит.

Губы Никодимуса снова шевелились, но голос, исходивший из них, звучал теперь совершенно по-другому — мелодично, я бы сказал, лирично и бесполо.

— По крайней мере, хоть какой-то инстинкт выживания у этого имеется.

Никодимус тряхнул головой, словно отгоняя назойливого комара.

— Говорите, Дрезден, — произнес он своим обычным голосом.

— Я вам не друг, — хрипло произнес я. — И тем более, черт подери, не собачка. Разговор окончен, — я сделал пару шагов в сторону, чтобы обойти его, не выпуская его из поля зрения, и двинулся к выходу.

— Дрезден, — сказал Никодимус. — Стойте.

Я не сбавил шага.

Я почти вышел из вестибюля, когда он заговорил снова — почти извиняющимся тоном.

— Пожалуйста.

Я задержался, не поворачивая головы.

— Я… я реагировал неадекватно. Особенно в данной ситуации. Я прошу прощения.

— Ха, — сказал я, оглянувшись через плечо. — Все-таки жаль, что я не захватил с собой Майкла. Он бы в обморок упал.

— Ваш друг и его братья — орудия в руках организации, преследующей собственные цели, и всегда были таковыми, — заявил Никодимус. — Но наш разговор не об этом.

— Нет, — согласился я. — Разговор о Марконе.

Никодимус нетерпеливо отмахнулся.

— Марконе — проблема сиюминутная. Гораздо важнее проблемы стратегического характера.

Я повернулся к нему лицом и вздохнул.

— Мне кажется, вы несете еруеду. Но ладно, попробуем послушать. Что еще за проблемы стратегического характера?

— Те, что касаются деятельности этого вашего Черного Совета, — ответил Никодимус. — Вы уверены в том, что видели свидетельства использования Адского Огня при нападении на Арктис-Тор?

— Да, — я не стал добавлять слово «болван». Кто там говорил, что я плохой дипломат?

Пальцы Никодимуса сложились в подобие клешней и снова расслабились. Он задумчиво надул губы.

— Любопытно. Тогда единственный вопрос заключается в том, проникла ли эта отрава в ряды действительных членов нашего ордена, или… — он не договорил и выразительно покосился на меня, заломив бровь.

Я достроил эту логическую цепочку. В конце концов, нетрудно вспомнить, кто из людей владеет частью монет.

— Кто-то из Церкви, — прошептал я, ощутив неприятную пустоту под ложечкой.

— Если обратиться к истории, почти половину монет мы получили обратно именно таким образом, — заметил Никодимус. — Так что вы скажете, если я сообщу вам, что в будущем у нас с вами может быть много общих интересов?

— Боюсь, не слишком много скажу, — ответил я. — Буду слишком занят: буду смеяться вам в лицо.

Никодимус покачал головой.

— Близорукость. Вам не следовало бы позволять себе этого. Поработайте со мной неделю и посмотрите, будете ли вы настроены таким же образом по окончании.

— Даже если допустить, что у меня хватит глупости находиться рядом с вами хоть час, не говоря уже о неделе, я видел, как вы обращались с Кассием. Я не слишком рвусь привинчивать табличку с моим именем на двери его кабинета.

— Он не смог приспособиться к новым временам, — Никодимус небрежно пожал плечами. — Я оказал бы ему плохую услугу, если бы нежил его. Мы живем в опасном мире, Дрезден. К нему либо адаптируешься, либо нет — и в последнем случае умираешь. Жить за счет других значит паразитировать. Я слишком уважал Кассия, чтобы позволить ему опуститься до такого.

— Господи, ну и здоровы же вы трепаться, — восхитился я. — Вы правы. Все это смешно, даже слишком. Это почти как…

Жуткая догадка пронзила меня.

Никодимус мог быть кем угодно, но только не дураком. Он знал, что я не вступлю в его команду. Уж после того, как он обошелся со мной в прошлую нашу встречу, точно не вступлю. Он знал, что не заставит меня передумать, что бы он ни говорил мне. Возможно, я и сумел удивить его информацией насчет Арктис-Тора, но он запросто мог изобразить и это удивление. Так и так, все шло к тому, что этот разговор не завершится абсолютно ничем, и Никодимус не мог не понимать этого.

Тогда зачем он его ведет, спросил я себя.

Затем, что цель этого разговора не имеет ничего общего с тем, что мы обсуждаем, ответил я.

Он явился сюда не затем, чтобы сообщить мне что-либо или убедить меня в чем-либо.

Он хотел говорить со мной, чтобы как можно дольше задержать меня здесь.

Из этого следовало: что-то другое должно было случиться в каком-то другом месте.

Шестеренки у меня в голове пришли в зацепление и закрутились.

Господи, ну и метафора.

Этот разговор сам был метафорой всех этих переговоров. Никодимус пришел сюда не для того, чтобы говорить нам о нарушении Уговора. Он подстроил все эти переговоры, и цели его не имели ничего общего с подчинением талантов Марконе интересам падшего ангела.

Его интересовала дичь крупнее.

Я наставил конец посоха на Никодимуса, стремительно, с панической скоростью швырнул в него заряд воли и взвизгнул: — Forzare!

Невидимая сила сбила его с ног и с силой пушечного ядра швырнула на одну из мраморных колонн. Камень с оглушительным грохотом треснул, и с потолка посыпалась штукатурка, а за ней и кирпичи.

Я не стал ждать и смотреть, сильно ли обвалился потолок. В любом случае, это не смогло бы его убить. Я надеялся только, что это задержит его на время, достаточное, чтобы я успел добежать до остальных.

— Кинкейд! — крикнул я на бегу. Голос мой отдавлся эхом от высоких сводов вместе с грохотом обвала. — Кинкейд!

Я знал, что у меня в распоряжении считанные секунды до того, как разразится кромешный ад.

— Кинкейд, уносите девочку отсюда! — орал я во всю глотку. — Им нужна Ива!

Глава ТРИДЦАТАЯ

Мой мозг действовал значительно быстрее моих ног.

С учетом снежных завалов на улице, Архиву логичнее всего было бы бежать в Небывальщину. Мир духов постоянно соприкасается с миром смертных во всех его точках. Даже не по себе становится, когда осознаешь, что абсолютно незнакомые, удаленные регионы Небывальщины могут соприкасаться с относительно близкими точками реального мира. Переход в Небывальщину опасен, если ты не знаешь точно, куда ты попадешь — я по возможности стараюсь избегать подобных эскапад. Однако когда тебя по-настоящему прижимают спиной к стенке (хорошо бы еще при этом у вас было бы побольше моего опыта побегов в Небывальщину), вы можете попытать счастья и там, и почти всегда там оказывается безопаснее, чем по эту сторону барьера.

Я решил, что безопаснее исходить из того, что Архив достаточно сообразительна, чтобы благополучно перейти в потусторонний мир — собственно, она, наверное, и место это для переговоров выбрала, исходя из возможности возникновения такой ситуации. Однако динарианцы наверняка тоже понимали это — вряд ли позволили бы Архиву уйти из западни и вернуться, вооруженной на медведя. Наверняка они приняли какие-нибудь встречные меры, как в случае с Марконе.

Нет, об этом можно забыть. До меня вдруг дошло, что они проделали с Марконе именно это. Мощное заклятие, с помощью которого они в клочья порвали оборону убежища криминального короля, служило во всей этой схеме не только приманкой. Оно, можно сказать, стало полевым испытанием их методики отсекать значительное пространство от источников магических энергий, а вместе с ними от возможности перемещения в Небывальщину — захватив при этом в плен что-нибудь действительно большое.

Настоящий медвежий капкан индивидуального изготовления — и рассчитанный на Иву. Они собирались снова выстроить эту чудовищную пентаграмму.

Только на этот раз мне, похоже, предстояло оказаться внутри нее.

Одно хорошо, океанарий Шедда гораздо более приземистый и устойчивый, чем тот принадлежавший Марконе дом — хотя из этого вовсе не следовало, что прорывающиеся сквозь стены потоки энергии не обрушат обломков, достаточно больших, чтобы угрожать здоровью людей. Ну, и даже каменное здание не застраховано от пожара.