Короли Вероны - Бликст Дэвид - Страница 82

Марьотто приподнял шляпу.

– Вы позволите присесть рядом, сударыня?

Джаноцца опустилась на сундук и хлопнула по лежащей на нем подушке.

– Разумеется. Для меня большая честь находиться в обществе победителя Палио. Пожалуйста, расскажите нам о забеге.

Лючия застенчиво смотрела на Марьотто, ни малейшего внимания не обращая на Пьетро. Мари, однако, двойное внимание не смущало. Он во всех подробностях рассказал Джаноцце о бегах, словно каждое его движение было делом государственной важности. Лишь одну подробность Мари упустил – участие в забеге жениха Джаноццы.

Когда он закончил, Джаноцца захлопала в ладоши.

– Какой захватывающий рассказ! Но, синьор Монтекки… сегодня вечером я кое-что слышала… возможно, вы не пожелаете об этом говорить…

– Я буду говорить обо всем, что кажется вам интересным, – пылко воскликнул Марьотто. – Что вы хотели узнать?

– Синьор Алагьери сказал, что сегодня за обедом обсуждали… обсуждали некое дело, связанное с вашей семьей.

– Да, разумеется, речь шла о кровной вражде. – И Марьотто полушепотом поведал девушке о смерти своей матери и давней распре с семейством Капеллетти. Джаноцца слушала, широко раскрыв глаза и склонив головку набок.

«Интересно, часто она так смотрит?» – думал выключенный из разговора Пьетро.

Неудивительно, что Антонио так быстро попал под действие ее чар. Было совершенно очевидно: Джаноцца изо всех сил старается и на Марьотто навести те же чары. Впрочем, могла бы и не усердствовать – Мари сам лезет в сети.

Пьетро старался измыслить благовидный предлог, под которым Мари можно было бы увести от Джаноццы, но вдруг услышал шепот на ухо:

– И не стыдно тебе, Пьетро? Надо же – бросить меня ради молоденьких девушек!

Катерина благосклонно дождалась, пока Джаноцца и Лючия глубокими реверансами выразят ей свое почтение, а потом произнесла:

– Ну что вы, сидите, сидите. Синьоры, вы не будете возражать, если я ненадолго украду у вас синьора Алагьери? – С этими словами Катерина взяла Пьетро под руку. Едва они отошли на достаточное расстояние, девушки принялись шептаться и хихикать.

Катерина оглянулась на Марьотто.

– Наш герой купается во всеобщем внимании.

– Да, сегодня его день.

– Ты прав. Синьор Монтекки очень напоминает Ланцелота, не находишь?

В памяти Пьетро зазвенел предупреждающий звоночек.

– Да, мадонна.

– Я не собиралась мешать вашей беседе. Только хотела пожелать доброй ночи и вернуть тебе вот это. – Катерина протянула Пьетро кинжал и шляпу.

Пряча кинжал в ножны, Пьетро залился краской.

– Извините, мадонна. Я собирался вас разыскать. Я только…

Она рассмеялась.

– Я и не думала чахнуть от тоски. Сегодня для тебя великий день, и я не собиралась держать тебя у своей юбки. Благодарю за почтение, что ты выразил. А теперь мне пора – нужно уложить Ческо.

– Неужели он выдохся?

– Нет – это я выдохлась. Ческо энергии не занимать – весь в отца и в деда. Мужчины в нашей семье всегда очень мало спали. – Катерина остановилась, рот ее искривился в брезгливой гримасе. – Будь здесь твой отец, он бы сообщил небесам об этой оплошности.

– Не такой уж это секрет, – сознался Пьетро. – А где Ческо – со своим отцом?

– Нет, малыш Ческо с няней. – Катерина указала на кресло в углу залы. Нянька действительно была там, правда, сидела на скамейке к ним спиной. Мавр, который толкнул Пьетро на крыльце, спешил прочь из залы.

На лоджии стоял невообразимый шум; в том числе лаяли, клекотали и рычали животные. Однако Пьетро мог поклясться, что слышал лай Меркурио, который остался с малышом. Пьетро прищурился – поза няньки показалась ему неестественной. Девушка словно свисала со скамейки, бессильно болтая одной рукой.

– Мадонна, – начал Пьетро.

Катерина повернулась, увидела странную картину и поняла беспокойство юноши. Она устремилась назад, к своему креслу – Пьетро следовал за ней по пятам.

– Нина! – Шаги донны Катерины все убыстрялись. – Нина! Ческо!

Пьетро коснулся ладонью плеча няньки. Внезапно тело девушки обмякло, рухнуло со скамьи на плиточный пол и осталось лежать в неловкой позе. Пьетро опустился на колени и повернул лицо Нины к свету. Лицо было бледно, тело безвольно и безжизненно. На груди расплывалось кровавое пятно.

У Пьетро перехватило дыхание: его худшие опасения подтвердились. Ребенок исчез.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

– Франческо! – Катерина, стоя подле Пьетро, звала не приемного сына, а брата. Капитан услышал, оглянулся – и по лицу сестры прочел: случилась беда. Он ринулся через всю лоджию, думать забыв о жене. Оказавшись рядом с Катериной, Кангранде взглянул на мертвую девушку, на перевернутую скамейку – и все понял.

– Где он? – выдохнул Кангранде.

– Пропал. Я только на секунду отвернулась. – Катерину трясло, но говорила она твердым голосом.

Кангранде щелкнул пальцами, и тотчас материализовались Пассерино Бонаццолси, Нико да Лоццо, Баилардино, Туллио и Цилиберто дель Анжело.

– Маленького Ческо похитили, – молвил Кангранде. – Туллио, найди Виллафранка, вели ему закрыть мосты. Нико и Пассо, соберите своих людей и прочешите все дома в Вероне, начиная с ближайших к палаццо. Нико пойдет на север, Пассо на юг. Баилардино, пойди сунь голову в холодную воду, а когда протрезвеешь, с моими людьми начнешь поиски в западном направлении. Цилиберто, перекрой мост Сан-Пьетро – он ближе всех к палаццо. Вперед.

Едва затих их топот, Катерина положила ладонь на рукав брата.

– Похититель не мог далеко уйти. Прошло всего несколько минут.

Пьетро открыл ставни. Толпа медленно перетекала на соседнюю улицу, которая одним концом упиралась в конюшни, а другим – в пьяцца дель Синьория. Пьетро шарил глазами по лицам.

– Я видел мавра, – произнес он.

– Про мавра я уже слышал, – отозвался Кангранде.

– Я думаю, это мавр похитил Ческо, – гнул свое Пьетро.

– У него, наверно, свои причины так настаивать, – сказала Катерина.

Кангранде нахмурился, но явно задумался.

– Хорошо. Я прочешу палаццо. А ты вели убрать труп.

– Пусть Туллио этим займется, – возразила Катерина. – Я пойду с тобой.

– Пьетро, я возьму твою собаку. – Ухватив Меркурио за поводок, Кангранде направился к дверям, однако путь ему преградила Джованна.

– Куда ты?

– Потом объясню. – Кангранде отодвинул жену, едва взглянув на нее.

Гости, взбудораженные происшествием, теснились вокруг тела молоденькой няни. Не менее половины мужчин прекрасно владели оружием. Один за другим они предлагали Кангранде свои услуги. Кангранде пробирался сквозь толпу к дальней двери.

Пьетро остался на лоджии, чувствуя себя совершенно беспомощным.

Часть стены отодвинулась, и оттуда появился высокий мужчина со свертком в руках. Пьяницы приветствовали его глумливыми возгласами. Один из них, тот, что потирал ушибленный затылок, крикнул:

– Я же говорил! Стена двигается!

– Дайте пройти, – рявкнул мужчина со свертком. Он и так уже потерял много времени – во-первых, на лестнице было темно, хоть глаз коли, во-вторых, мальчишка все время извивался и пытался орать.

– Куда ведет эта дверь? – поинтересовался один пьяница, заглядывая внутрь.

– Только между нами: там наверху бесплатно дают выпивку, – отвечал высокий.

Пьяницы воодушевились и рванули, насколько позволяло их состояние, к двери. Высокий попытался продраться сквозь них, но вдруг из свертка, представлявшего собой одеяло, показалась белокурая головка.

– Ишь, какой симпатяга, – заметили вслед высокому.

Пьетро вглядывался в толпу, устремившуюся на пьяцца дель Синьория. Он знал, дело это безнадежное, но попросту не мог бездействовать. Юноша высматривал одно-единственное лицо.

Позади него раздался скрипучий голос.

– Что случилось?

Пьетро оглянулся: барджелло Виллафранка осматривал тело няни.