ОЧЕРКИ ОРГАНИЗАЦИОННОЙ НАУКИ. - Богданов Александр Александрович - Страница 46

V. Тектология борьбы со старостью.

Попробуем теперь применить намеченные закономерности к одному частному, но жизненно–интересному вопросу — о методах борьбы со старостью. До сих пор он рассматривался, как вопрос специальных прикладных наук — медицины и гигиэны, опирающихся на специальные теоретические, — физиологию с патологией. Но если старость, как указано в предыдущем, есть частный случай общего организационного факта — противоречий системного расхождения, то вопрос может быть поставлен и тектологически; а эта постановка всегда является наиболее широко–обобщающей, т. — е. наиболее пригодной для выяснения методов решения задачи.

Старое, специализированное научное мышление подходило к задаче следующим образом. Оно старалось анализировать явления старости, как всякой другой болезни, и затем искало против них соответственные лекарства, и предупреждающую диэту. Так, одни видели основу процесса в порче кровообращения — утрате упругости сосудов и об'извествлении их стенок, и против этого направляли гигиэнические и лечебные меры; другие, придавая особенное значение утрате некоторых внутренних выделений, связанных с половой жизнью, пытались заместить их дополнением извне, приемами вытяжек из семенных желез и т. п.; третьи, принимая за исходный пункт хроническое отравление организма ядами кишечника, вырабатывали против него пищевую диэту, и т. д. Во всем этом, несомненно, очень много верного, и на этих путях уже сделаны ценные завоевания. Но такие методы все ограниченны в одном смысле: они принципиально–частичны. Между тем старость, по своей природе, не частичное повреждение организма, и даже не простая сумма частичных повреждений, хотя бы очень многих. Это болезнь, так сказать, тектологическая, охватывающая все строение организма; частичные методы против нее, по медицинскому выражению, только паллиативы, т. — е. средства борьбы не с болезнью в целом, не с ее основою, а только с отдельными «симптомами», частными проявлениями. И сами творцы указанных методов, вообще, признают это, считая, что они борются скорее против «преждевременной» старости за «нормальную», «естественную»; а таковой, по их мнению, является самая поздняя старость, какая возможна при наилучшей жизненной обстановке. И эта старость понимается уже, как нечто непреложное; для нее, сознательно или бессознательно, скрыто или явно, принимается, в сущности, метафизическое основание, какое–то «исчерпывание» жизнеспособности элементов организма, — как будто она есть какая–то особая, в определенном количестве вложенная в него сила, а не постоянно изменяющееся отношение между его активностями и активностями его разрушающими.

С тектологической точки зрения, возможна и иная, принципиально–общая постановка задачи, какая именно, это должно быть уже ясно из предыдущего. Дело идет о разрешении противоречий системного расхождения. Метод — не частичный только, а целостный — тоже нам известен: контра–дифференциация. Вопрос же заключается в том, как его возможно было бы применить.

Если при исследовании вопроса мы будем иметь в виду только отдельный организм, то немедленно обнаруживаются трудности, повидимому, непреодолимые. Во–первых, кон'югация вообще дает положительные результаты только до известной ступени расхождения; когда оно зашло дальше этой ступени, слияние оказывается слишком дисгармонично, сопровождается слишком большой растратой активностей; а еще дальше — дело сводится к неизбежному неуспеху, к полному крушению, к разрушению. В организме человека степень дифференциации клеток разных тканей несравнимо больше, чем то расхождение, какое существует между способными к кон'югации клетками одного вида, хотя бы и сравнительно высоко развитого, как, положим, инфузории Paramoecium. Для биолога ясно, что, напр., кон'югация нервной клетки с поперечно–полосатым волокном мышцы была бы жизненной нелепостью. При том же всякая подобная контра–дифференциация неминуемо расстраивала бы в корне сложные дополнительные соотношения — основу жизненной устойчивости организма; а задачи этого типа вообще разрешимы лишь постольку, поскольку после кон'югации сохраняются необходимые дополнительные связи.

Во–вторых, и чисто технически прямая кон'югация разнородных тканей организма невыполнима без их разрушения, потому что все их функции устойчиво связаны с их положением в организме, а оно, в свою очередь, закреплено скелетной системой (кости, хрящи, соединительная ткань).

Если так, то на каком пути искать решения? На том, на котором его ищет и находит наша великая наставница в тектологии — Природа. Она, когда ей приходится решать задачи подобного типа, расширяет круг данных: не ограничивается одной особью, а берет две, или даже больше. Копуляция и кон'югация одноклеточных организмов, слияние половых клеток у высших являются именно способами борьбы против отрицательной стороны системного расхождения. Индивидуальное с'ужение жизнеспособности, индивидуальный ее упадок преодолеваются об'единенными силами особей; и достигается даже то, что не без основания некоторые биологи называли «бессмертием протоплазмы».

Кон'югация между человеческими существами известна нам до сих пор в двух формах. Во–первых, половая, как и у других организмов; она, очевидно, весьма частичная. Впрочем, и она на деле не сводится только к слиянию двух клеток из какой–нибудь сотни тысяч миллиардов, образующей родительские организмы; это видно из фактов «отраженной наследственности», когда женщина, имевшая детей от первого мужа, продолжает приносить похожих на него детей уже в другом супружестве[49]. Во–вторых, общение опыта, кон'югация переживаний, путем речи, мимики, искусства и других способов выражения и восприятия, выработавшихся в ряду функций нервно–мускульного аппарата. Эта кон'югация отнюдь не является только «психической», что показывают ее результаты при повторном и длительном общении, какое бывает, напр., между супругами. Благодаря зависимости всех органов и тканей от нервно–мозговой деятельности, за 15 — 20 лет совместной жизни приобретается и внешнее физическое сходство между супругами, которое бывает в среднем не меньше, а иногда больше обычного сходства между братьями и сестрами.

Медицина уже успела присоединить к этим двум третью форму, пока еще односторонней и весьма частичной, но все–таки прямой физиологической кон'югации; это различные прививки органов и тканей: прививка кожи при больших обжогах, переливание крови, вливанье кровяных сыровороток, и т. под. Опыты Алексиса Карреля над животными с прививкой иногда целых сложнейших органов, напр., почки, от одной особи к другой, раскрывают самые широкие перспективы в этом направлении.

Практически такие прививки представляют решение знакомого нам типа задач — «на определенные сопротивления». В известной части организма или известной его функции недостаточны его относительные активности–сопротивления; их приходится, так сказать, добавлять извне: при большой потере крови можно, во избежание гибели организма, пополнить кровью другого человека; при опасности со стороны внедрившихся дифферийных микробов и их ядов — впрыснуть парализующую их сыворотку от «иммунизированного» животного, и т. д. Из этой постановки задачи вытекает и односторонность кон'югационного акта: переливание крови от одного человека к другому, но не обмен ею, не общее ее смешение, — и его частичность.

Иной характер имеет контра–дифференциация. Она может рассматриваться, как решение задачи общей, задачи «на неопределенно–изменчивые сопротивления». И, конечно, именно к этому типу принадлежит задача борьбы со старостью. Само собою намечается решение на манер кон'югационного обновления живых клеток. Но эти клетки, с их коллоидным, полужидким строением, легко могут физически смешиваться, целиком или обмениваясь некоторой частью своей живой ткани. Два человеческих организма, с их наружным скелетом — кожей, и внутренним — костями, хрящами и т. д., так просто смешиваться не способны. Что же здесь возможно? При современной научной технике, вполне возможна прямая, непосредственная кон'югация тех тканей различных организмов, которые имеют жидкую форму, — т. — е. крови и лимфы. Это те ткани, которые составляют внутреннюю кон'югационную среду организма, которые поддерживают его химическое единство, путем непрерывного обмена со всеми прочими тканями. Технически дело должно сводиться к несколько усложненной операции переливания крови, — к одновременному, обменному переливанию от индивидуума A к индивидууму B, и от B к A, при чем ни тот ни другой не несет количественных потерь.