Тайна красного прилива - Бонам Фрэнк - Страница 15

— Украли?

— Да, сэр, — сказал Томми и решил, что пора рассказать ему все. — Пока мы были в том туннеле… где живет индейский мальчик… — начал он.

Дядя Майк опустился на табурет и молча слушал. Сначала он все больше хмурился. Потом на его лице появилось недоумение. Когда Томми и Джилл наконец замолчали, он сердито посмотрел на них, сжав руки на коленях.

— Джилл, разве я не говорил тебе, чтобы ты не смела забираться в туннели? — спросил он.

— Да нет, папочка. Ты… ты только говорил, что там опасно.

— Вы могли там погибнуть! Свалиться в шахту.

Томми и Джилл понурили головы.

Дядя Майк сердито помолчал.

— Ну, раз уж вы забрались в туннели, — сказал он наконец, — и раз нашли там все это, то нам есть над чем подумать. Миска настоящая. Но, боюсь, про мальчика-индейца этого не скажешь. И хотя морские коньки в здешних водах не водятся, вы, кажется-таки, поймали одного. Ну, а следы? Вы когда-нибудь видели, чтобы отпечатки ног светились в темноте?

— Нет, сэр, — сказал Томми. — Но эти светились.

Дядя Майк наморщил лоб.

— Почему ты так уверен, что там живет мальчик, а не Парикмахер Смит?

— Я вовсе не уверен, — сказал Томми, — но в туннеле мы нашли обертку с бутербродов, а в комнате бутылку из-под оранжада.

— Тогда в первую очередь нужно разыскать мальчика. Либо он сбежал откуда-нибудь, либо местный озорник. Я узнаю в полиции, не объявлен ли розыск на какого-нибудь мальчишку. А пока отправляйтесь помогать на кухне.

За стол они сели в сумерках. Дядя Майк положил возле их тарелок блокнот и карандаш.

— Нарисуйте-ка мне, как добраться до вентиляционного колодца, — сказал он.

Джилл взяла карандаш и набросала план. Вентиляционный колодец был недалеко от тропы, так что это было нетрудно. Дядя Майк внимательно его рассмотрел.

— Сегодня ночью я навещу обитателя туннеля, — сказал он. — Его уже два раза напугали, и, наверное, скоро он уйдет в другое место, если уже не ушел.

— А что, если это Парикмахер Смит? — спросил Томми. — У него может быть пистолет.

— Но по ночам он, наверное, спит, — ответил дядя Майк. — Вот почему лучше всего отправиться туда сейчас.

Он ушел в половине девятого, когда было уже темно. Тетя Луиза позволила детям посмотреть телевизор, но выключила его, когда в половине десятого Майк еще не вернулся.

— Отправляйтесь спать, — сказала она. — Раньше половины одиннадцатого папа не вернется, а вы уснете прямо в креслах.

Но когда Томми и Джилл поднимались по лестнице, зазвонил телефон, и они кинулись к отводной трубке в спальне, а тетя Луиза побежала на кухню. Дети схватили трубку и сдвинули головы, чтобы слушать вместе.

— …Он говорит, его зовут Быстрый, — со смешком сказал дядя Майк. — Быстрый гамбургер. Симпатичный малыш, на вид лет десять. Я звоню с бензоколонки.

Тетя Луиза засмеялась.

— Ты шутишь! По-моему, это название придорожного ресторанчика! «Быстрый гамбургер»!

— Вот именно. Вероятно, он не хочет называть своего настоящего имени и назвал первое попавшееся из телефонной книги, которая валяется у его постели. Постели ему на полу в комнате Томми. Сегодня он переночует у нас, а завтра разберемся.

ИНДЕЙСКИЙ МАЛЬЧИК

Томми открыл глаза. Уютно свернувшись под одеялом, он сонно посмотрел на малька гарибальди в аквариуме. На листьях дерева за окном играли блики света. Пели птицы. Внезапно он сел на кровати. Мальчик-индеец!

Тут он увидел спальный мешок на полу у двери. Из него торчали пропыленные черные волосы. Вдруг дверь начала медленно открываться и уперлась в мешок, который начал судорожно подпрыгивать, словно в него запихнули кота. В комнату проскользнула Дижлл, а Томми прямо-таки слетел с постели. Как завороженные, они наблюдали за мешком. Из него, изумленно озираясь, появился маленький мальчик в очень грязной майке и сел. Томми и Джилл уставились на мальчика, мальчик уставился на них.

— Все хорошо, Быстрый, — сказал Томми. — Мы твои друзья.

— Белые дети пришли с миром, — сказала Джилл.

Мальчик вытаращил глаза.

— Чего-чего?

— Ты разве не индеец? — спросил Томми.

Мальчик мотнул головой.

— Мексиканец?

— Угу, — сказал мальчик.

— А как тебя зовут по-настоящему? — спросил Томми. — Меня зовут… — Он замялся. — Я Томми, — наконец сказал он.

— Меня зовут Рамон, — сказал мальчик.

— А где твоя мама, Рамон? — спросила Джилл.

— У меня нет мамы.

— Мамы есть у всех, — возразила Джилл. — Она служит у кого-то здесь, да?

Томми заметил, что мальчик отвел глаза, и понял, что Джилл попала в точку.

— В Сан-Диего у многих работают мексиканцы, — сказала Джилл.

— Там, где работает мама, для меня не было места, — сказал Рамон.

— А давно ты живешь в туннеле?

— Две недели. Маме сказали, что я не могу остаться с ней, и она посадила меня на автобус, чтобы я вернулся в Мексику. В Мехикале у меня живет тетя. Но я сошел с автобуса в Сан-Диего и вернулся.

— А твоя мама про это знает?

— Нет.

Дверь приотворилась, и в комнату заглянула тетя Луиза. Увидев, что дети разговаривают, она улыбнулась и сказала:

— Умывайтесь, завтрак через десять минут.

Рамон сказал Джилл и Томми:

— Извините меня за бутерброды. Мне очень есть хотелось.

— Ничего, — ответила Джилл. — А за мыло в последнем бутерброде прости. Ты его съел?

— Хлеб съел, а мылом умылся. Я ему очень обрадовался. Спасибо.

Джилл виновато покосилась на Томми. Неловко, когда ты устроил человеку пакость, а тебя благодарят.

— Пожалуйста, — пробормотала она.

Рамон ел, потом отвечал на вопросы, потом снова ел. Казалось, он никогда не наестся. Всякий раз, как тетя Луиза приносила новую порцию, он тихо произносил: «Mil, gracias, senora», что означает: тысяча благодарностей.

— Тебе не было страшно в туннеле? — спросил дядя Майк.

Рамон кивнул. Он уже рассказал, что его мама работает у доктора Хилла, профессора колледжа и специалиста по индейской культуре. И миску он нашел у профессора в гараже. Заодно прихватил армейское одеяло, свечные огарки и ложку.

— Рамон, а зачем ты подложил нам в бидон рыбок? — спросил дядя Майк.

Рамон взглянул на него с удивлением.

— Como?[1]

— Разве это не ты подбросил рыбок в бидон в тот день, когда в первый раз стащил у нас бутерброды?

— Нет! Но… я видел… — Он замялся, заметив, что все перестали есть и слушают. — Я видел, как два парня положили красную рыбу вам в бидон, — закончил он.

— И все?

— Да, сеньор. Тут я спрятался в туннеле.

— А в туннеле кто-нибудь бывает?

— Да. Я каждую ночь кого-нибудь слышу, а то, может, двоих или троих.

Дядя Майк нахмурился и наклонился вперед.

— Подумай хорошенько, Рамон. Ты хоть раз слышал, чтобы кто-нибудь разговаривал? Вот тогда мы знали бы, что в туннель забрались по крайней мере два человека.

— Нет, сеньор.

Томми даже рассердился на него. Ну чего он врет? Кто угодно может отличить шаги одного человека или двух! Подумав, он спросил:

— Если они проходили мимо твоей комнаты, то почему не заметили в ней света?

— Так я почти все время сидел в темноте. Свечей у меня было мало. И ночью я сразу старался заснуть. И вот тогда слышал, как они приходили…

Дядя Майк прищурился.

— Они? — повторил он.

Рамон потупился.

— Шаги, — сказал он.

Несколько секунд дядя Майк продолжал пристально смотреть на него. Видимо, ответ мальчика его не убедил. Томми вдруг вспомнил кое-что.

— А зачем ты в тот день заметал свой след веткой? Мы ведь все равно могли тебя выследить, верно?

— Но не узнали бы, что еду у вас взял мальчик, а не какой-нибудь взрослый. Я боялся, что меня ищет полиция… что меня отправят назад в Мексику.

— А вчера ты взял не только еду, так? — упрекнул его Томми.

— Нет! — Рамон гордо выпрямился. — Я ничего больше не брал…

1

Здесь: что? (исп.)