Тайна Лантского леса - Бонзон Поль-Жак - Страница 4

ТУМАН

Друзья снова и снова перечитывали записку. Кто же приходил в Круа-де-Бюи в их отсутствие? Слова «разбивать лагерь запрещено» наводили на мысль о леснике, но они нигде не видели никаких запретов такого рода, а с другой стороны, несмотря на каникулы, не видели они и других туристов. А вдруг и вправду в Лантском лесу запрещено ставить палатки, а лесникам приказано следить за соблюдением этого правила?

Нет, — возразил Сапожник, — никакой лесник так бы не поступил, а вор просто бы перерыл все в палатках и стянул что-нибудь ценное, например приемник Бифштекса.

И кто же это тогда? — спросил Гий.

— По-моему, это может быть только Иностранец, — сказал Сапожник. — Мы по наивности поверили, что он ничего не заметил, когда посмотрел в нашу сторону. Это не так: он догадался, что мы его выслеживаем, и на обратном пути специально ускорил шаг, чтобы оторваться; проходя мимо поляны, узнал военную палатку — он мог обратить на нее внимание вчера по дороге, когда она была привязана к мопеду.

То есть, — уточнила Мали, — Иностранец хотел нас запугать, чтобы мы перестали ходить за ним по лесу? Но ведь вчера он не скрывал, что интересуется домиками лесников.

Бесполезно ломать голову: сидя на месте, мы никогда не узнаем, в чем здесь дело, — заключил Тиду. — Давайте побыстрее позавтракаем, сгоняем в Сент-Аган и выясним, действительно ли в лесу запрещено разбивать лагерь.

Согласна, — обрадовалась Забет — она уже умирала от голода. — Сначала разведем костер.

Как только вода закипела, Бифштекс высыпал в котелок два пакета вермишели и открыл две банки сардин. Ребята больше не огорчались из-за растоптанного свежего хлеба — вчерашний, благодаря лесной прохладе, тоже почти не зачерствел. Вермишель сварилась, и Бифштекс уже собрался разложить ее по тарелкам, но тут его взгляд случайно упал на часы.

— Тиду, займись-ка этим, а то уже двенадцать, сейчас будут передавать новости — боюсь пропустить!

И он побежал в палатку за приемником. Диктор читал прогноз погоды: она постепенно ухудшалась в юго-восточной части Франции. Затем шли основные события: совещание в совете министров, торжественное открытие нового участка автострады, большая автокатастрофа в Па-де-Кале и столкновение поездов в Португалии.

— Вот видишь, — отметила Мади, — всегда одно и то же: торжественные речи и катастрофы, и больше ни слова о твоем «Страдоре II».

— Естественно, — откликнулся Бифштекс, пожимая плечами. — Они всегда бьются в плохую погоду, а прошлой ночью было светло как днем.

Новости закончились, и Бифштекс, выключив радио, вернулся к своим обязанностям. Когда все позавтракали, Тиду обратился к ребятам с предложением:

— Мы не можем идти в Сент-Аган все вместе: после того, что произошло, кто-то должен остаться здесь и посторожить палатки. Желающие есть?

Девочки сразу отказались — они боялись оставаться одни, особенно Забет.

— Я побуду, — вызвался Гий. — Но при условии, что Кафи останется со мной на случай, если незнакомец явится снова.

Ребята двинулись в путь, оставив Кафи и Гия с его неизменной губной гармошкой. Через полчаса компания прибыла в Сент-Аган. На террасе гостиницы пили кофе несколько постояльцев. Иностранца среди них не было, впрочем, не было и его машины на стоянке. Может, он уже уехал из Сент-Агана?

— Зайдем в бакалею, — предложил Тиду. — Расспросим продавщицу и купим что-нибудь на завтра.

Тиду первым вошел в лавку, и продавщица встретила его как старого знакомого.

— Вот, вернулся с друзьями, — сказал мальчик. — Тут наши девочки составили целый список…

Мади протянула список, который они действительно составили вместе с Бифштексом, и бакалей-щица начала выкладывать на прилавок пакеты и коробки.

— Ну что, — спросила она, — как вам нравится Круа-де-Бюи? Вам не кажется, что место слишкомдикое?

— Да нет, — ответила Мади, — туда даже машины заезжают. Вот и сегодня утром мы видели одну, а за рулем был молодой человек со светлыми волосами — похоже, что-то искал в лесу.

— Большая такая серо-голубая машина, — уточнил Стриженый.

— А-а… я ее видела — она принадлежит одному из постояльцев пансиона — молодому человеку из Нанси…

Ненадолго задумавшись, бакалейщица спросила:

А что, в Нанси говорят по-французски?

Конечно, — ответила Забет.

Этот молодой человек заходил ко мне за туалетным мылом. По-моему, у него какой-то странный акцент.

Разговаривая с ребятами, продавщица заглядывала в список и продолжала подбирать товары.

Вы случайно не знаете, в лесу что, запрещено ставить палатки? — спросил Тиду.

Запрещено?

— Сегодня утром, когда нас не было, кто-то оставил записку с требованием, чтобы мы ушли.

— Удивительно! Лес принадлежит государству, и я никогда не слышала, чтобы лесники выгоняли туристов. — Потом, немного подумав, добавила: —Спросите у моего шурина в пансионе. Его дядя работает лесником.

Покончив с покупками, друзья вышли из лавочки. Солнце скрылось, и терраса опустела. Ребята поднялись по ступенькам, сели за освободившийся столик и заказали напитки.

Мы хотели бы поговорить с хозяином, — обратился Тиду к человеку лет тридцати, убиравшему со столов.

Это я.

Мы сейчас были в бакалее, — начала Мади, — и ваша родственница сказала, что мы можем к вам обратиться. Что, действительно запрещено в лесу ставить палатки?

В принципе да, — любезно ответил хозяин, — но это правило никогда не соблюдалось. А почему вы спрашиваете? У вас какие-нибудь неприятности?

— Сегодня утром мы гуляли в лесу, а возвратившись, нашли вот это предупреждение, — рассказала Мади.

Она протянула хозяину бумажку. Прочитав записку, он широко раскрыл глаза и покачал головой.

Лесник никогда бы так не написал… особенно в такой форме.

Это еще не все, — продолжила Забет, — незнакомец опрокинул наш бидон с молоком и затоптал три буханки хлеба.

Еще одно доказательство, что это не лесник. А вы сами никого не подозреваете? Может быть, вы заметили, как кто-то бродит вокруг вашего лагеря?

Только один автомобилист, — ответил Тиду. — Как я понял, один из ваших постояльцев; у него большая серо-голубая машина.

Хозяин нахмурился. Он бросил взгляд в сторону стоянки, желая убедиться, что машины там нет, и наклонился поближе к ребятам:

— Я ничего не должен говорить о своих клиентах, однако я не удивлюсь, если окажется, что это он так «подшутил». Парень непонятно зачем без конца кружит по лесу. — И, понизив голос, добавил как бы по секрету: — Между нами, я вообще не понимаю, для чего он сюда приехал — один, издалека, в такой скромный пансион, как мой. В его гостевой карточке записано: Жак Николя, место рождения — Нанси; машина зарегистрирована в Мёрт-э-Мозелле, но, по-моему, он иностранец. Сегодня утром моя жена нашла у него в комнате книжку, которую он, судя по всему, читал перед сном. Если я не ошибаюсь, она на немецком.

Помолчав, хозяин добавил с таинственным видом:

Он здесь не единственный иностранец. Сейчас в старом лесничьем домике обосновались дровосеки; откуда они взялись — никто не знает.

Да, ваша родственница говорила мне о них сегодня утром, но я не знал, что они живут в лесничьем домике. А в лесу много таких домиков?

— Раньше было пятнадцать, но многие пострадали от пожара во время войны, некоторые брошены. Теперь, когда у всех есть машины, стало легко передвигаться и лесники постоянно живут в Лантской деревне, в новых домах.

Немного подумав, он продолжил:

— Да, этот молодой человек меня тоже заинтересовал. Я собираюсь поговорить о нем с полицейскими, когда они придут проверять карточки, хотя обычно я так не делаю: ведь клиент не обязан мне нравиться. Однако сегодня утром он мне задавал какие-то странные вопросы и еще выпросил карту горных дорог, что висела в вестибюле. Он якобы разыскивает кого-то по фамилии Блан, но это самая распространенная фамилия в Веркоре: я и сам Блан. Когда я спросил, что он от него хочет, парень растерялся и не знал, что ответить. По-моему, он связан с этой новой бригадой дровосеков, но они, похоже, совершенно не работают — только изредка спускают в долину грузовик с лесом.