Тайна похищенного пса - Бонзон Поль-Жак - Страница 17

Испепелив нас взглядом, она стремительно захлопнула дверь и заперла ее на ключ.

Мы обескураженно стояли под дверью. Посмотрев на окна, Сапожник заметил, что в одном из них качнулась занавеска. Видимо, женщина за нами наблюдала. Лучше отойти…

Мы спустились вниз по улице Анж и оказались в небольшом садике. Как всегда в трудную минуту, Корже запустил два пальца за воротничок рубашки, а Сапожник принялся чесать в затылке.

Почему эта женщина соврала? Почему она так насторожилась, когда я упомянул набережную Сен-Винсен?..

Первым нарушил молчание Корже:

— Мади была права — мы случайно напали на след грабителей с улицы Руэтт. Женщина бы так не ответила, если бы они просто у кого-то купили твою собаку.

Я был безутешен. Ну как теперь забрать Кафи? Я даже хотел было вернуться и предложить денег.

Конечно, — сказал Корже, — мы запросто могли бы собрать небольшую сумму, но они на это не пойдут… Вот только если полиция…

Ну уж нет! — отрезал Сапожник. — Вы же видели в прошлый раз — они только посмеялись над нами.

— A мы скажем, что напали на след грабителей с улицы Руэтт.

— В полиции нам не поверят… и как доказать, что это они? Мы же ничего не знаем, кроме того, что Кафи у них; и потом, они всегда смогут сказать, что купили его у бродячего торговца.

Нам действительно нечем было доказать, что эти люди украли Кафи. После недолгой радости я снова не знал, как быть.

— Идемте назад к тому дому.

Бредя вдоль стен, мы постепенно добрались до серого дома и спрятались у подножия каменной лестницы. Мне ужасно хотелось еще хоть разок взглянуть на моего бедного Кафи, но теперь это было невозможно.

— Попробуем обойти вокруг дома, — предложил Корже.

Мы спускались вниз по каменной лестнице как можно тише, чтобы не потревожить Кафи. Дойдя до угла ограды, мы свернули налево; теперь стена шла вдоль скалистого склона и почти не имела выступов. Нам пришлось идти гуськом, помогая себе руками, чтобы не потерять равновесия. Примерно через сорок метров начиналось, очевидно, владение других хозяев: стена была окрашена в другой цвет. Судя по тому, что мне удалось увидеть, сарай и конура Кафи должны находиться именно за этой стеной, всего лишь в нескольких шагах от нас. Мое сердце снова тяжело забилось. Мы очень тихо обменялись несколькими словами, но Кафи все равно нас почуял и залаял.

— Тише, Кафи… Это я, Тиду!

Но тут мы услышали, как открылась дверь, выходившая в сад. Мужской голос, от которого Кафи взвизгнул, как от удара, заставил его замолчать. Затем подошла и женщина; мы были так близко, что узнали ее гнусавый голос, но слов разобрать не смогли.

— Корже, помоги мне забраться наверх!.. Это было совсем не просто: там, где мы стояли, улица шла под уклон, и Корже никак не мог найти опору. Сапожник помогал ему меня поддерживать, когда я карабкался наверх. Наконец я подтянулся и вцепился в верхний выступ стены. К счастью, крыша сарая была покрыта гофрированным железом и загораживала меня, как экран. Мужчина и женщина и вправду оказались здесь, рядом с конурой; Кафи молчал. Я напряг слух.

Как ты могла их впустить? — в бешенстве кричал мужчина.

Я их не впускала… они позвонили, а я пошла открывать.

Откуда они могли знать, что здесь есть собака? Они что, местные?

Не думаю, я их никогда раньше не видела… но, во всяком случае, они хорошо осведомлены. Раз они полезли на стену, чтобы заглянуть в сад, значит, им уже было, что-то известно.

Они помолчали. Затаив дыхание, я изо всех сил вцепился в стену, чтобы не упасть.

Ты говоришь, они упоминали набережную Сен-Винсен?

Да, они уверены, что собака пропала именно там, три месяца назад.

Это серьезно; представляешь, если мальчишки обратятся в полицию?.. Сюда могут прийти, будут задавать вопросы…

Полиция не занимается пропавшими собаками.

— А вдруг на этот раз займется?

Снова пауза, потом мужчина продолжил:

Тем хуже. Эта собака нас совершенно не устраивает, она слишком стара для дрессировки. Придется от нее избавиться… и поскорее.

Каким образом?

Ну, во всяком случае, не стоит пытаться ее «потерять»: она может найти дорогу домой. Нет, лучше отравить… Сходи в аптеку, тебе дадут то, что нужно.

Ты прекрасно знаешь, что сегодня «Зеленая змея» не работает.

А что, в Лионе только одна аптека?

В другой не дадут яд без рецепта, а здесь меня знают.

— Значит, завтра утром — завтра, ты слышишь? — принесешь яд и кусок мяса; я отвезу этого чертова пса за город, чтобы не закапывать го в саду.

— Конечно, я все сделаю.

Хотя под конец они говорили очень тихо, я не упустил ни одного слова. Мужчина и женщина пошли к дому; я услышал, как захлопнулась входная дверь.

Значит, Кафи убьют. Какой ужас! Я не мог понять, как мне удалось все это выслушать и не закричать. Наверху больше нечего было делать, и я спрыгнул с плеч Корже на землю.

— Кафи!.. Они его завтра убьют!

Задыхаясь от отчаяния, я с трудом пересказал то, что слышал. Ребята застыли как вкопанные.

— Вот бандиты! — прорычал наконец Сапожник, сжимая кулаки.

Теперь уже было совершенно очевидно, что похитители Кафи и грабители с улицы Руэтт — одни и те же люди. Если бы их совесть была чиста, они бы ни за что не решили уничтожить мою собаку… Нет, это невозможно! Кафи не должен умереть. Но помимо своей воли я уже представлял, как он корчится от боли с пеной у рта, как с остекленевшими глазами бьется в агонии…

— Не бойся, Тиду, — тихо сказал Корже, — мы его спасем.

В САДУ, ЗА ОГРАДОЙ

У нас было всего лишь несколько часов, чтобы спасти Кафи. Я снова вспомнил о полиции. В прошлый раз это заведение произвело на меня неизгладимое впечатление, но я надеялся, что теперь, после всего, что я услышал, к нам отнесутся совсем по-другому.

— Да, — согласился Корже, — надо сообщить в полицию.

Мы побежали в комиссариат. Как и в прошлый раз, там было полно полицейских, но я никого не узнал. Сознание того, что Кафи в опасности, придало мне смелости. Задыхаясь, я пытался объяснить, что произошло. Увы! Разобравшись, что речь идет о собаке, полицейский недовольно поморщился.

Послушайте, мсье, — вступился Сапожник, — они не имеют права держать его собаку у себя! К тому же они украли не только собаку… ведь это грабители с улицы Руэтт!

Что вы об этом знаете?

Мы слышали, как они говорили между собой — мужчина и женщина.

Об ограблении?

О набережной Сен-Винсен, что совсем рядом с улицей Руэтт… и они хотят убить собаку, потому что боятся.

Чего боятся?

Что их разоблачат.

Кто? Вы, что ли?

Полицейский ухмыльнулся, а потом с раздражением отодвинул нас в сторону. Я схватил его за руку.

Мсье, они убьют мою собаку — отравят завтра утром! Надо ее спасти. Мы хотим поговорить с комиссаром.

Он занят.

—'Комиссар обязательно должен нас выслушать!

Наконец, устав спорить, полицейский подвел нас к закрытой двери и постучался. За столом, заваленном бумагами, сидел лысый господин в очках. Взглянув на нас из-под очков, он нахмурился.

В чем дело?

Я ничего не понял из того, что мне рассказали эти мальчишки, — сказал полицейский извиняющимся голосом, — но они утверждают, что обнаружили грабителей с улицы Руэтт.

Я снова стал рассказывать все по порядку, но когда комиссар понял, что речь идет о собаке, он перестал слушать.

— И из-за этого вы меня отрываете от дела?

Как будто у грабителей только и дел, что собирать по улицам потерявшихся собак!

Я взял себя в руки и был готов снова повторить то, что мне удалось узнать, но комиссар стукнул кулаком по столу и вызвал полицейского.

— У меня нет времени выслушивать этот вздор, выведите их отсюда! — И, повернувшись к нам, добавил: — Радуйтесь, что я не сообщил вашим родителям, что вы пытались незаконно проникнуть в частное владение.

Мы снова оказались на улице.