Лесная обитель - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 73

– Люди пришли к тебе с вопросами, – сказал архидруид. Он обращался к ней на древнем языке Мудрых, и на этом же языке отвечала ему Великая Богиня.

Задав очередной вопрос, жрец поворачивался к народу и что-то говорил собравшимся на известном им наречии. Истинное существо Эйлан в данный момент пребывало далеко за пределами реального мира, но слова друида она слышала, и, если предположить, что он переводил речь Великой Богини с языка древних, его толкования вовсе не передавали сути того, что отвечала людям Владычица. Это нехорошо, думала Эйлан. А может, она просто плохо слышит то, что говорит архидруид. Но ей почему-то было все равно.

Богине продолжали задавать вопросы, но с течением времени Эйлан стала ощущать, что перестает воспринимать происходящее. Ей показалось, что Арданос, нахмурившись, наклонился к ней.

– Благодарим тебя, Владычица. Теперь ты можешь покинуть тело, которое донесло до нас твою волю. Низко кланяемся тебе. Прощай! – Он взял из золотой чаши веточку омелы и окропил девушку священной водой.

На мгновение Эйлан почувствовала, будто ее ослепили, затем она забилась в конвульсиях. Тело пронзила острая боль, и она погрузилась в темноту, окутанную мерцанием серебряных колокольчиков.

Придя в сознание, Эйлан услышала пение жриц. Она знала эту песню; ей казалось, что когда-то она тоже пела ее. Но сейчас она не могла произнести ни звука: кружилась голова, тело сковала мучительная боль. Тугие венки больше не стягивали лоб; кто-то обмывал ей лицо и руки, затем стал поить водой, что-то нашептывая на ухо. «Это Кейлин…» Эйлан почувствовала, что ее подняли и усадили на носилки.

– Приветствуем Тебя, – звучали голоса женщин.

– Жемчужина ночи! – подпевали друиды.

– Краса небес… Мать звезд… вскормленная Солнцем… – Жрицы тянули свои белые руки к серебрившейся на ночном небе луне.

– Повелительница звезд… – продолжали выводить женщины.

– Жемчужина ночи! – каждый раз подхватывали низкие голоса мужчин.

Эйлан открыла глаза и, оглядевшись, увидела, что лежит на своем ложе в жилище Верховной Жрицы. Ей казалось, что испытание закончилось очень давно. Свет факелов больше не слепил глаза, и она наконец-то в состоянии мыслить здраво, – похоже, дурман священного зелья выветривается из головы. Неожиданно в сознании зазвучали строчки из древнего предания:

«После того, как с нее сняли украшения и сожгли венки из священных цветов, которые стягивали ей чело…» Эйлан не могла вспомнить, что это за предание, но ведь венки, которые были на ней, тоже бросили в огонь. Она словно наяву ощущала аромат, которым сразу же пропитался воздух. И вместе с этим в памяти всплыло многое другое из того, что видела и слышала она во время церемонии, – пение жриц, серебряная луна.

Она знала, что ей задавали какие-то вопросы и она отвечала на них, но сейчас не помнила ни слова из того, что говорила. Тем не менее народ, кажется, был удовлетворен ее ответами.

«А Великая Богиня, – вдруг подумала девушка. – Она ведь не покарала меня!» Во всяком случае, пока; хотя, размышляла Эйлан, возможно, она когда-нибудь и пожалеет о том, что ее не постигло наказание в час испытаний. Желудок еще не успокоился, все тело ныло и ломило, будто ее избивали палками, а завтра, наверное, будет и того хуже. Однако чрево, в котором она вынашивала дитя, не болело. Она выдержала испытание, выжила.

– Спокойной ночи, госпожа, – сказала Эйлид, заглянув в комнату. – Желаю тебе хорошо отдохнуть.

«Госпожа…» – повторила про себя Эйлан. Значит, все это правда. Она теперь владычица Вернеметона.

Спустя несколько дней Кейлин вызвала Диду в покои Верховной Жрицы. Эйлан, бледная и напряженная, сидела у очага.

– Пришло время, когда ты должна выполнить свое обещание. Эйлан поправилась и в состоянии выдержать путешествие. Мы переправим ее в убежище, где она будет находиться, пока не родит.

– Смех да и только. Неужели вы и впрямь полагаете, что никто не догадается о подмене? – со злостью спросила Дида.

– С тех пор, как Эйлан стала Верховной Жрицей, она почти все время носит вуаль, поэтому вряд ли кто заметит, что она изменилась, а если все же кто-нибудь и заметит, решит, что причиной тому нелегкие испытания, через которые она прошла.

«А Синрик сразу понял бы, что это я», – с тоской подумала Дида. Ей так хотелось, чтобы он приехал и увез ее из обители. Но вот уже больше года она не имеет от него никаких вестей. А разве примчался бы он к ней, даже если бы и знал о том, что произошло?

– Твой отец очень благодарен тебе, – сказала Кейлин.

Дида поморщилась. «Еще бы я настояла на своем, покинула обитель и вышла замуж за Синрика, интересно, кто бы разыгрывал весь этот замечательный спектакль?»

– Дида. – Впервые Эйлан сама обратилась к своей бывшей подруге. – Мы с тобой росли, как родные сестры. Прошу тебя, помоги мне, хотя бы ради того, что мы с тобой связаны кровными узами. Ведь ты тоже знаешь, что такое любовь!

– По крайней мере, я никогда не отдалась бы мужчине, зная, что он бросит меня! – съязвила Дида. – Кейлин поклялась, что пошлет меня в Эриу. А ты, сестра, как собираешься расплачиваться со мной за эту услугу?

– Если я останусь Верховной Жрицей, я сделаю все, чтобы помочь вам с Синриком соединиться. И если я не оправдаю твоих надежд, ты знаешь достаточно, чтобы погубить меня. Такая сделка тебя устраивает?

– Что ж, верно. – Губы Диды раздвинулись в улыбке, которая показалась странной даже ей самой. Окончив школу друидов в Эриу, она станет могущественной жрицей: по ее желанию, от одного только слова, у людей будет кожа вздуваться волдырями; она сможет зачаровывать своим пением птиц и зверей; она овладеет навыками и умениями, о которых эти набожные дуры даже мечтать не смеют. В жизни жрицы ей не нравится только то, что приходится подчиняться строгим правилам и законам, подумала вдруг Дида, а волшебная сила и власть над людьми – это не так уж и плохо.

– Хорошо, я согласна помочь тебе, – промолвила она, протягивая руку к вуали Верховной Жрицы.

Глава 18

В Лондинии Гаю не раз приходилось слышать много разных историй о суровом севере Британии, но для молодого здорового мужчины путешествие в Каледонию в конце лета вовсе не было утомительным. Дождь поливал не каждый день, а в воздухе витал благоухающий аромат свежего сена. Продвигаясь на север через Восточную Британию, Гай с профессиональным интересом разглядывал местность, с каждым днем пути пейзаж становился все более диким и пустынным. Во время последней кампании, в которой ему пришлось участвовать, их армия до западного побережья добиралась через Ленак, поэтому этот неприветливый край был ему незнаком. В поездке Гая опять сопровождал ординарец отца Капелл. Он полностью взял на себя заботу о лошадях, умел разбить лагерь. И поскольку Гай прекрасно владел языком британцев, местные жители охотно предоставляли путникам пищу и кров.

Чем дальше продвигались они на север, тем чаще слышали разговоры о военных кампаниях наместника Британии Агриколы. От одного ветерана, который не так давно вышел в отставку и теперь ведал почтовой станцией, где Гай и Капелл сделали остановку, молодой римлянин узнал, что в прошлом году, увидев у берегов Каледонии римский флот, местные племена, охваченные паникой и отчаянием, с ходу бросились в атаку и, прежде чем Агрикола двинул им в тыл конницу, начисто разбили IX легион, ослабленный в предыдущих боях.

– Там было ужасно, мой мальчик, ужасно, – признался старый воин. – Эти демоны носились по нашему лагерю, завывая, словно волки, не давая нашим людям возможности взяться за оружие. У палаток громоздились горы трупов. Но нам все же удалось сдержать их натиск. Я всю жизнь буду помнить то мгновение, когда мы увидели блеск наших боевых знамен и поняли, что наконец-то светает. – Станционный смотритель поднес к губам кружку со слабо крепленным вином и долго пил, затем вытер рот тыльной стороной ладони. – И тогда мы пришли в себя, а когда наконец-то к нам на помощь подоспели солдаты XX легиона, мы уже могли с гордостью сказать им, что больше не нуждаемся в них, и посоветовали возвращаться домой! Если бы те раскрашенные дьяволы вовремя не удрали в дебри своих ядовитых лесов и болот, мы прикончили бы их всех до единого. Но ведь нужно же было что-то оставить и вам, молодым охотникам за славой! – Он расхохотался и подлил Гаю вина.