Лилит - Калина Саша - Страница 64

— Я могу сказать о ней все, что знаю, — сказала я. — Она была хорошей знакомой Мишель и вместе с ней, и наверняка без нее, занималась любовью за деньги. Только не подумайте, что я осуждаю, — сразу оговорилась я, — это ее личное дело. И уж если я начала говорить откровенно, милые мужчины, скажу все, что знаю, без сокращений, тем более я вам уже о ней говорила многое. Еще она спала с Вадиком и Владиславом — эти двое были сами любовники друг друга, а она любила быть с ними третьей, еще она была любовницей Феликса, — уж не знаю, зачем ей было нужно.

Всех этих четверых она убила, Мишель даже сама лично, это я знаю от Оли, приемной дочери Мишель и дочери Галины.

Вить, — я посмотрела на Витю, — ты не слышал о таком человеке — Турченкове Николае? Говорят, он был какой-то крупный авторитет.

Витька помолчал немного, потом сказал:

— Что-то слышал. Он умер уже. А что?

— Да нет, это я просто так, нет, не совсем просто. Его бывшая жена, еще ее можно назвать — вдова — Галина, она сильно больна, у нее что-то нервное. Я с ней разговаривала, и она мне сказала, что ей нужен Сережка, потому что она может вылечиться от своей болезни, только если Сережка нарисует ей картину Шишкина «Утро в еловом бору», но без медведей, а с березкой. Сереж, тебя просили нарисовать такую картину?

— Ты серьезно, Маш? — спросил Сережка.

— Значит, к тебе такой заказ не поступал? И Лилит тебя об этом не просила?

Я снова обнаружила, что Сережка немного смутился, но едва заметно, если бы я его знала хуже, я бы и не поняла этого.

— Я сказал, что я не знаю никакой Лилит. И никто меня не просил о такой глупости.

— Сережка, только не ври, потому что Витя правильно сказал, что ничего еще не кончилось. И у нас могут быть еще неизвестно какие неприятности.

— Я честно говорю, никакой Лилит я не знаю и нарисовать что-то подобное меня никто не просил.

— А Мишель? Зачем она тебя к себе приглашала? Мне Оля сказала, что она с тобой договаривалась о картине. А если нет, то чем вы занимались?

— Ну да, она хотела мне заказать какую-то картину. Но только ни о каком Шишкине и ни о каких медведях она не говорила."

— Странно. А зачем тебя тогда там держали? — спросила я.

— Не знаю.

— А что от тебя хотела женщина, которая все это устроила? Ведь ты же не будешь отказываться, тем более ты уже сказал, что видел ее тоже в бейсболке и темных очках.

— Ничего.

— Понятно. Она хотела только, чтобы ты стал ее любовником, и больше ничего от тебя не хотела.

Он промолчал. Получается тогда, что это было правдой, — Ты сволочь, Сереженька, понял, кто ты? — сказала я ему. — Я, выходит, для тебя ничего не значу, а она ведь хотела убить меня и наверняка еще не оставила этой своей идеи. Ты, значит, хочешь этого? Ты хочешь быть с ней? Тогда давай расстанемся, потому что я не хочу, чтобы меня убивали, тем более чтобы причиной был ты. Ты кого выбираешь, ее или меня?

— Хватит, Маша.

— Или ты ответишь, или мы сейчас прямо расстаемся. — И я не шутила, потому что если он ее защищает, значит, она для него дороже, а мне не нужен рядом такой человек, для которого дороже будет какая-то другая женщина.

Тут вмешался Витька.

— Серега, Маша правильно говорит. Если ты знаешь, кто она такая, то почему не говоришь?

— Я не знаю, кто она такая, — ответил Сережка.

— Ты правду говоришь? — спросила я.

— Да, — ответил он.

— Тогда можешь ты хоть ее описать, какие у нее волосы?

— Я не видел, они у нее были под этой кепочкой.

— Но женщины, когда они надевают бейсболку, обычно сзади делают хвост.

— А у нее вот не было. У нее все волосы были убраны.

Сейчас Сергей мог говорить правду, потому что Веня говорил то же самое, он тоже не разглядел у нее волосы.

— Маша, что ты еще знаешь о ней, кроме того, что она убивает не задумываясь? — спросил Витька.

— Ничего больше не знаю, чего бы вы не знали.

— Почему она о тебе рассказывала так много всего нехорошего Сережке?

— Ты об этом у него и спроси.

— Серега. — Витя посмотрел на Сережку.

— Чего вы пристали ко мне? Я не знаю, зачем она мне все про Машу говорила.

— А почему ты ей сразу поверил? — Вот сейчас до меня только дошло, что Сережка верил ей, а он не должен верить ничему плохому, когда кто-то такое ему обо мне говорит. — Как ты мог верить кому-то? Ну, в крайнем случае ты мог бы со мной поговорить и спросить у меня, правда все это или нет?

— Маша, а много женщин, которые ответят на этот вопрос честно?

— Да мне плевать, кто как ответит, главное, как я бы ответила, а я бы тебе честно сказала. Я же ведь тебе честно говорю, что я тебе изменила с этим «голубым» Вадиком.

Витька хмыкнул, но постарался, чтобы я этого не заметила. А вот Сережкина реакция была совсем противоположной.

— Машенька, — он вскочил с дивана, — ты об этом так спокойно говоришь, как будто ты с ним по чашке чаю выпила с тортом.

Ну, началось, подумала я. И была права, но не долго.

— Кто он такой, этот Вадик? Мне его очень хотелось бы увидеть. Я понимаю, что он ни в чем не виноват передо мной, хотя бы потому, что он меня даже не знает, но все равно, мне хочется поговорить с ним.

— Сережа, ты чем слушал? — спросила я его. — Я тебе уже сказала, его убили.

Он подошел ко мне и спросил:

— А тебя почему не убили?

Едва ли кто может представить себе, как мне понравился его вопрос, для этого нужно сначала пережить все, что я пережила, тогда может быть смутное представление.

А Витя внимательно посмотрел на Сережку и спросил:

— Серег, ты извини, но скажи, у тебя с головой как?

Может, она у тебя болит сильно?

Только и я, и Витька были не правы, потому что Сережка обнял меня", прижал к себе, и я сразу поняла, почему он задал такой глупый вопрос.. Потому что этот вопрос совсем не был глупым. И Сережка подтвердил это. Он сказал:

— Я этого только боялся. Очень.

Тогда я сама тоже обняла его и во второй раз сегодня расплакалась.

А Витька сказал:

— Ладно, я поехал. Я вам завтра утром позвоню.

Он уже собрался выходить, как зазвонил телефон. Я стояла ближе к телефону, и я первая взяла трубку.

Это была Леночка.

— Привет, — заговорила она, — а я тебя везде ищу. Случайно позвонила Сережке, а ты, оказывается, там.

— Ленок, привет, — обрадовалась я. — Ты откуда?

— Из дома. Мне сказали, что ты была на работе. Я тебе сразу стала звонить, а тебя все нет и нет. Сейчас только догадалась позвонить Сережке. Как у тебя дела, скажи?

— Угадай?

— Мура, у тебя такой голос, — заговорила Леночка радостно. — Сережка нашелся, да? Я угадала?

— Да! — чуть не закричала я.

— С ним все в порядке?

— Да, — снова ответила я.

— Что он говорит, где был?

— Ничего не говорит, молчит и молится, как арабский террорист.

— Скажи ему, что я рада, что он нашелся. Он знает, что это я звоню?

— Ну, конечно, уже понял.

— Мура, я сейчас к вам приеду. Или уже поздно? Да?

— Нет, нормально. Давай приезжай скорей.

— Только у меня знаешь что, у меня Витька куда-то пропал, — пожаловалась Леночка.

— Я тебе его найду, — пообещала я.

— Маш, мне соседка сказала, что к нам «скорая» приезжала. Вдруг с Витькой случилось что-то?

— С ним все нормально, приезжай скорее, он здесь, у нас, живой и здоровый. — Мне хотелось сделать ей сюрприз и не говорить, что Витька здесь, но я не стала ее мучить, потому что по себе знаю, как болезненна неизвестность.

— Он на машине? — спросила Леночка.

— Да.

— Тогда я свою не буду брать, приеду на такси.

Леночка приехала через полчаса. Она сразу бросилась обнимать и целовать Сережку, а только потом уже принялась за своего Витю.

Потом снова переключилась на Сережку и стала ругать его и расспрашивать одновременно, где он пропадал, и говорить мне, чтобы я не очень на него сердилась. Говорила она так, потому что ничего не знала, мы не стали ей пересказывать, что здесь было и что было вообще сегодня. К тому же, когда я думала, что могло случиться с нами и ее Витей в частности, мне становилось как-то не по себе.