Инженер его высочества - Величко Андрей Феликсович - Страница 43

— А что она будет делать? — спросил Гоша.

— Думаю, для начала не спеша, вдумчиво, займется окружением твоего дяди-адмирала. Нефиг всяких Балетт раскармливать, пусть это будут наши девушки.

Маша приподнялась на цыпочки и шепнула:

— Если эта вздумает виться вокруг Гоши…

— Разумеется, — кивнул я, — сразу придушат в темном углу. Она не дура, понимает, но я обязательно еще заострю на этом ее внимание.

Глава 23

— А вообще-то мы вот зачем к тебе шли, — сказал Гоша, кладя на мой стол папку. — Как ты, наверное, в курсе, сейчас имеет место мировой экономический кризис, первая фаза. Начался он в Штатах, и мы там хорошо погрели руки, так что можешь смело удваивать расходы даже на сомнительные проекты. Я тут подвел итоги, и в пределах трех миллионов на этот год тебе вообще карт-бланш, то есть лично тебе, финансирование общей программы идет отдельно. Ты, кажется, хотел аэродинамическую трубу, той, что поставили Жуковскому, уже мало?

— Мне прямо сейчас начинать довольно потирать потные лапки или дальше будет еще интереснее?

— Судя по совсем недавним событиям, — подпустил шпильку Гоша, — предсказать направление развития твоих интересов затруднительно. Так что сам решай, что и когда…

— Подтирать, — ехидно вставила племянница.

— Так вот, — продолжил Гоша, — кризис добрался и до России. Конкретно нам он не угрожает, наоборот, появляются дополнительные возможности. Вот тут материалы по четырем огромным компаниям, которые мы можем прибрать к рукам, три из них скоро обанкротятся, а четвертая будет испытывать серьезные трудности. Но мы можем поглотить максимум две из них. Наш с Машей выбор уже сделан, но хотелось бы услышать, что ты думаешь про это с инженерной точки зрения.

— Начнем с конца, что там за четвертая компания… — присмотрелся я, — нет, вот это, пожалуйста, без меня. С инженерной точки зрения спать мордой в салате надо после литра именно смирновки, а вовсе не георгиевки или найденовки. В общем, руки прочь от русской национальной святыни, а с остальными… Экономические задачи я решать не умею, так что получайте мнение дилетанта.

— Давай, — откинулся на спинку стула Гоша.

— Тут у вас много написано, можно вкратце, вот Поляков — это что?

— Банки, акции торговых предприятий и железных дорог, недвижимость, — перечислила Маша.

— То есть торговец воздухом, прямой конкурент вам с Гошей и, значит, подлежит придавлению, — подвел предварительный итог я. — Его банки вам нужны?

— Очень, мы пока вполне успешно сотрудничаем с Московским промышленным, это Второв, но свой банк, а то и несколько, скоро будут необходимы.

— Значит, вот тут ставим крестик и идем потихоньку дальше.

— Семейное дело Половцовых, горнодобывающая промышленность на Урале, — продолжила Маша.

— Что-то вроде знакомое, дайте припомнить… Уж не Александр ли Александрович?

— Да, а ты что, тоже им интересовался?

— Я его в Питере на рождество видел, — поморщился я. — Хорошо, что трезвый был, а то дал бы в морду, на редкость неприятный экземпляр. Его, по-моему, Витте скушать хочет, может, не будем мешать? И потом, наше производство — это в основном хайтек, цена сырья на себестоимость почти не влияет. А последним пунктом что?

— Банкротство Алчевского.

— Ну-ка, что тут у вас про него… Вроде поинтереснее, опа, а что это он, седьмого мая под поезд бросится, лавры Ани Карениной покоя не дают? Неэстетично-то как… Пожалуй, я этим займусь. Если клиенту так уж приспичит под что-нибудь бросаться, лучше пусть под мотоцикл, выделю под такое дело специальный. Синяки мы ему залечим, нехай наши медики тренируются, и можно по новой, авось раза с третьего-пятого и передумает.

— Ну, — сказал Гоша, — мы, собственно, и решили поглотить финансовую империю Полякова, а на остальных банкротствах просто немного заработать.

— А не мелко ли мы, друзья, плаваем? — засомневался я. — Взять только то, что и само на последнем издыхании — а помочь достичь этого состояния кому следует, кризис ведь? Вон в Николаеве якобы бельгийский судостроительный завод имеется. Он разоряться сам собой вроде не собирается, но мы-то на что? Тут и Витте не жалко подключить, да и Николаю на мозги покапать можно… А то летом "Мономах" на реконструкцию придет, и что его, отдавать в чужие руки?

— Может образоваться международный скандал, — заметил Гоша.

— Вот и надо загодя прикинуть, с кем мы будем скандалить и как. Давайте вы соберете сведения по финансам этой конторы, а я — по персоналиям, потом вместе прикинем общий план действий и его внешнеполитические последствия.

— Это тебе не нефтеприиск в Грозном у местного заводчика купить за полцены, — усомнился Гоша, — тут мои титулы не сработают, пожалуй…

— Пусть сработают наши знания, — заметила Маша. — Зря, что ли, мы с тобой несколько мегов про рейдерство скачали? Самое время применить.

— Вот-вот, а мы тут пока по старинке…

Я взял трубку и, услышав голос секретаря "слушаю, Георгий Андреевич", сказал:

— Пригласите ко мне начальника шестого отдела.

На сей раз перед ним была поставлена серьезная задача, куда сложнее, чем разобраться в сердечных делах Сергея Князева. Во-первых, нужно было подробное досье на все руководство завода "Наваль" в Николаеве. Привычки, наклонности, грехи… если у кого-то таковых нет, то продумать, чего не хватает для их появления. Но это были еще цветочки. Ягодки же заключались в том, что, во-вторых, такую же работу нужно было проделать и в отношении бельгийского банкира Роберта Сюрмонда — именно он являлся главным акционером "Наваля".

А вечером я читал доклад филера о действиях Татьяны. Он был коротким — отправив три телеграммы, она поселилась в гостинице и по настоящий момент находилась там. Тексты телеграмм прилагались. Первая по объему если и недотягивала до "Войны и мира", то немного. Целиком я ее не осилил, но при чтении по диагонали слог мне показался неплохим — "только разлука заставила меня наконец понять", "наши незабываемые встречи", "вижу тебя в каждом сне"… Чуть потренироваться — и на досуге девочка сможет писать дамские романы. Вторая телеграмма была в Зарайск, совсем короткая — "приезжай в Георгиевск здесь твой шанс". Адресат — Ольга Кубышкина, рядом приписка "мл. сестра, 17 лет". Третья содержала такой же текст, но адресовалась в Питер, некой Ксении Собакиной, и имела приписку "выясняется".

Я уже собирался ложиться спать, когда раздался телефонный звонок из СБ. Оказывается, по Сюрмонду у них уже что-то имелось! Через десять минут посыльный был у меня. "Что-то" оказалось всего лишь письмом для Гоши. Послано оно было в Абастумани, но пришло, когда наследника там уже не было. Потом в компании нескольких таких же прокатилось в Питер, и, наконец, оказалось в Георгиевске, но в тот момент как раз разворачивались первые спекуляции, и Гоша просто велел еще находящейся в его подчинении СБ прочитать и доложить, если обнаружится что-то интересное. Письмо было на французском, но СБ, естественно, давно знала, что ее теперешний шеф владеет всего тремя языками — русским письменным, русским непечатным и английским универсальным, поэтому перевод прилагался.

У Сюрмонда была дочь, а у дочери был туберкулез. Несмотря на многочисленные визиты в лучшие клиники, дело уверенно двигалось к финалу. Письмо представляло собой несколько раз повторенную просьбу к Гоше — поделиться секретом исцеления.

Я написал записку с приказом сверхсрочно узнать состояние дочери на сегодняшний момент и, исходя из того, что она еще не сыграла в ящик, начал обдумывать свои вытекающие из этого действия.

Утро (ну, вот лично я считаю одиннадцать часов утром) началось для меня разговором с директором Георгиевского департамента по охране материнства, в роли которого, ясное дело, выступала все та же Татьяна. Директриса ДОМ-а за ночь успела родить несколько дельных мыслей и даже изложить их на бумаге.