СКАЗОЧНЫЕ ПОВЕСТИ - Гераскина Лия Борисовна - Страница 41

41

Кузя спросил, знаю ли я, где их надо ставить. Я ответил, что иногда ставлю их правильно.

Глагол снова взмахнул линейкой, и точек сменили человечки, на платьицах которых были вышиты две запятые. Они взялись за ручки и спели:

Мы весёлые сестрички,Неразлучные Кавычки.

Если я открою фразу, – спела одна,

Я её закрою сразу, – подхватила другая.

Кавычки! Знаю я их! Знаю и не люблю. Поставишь их – говорят, не надо; не поставишь – говорят, вот здесь-то и надо было поставить кавычки. Никогда не угадаешь...

После Кавычек вышли Крючок и Палка. Ну и смешная же это была парочка!

Крючок запел толстым голосом:

Меня и брата знает всякий,Мы выразительные знаки.Я самый значительный —Вопросительный!

А Палка спел совсем коротко:

Я самый замечательный —Восклицательный!

Вопросительный и восклицательный! Старые знакомые! Они были немножко лучше остальных знаков. Их реже надо было ставить, поэтому за них реже и попадало. Они были всё же приятней, чем эта злая горбунья Запятая. Но она уже стояла передо мной и пела своим скрипучим голосом:

Хоть я лишь точка с хвостиком,Невелика я ростиком.Но я грамматике нужна,И я для чтения важна.

У Кузи даже шерсть стала дыбом от такого нахального пения. Он попросил у меня разрешения оторвать у Запятой хвостик и превратить её в точку. Разумеется, я не разрешил ему хулиганить. Может быть, мне самому хотелось кое-что сказать старухе, но надо, же себя как-то сдерживать. Нагрубишь, а потом они тебя отсюда и не выпустят. А уйти от них давно уже хотелось. С тех самых пор как я увидел свою тетрадь. Я подошёл к Глаголу и спросил его, нельзя ли мне уйти. Старик не успел и рта открыть, как Запятая заверещала на весь зал:

– Ни за что! Пусть сначала докажет, что знает правописание безударных гласных!

Тут же она стала придумывать всякие примеры.

На моё счастье, в зал вбежала огромная собака. Кузя, конечно, зашипел и вскочил мне на плечо. Но собака и не собиралась на него кидаться. Она весело махала хвостиком и ласкалась. Я нагнулся и погладил её по рыжей спинке.

– Ах, ты любишь собак! Очень хорошо! – ехидно сказала Запятая и хлопнула в ладоши. Тут же передо мной опять повисла в воздухе чёрная доска. На ней было написано мелом: «С...бака».

Я быстро сообразил, в чём дело. Взял мел и вписал букву «а». Получилось: «Сабака».

Запятая расхохоталась. Глагол нахмурил седые брови. Восклицательный заахал и заохал. Собака оскалилась и зарычала на меня. Я испугался её злой морды и побежал. Она погналась за мной. Кузя отчаянно шипел, вцепившись когтями в мою куртку. Я догадался, что неправильно вставил букву. Вернулся к доске, стер «а» и написал «о». Собака тут же перестала рычать, лизнула мою руку и выбежала из зала. Теперь я никогда не забуду, что собака пишется через «о».

– Может быть, только эта собака пишется через «о», – спросил Кузя, – а все другие через «a»?

– Кот такой же невежда, как его хозяин, – хихикнула Запятая, но Кузя ей возразил, что собак он знает лучше, чем она. От них, по его мнению, можно всегда ожидать любой подлости.

Пока шёл этот разговор, в высокое окно заглянул солнечный луч. В зале сразу посветлело.

– Ах! Солнце! Чудесно! Прелестно! – радостно выкрикивал Восклицательный.

– Ваше величество, солнце, – шепнула Запятая Глаголу. – Спросите невежду...

– Хорошо, – согласился Глагол и махнул рукой. На чёрной доске исчезло слово «Собака» и появилось слово «Со...нце».

– А Какая буква пропущена? – спросил Вопросительный.

Я прочёл ещё раз: «Со...нце». По-моему, тут ничего не пропущено. Если все буквы на месте, зачем же вставлять лишние? Что было, когда я об этом сказал! Запятая хохотала как сумасшедшая. Восклицательный плакал и ломал ручки. Глагол хмурился всё больше и больше. Луч солнца скрылся. А в зале стало темно и очень холодно.

– Ax! Увы! Ox! Солнце! Умираю! – вопил Восклицательный.

– Где солнце? Где тепло? Где свет? – беспрерывно, как заведённый спрашивал Вопросительный.

– Мальчишка рассердил солнце! – гневно гремел Глагол.

– Я замерзаю, – плакал Кузя и жался ко мне.

– Отвечай, как пишется слово «солнце»! – приказал Глагол.

В самом деле, как пишется слово «солнце»? Зоя Филипповна всегда советовала нам изменять слово так, чтобы все сомнительные и скрытые буквы вылезали наружу. Быть может, попробовать? И я начал выкрикивать: «Солнце! Солнышко! Солнечный!» Ага! Вылезла буква «л». Я схватил мел и быстро вписал её. В эту же минуту солнце снова заглянуло в зал. Стало светло, тепло и очень весело. В первый раз я понял, как сильно люблю солнце.

– Да здравствует солнце через букву «л»! – весело запел я.

– Ура! Солнце! Свет! Радость! Жизнь! – кричал Вопросительный.

Я завертелся на одной ножке и тоже стал выкрикивать:

– Солнышку весёлому школьный наш привет! Нам без солнца милого просто жизни нет.

– Замолчать! – рявкнул Глагол.

Я так и замер на одной ножке. Веселье сразу пропало. Даже стало как-то неприятно и страшновато.

– Прибывший к нам ученик четвёртого класса Виктор Перестукин, – сурово говорил старик, – обнаружил редкое, безобразное невежество. Проявил презрение и нелюбовь к родному языку. За это он будет сурово наказан. Я удаляюсь для вынесения приговора. Заключите Перестукина в квадратные скобки!

Глагол ушёл. Запятая побежала за ним и всё время приговаривала на ходу:

– Никакой пощады! Только никакой пощады, ваше величество!

Человечки принесли большие железные скобки и поставили их слева и справа от меня.

– Всё это очень плохо, хозяин, – сказал Кузя и стал махать хвостом. Он всегда так делал, когда бывал чем-нибудь недоволен. – Нельзя ли улизнуть отсюда?

– Это было бы очень здорово, – ответил я, – но ты же видишь, что я арестован, заключён в скобки и нас сторожат. Кроме того, и мяч лежит неподвижно.

– Бедный! Несчастный! – застонал Восклицательный. – Ох! Ой! Увы! Увы! Увы!

– Тебе страшно, мальчик? – спросил Вопросительный.

Вот чудаки! Почему мне должно быть страшно? Почему меня нужно жалеть?

– Не надо злить сильных, – серьёзно сказал Кузя. – Одна моя знакомая кошка имела привычку злить цепного пса. Каких только гадостей она ему не говорила! И вот однажды пёс сорвался с цепи и навсегда отучил её от этой привычки.

Добрые знаки волновались всё больше и больше. Восклицательный твердил, что я не понимаю опасности, которая надо мной нависла. Вопросительный задал мне кучу вопросов и под конец поинтересовался, нет ли у меня какой-нибудь просьбы.

Чего бы это попросить? Мы с Кузей посоветовались и решили, что сейчас самое время позавтракать. Знаки объяснили мне: я получу всё, что пожелаю, если правильно напишу своё желание. Конечно, тут же выскочила доска и повисла передо мной. Чтобы не ошибиться, мы с Кузей обсудили этот вопрос ещё раз. Кот не мог придумать ничего более вкусного, чем любительская колбаса. Я больше люблю полтавскую. Но в словах «любительская» и «полтавская» можно наделать пропасть ошибок. Поэтому я решил написать просто «колбаса». Но есть колбасу без хлеба не очень-то вкусно. И поэтому для начала я написал на доске: «Хлеп». Но никакого хлеба мы с Кузей не увидели. Нас обманули.

– Где же ваш хлеб?

– Написано неправильно! – хором ответили знаки.

– Не знать, как пишется такое важное слово! – проворчал кот.

Я взял мел и крупно вывел: «Калбаса».

– Неправильно! – закричали знаки. Я стёр и написал: «Калбоса».