Эти разные, разные лица (30 историй жизни известных и неизвестных актеров) - Капков Сергей - Страница 58

Спектакль собрал довольно теплые отзывы прессы. В период всеобщей вакханалии и неразберихи, в период «повсеместной театрализации», когда в одной только Москве появилось более двухсот коллективов, претендующих на громкое имя «театр», спектакль Сагала и Агаповой просуществовал два года. На фестивале «Созвездие» в Ярославле они играли его на сцене местного театрального училища, одного из старейших в России. Зрители устроили артистам настоящую овацию, аплодируя стоя почти четверть часа.

Один из театральных критиков справедливо подметил тогда, что актеры молодели на сцене и в конце спектакля даже танцевали. В эти минуты хотелось верить, что мечты Даниила Сагала о театре стариков обязательно сбудутся. Но, как показало время, они так и остались мечтами. Не потому, что автор этой идеи сидел сложа руки. Сагала надо знать — по гороскопу это взрывоопасная смесь Скорпиона и Петуха! На репетициях Нина Федоровна порой не знала, куда от него скрыться. С такой же бешенной энергией он носился по всевозможным инстанциям, собирал какие-то справки, приставал к предполагаемым спонсорам, но все — безрезультатно.

Зато Нина Агапова не смогла расстаться со сценой во второй раз. Вскоре она вошла в труппу под звучным названием «Блуждающие звезды», которым руководит молодой актер и режиссер Павел Тихомиров. Труппа действительно блуждает — спектакли играют в различных домах творчества. Нина Федоровна занята в четырех спектаклях. Играет Островского, Есенина, в детской сказке и эксцентрической феерии по произведениям писателей-юмористов. Здесь она снова поет и с удовольствием вспоминает, как Борис Андреев в день, когда Агапову принимали в Театр-студию киноактера, громогласно заявил: «Поздравляю коллектив с замечательным вокальным приобретением!» — а потом неоднократно басил ей в ухо: «Агапова, тебе надо в оперетту!»

Нина Федоровна не ушла в оперетту, о чем, конечно же, не раз жалела. Она осталась драматической актрисой. Она человек одной привязанности. Однолюб. Может, это и не очень хорошо, может, однажды надо все круто изменить в своей жизни. Но Агапова не такая. Она ранимый, нерешительный, вечно сомневающийся в себе художник, но художник крепкий, высокопрофессиональный. Поэтому отдыхать ей не дадут никогда.

Пусть все остается на своих местах.

Николай Парфенов

Прогулки наблюдателя

Тридцать лет подряд почти каждый день он гулял в Черемушкинском парке, кормил белок и птиц. Люди узнавали его, подходили, здоровались. А потом он не пришел. И уже никогда не придет.

Николая Ивановича не стало на православное Рождество. На восемьдесят седьмом году он ушел тихо и незаметно. Никогда не был истово верующим, в церковь не ходил. А тут попросил сестру перекрестить его... И умер. Когда старушки в морге украшали гроб цветами, по телевизору шла комедия с его участием — «По семейным обстоятельствам». Кто-то сказал об этом, и все заплакали.

Николай Парфенов сыграл всего одну главную роль — совсем еще молодым артистом он вышел на сцену Театра имени Моссовета в образе Митрофанушки в «Недоросле». Однако за долгие годы работы в кино и театре Николай Иванович не помнил случая, чтобы он скучал без дела или томительно ждал новой роли. Он стал одним из самых снимаемых актеров отечественного кино, истинным королем «эпизода». Хотя жизнь Парфенова поначалу складывалась так, что он и сам вполне мог стать «недорослем».

В селе Сергеевы Горки Владимирской губернии семья Парфеновых была самой дружной и довольно обеспеченной. Отец плавал по Волге в должности помощника капитана, мать растила детей. После революции отца поставили во главе льномяльного завода в городе Коврове, но вскоре он неожиданно умер. Семья осталась без кормильца — на руках у матери оказались шестеро детей, старшему из которых было всего четырнадцать лет, да старенький дед. Помощи ждать было неоткуда, и Парфеновы дружно взялись за хозяйство сами. Кто готовил, кто колол дрова, кто складывал сено. Мать со старшими сыновьями, Борисом и Николаем, ежедневно уходила в поле. Семилетняя Антонина работала у соседей нянькой. Но в 30-м году в селе началось раскулачивание, и всю свою классовую ненависть земляки обрушили почему-то на Парфеновых. На собрании сельсовета было решено выслать их за пределы области. Семья задумалась о своем будущем. Договорились разъехаться — кто к тетке во Владимир, кто в Москву. В результате выслали одну мать — на северные торфразработки. (Когда она вернулась, осталась жить у Николая Ивановича в Москве).

В столицу приехали Борис и Николай, устроились арматурщиками на завод «Серп и молот». Но и братья, и сестры Парфеновы мечтали получить образование. Ни на минуту не забывая друг о друге, они решили учиться по очереди. Сначала в институты пошли младшие, а старшие тем временем зарабатывали деньги. Потом — наоборот. В результате Борис окончил Пединститут имени Крупской, занял на олимпиаде по математике третье место в Москве и стал директором сельской школы. Мария училась на химфаке МГУ, затем пришла на работу в Военно-артиллерийскую академию имени Дзержинского и стала первой женщиной, защитившей там диссертацию. Антонина тоже окончила МГУ, во время войны преподавала в сельской школе химию, биологию и немецкий язык, затем пошла работать на фармацевтический завод, была главным технологом. Евдокия увлеклась историей. Одна лишь Анна не стала учиться — заявила, что будет заниматься только семьей.

Что же касается Николая Парфенова — он мечтал посвятить себя искусству.

«Однажды я прочитал в газете, что при Театре имени Моссовета есть школа, где учат на артистов, — вспоминал Николай Иванович. — И я туда поступил. Но как! Меня прослушивала комиссия во главе с самим руководителем театра Любимовым-Ланским. Это был суровый мужчина в старомодном пенсне на длинной цепочке. А я что из себя представлял — деревенский паренек с говорком на „о“. Решил читать своего любимого Маяковского. Встал перед комиссией и гаркнул прямо на ее председателя: „Профессор! Снимите очки-велосипед!..“ Евсей Осипович захохотал так, что пенсне слетело с носа. Меня тут же остановили и сказали: „Вы свободны, позвоните“. Я страшно обиделся и решил, что это провал. Но все-таки через день позвонил. Каково же было мое удивление, когда голос в телефонной трубке мне сообщил, что я принят».

На самом же деле в приемной комиссии на него никто не обратил должного внимания. «Зачем нам такой неотесанный?» — спросил кто-то из мастеров. «Да как же его не принять, если он даже МЕНЯ рассмешил?!» — воскликнул Любимов-Ланской. И судьба паренька была решена.

Николай Парфенов начал учиться и уже с первого курса играл в спектаклях Театра имени Моссовета. Сначала это были эпизоды, роли незначительные, проходные, затем более глубокие и интересные. Тогда же, в начале тридцатых, он сыграл Митрофанушку в комедии Фонвизина. Эта роль и открыла Парфенову дорогу в настоящее искусство. Актер выходил на сцену в окружении таких мастеров, как Фаина Раневская, Любовь Орлова, Ростислав Плятт, Вера Марецкая, Николай Мордвинов, наблюдал за ними из-за кулис и учился-учился-учился.

Учителями Николая Парфенова были не только корифеи сцены и экрана, но и обыкновенные прохожие, работники сферы обслуживания, продавцы — он впитывал из жизни человеческие характеры. Главным «учебным заведением» для него стал... рынок. Николай Иванович приходил туда постоянно, бродил по торговым рядам и наблюдал за людьми.

«Какие там типажи! Какие сцены! — восклицал Парфенов. — Это мой любимый учебный класс. Я живу недалеко от Черемушкинского рынка и постоянно туда хожу. Какие сцены там можно наблюдать! Вот где все показывают себя такими, какие они есть на самом деле. Смотрю на одного — о! Это моя роль! Слежу за ним, всматриваюсь — как двигается, как говорит, какая у него мимика, какие характерные ужимки. Вот я все подмечаю и запоминаю. Так что все брал, как говорится, из народа. Конечно, с жизнью меняются и люди, и их взаимоотношения, поэтому менялись и мои герои. А теперь, выйдя на пенсию, я очень скучаю по тем „экскурсиям“ в народ...»