Евроцентризм — эдипов комплекс интеллигенции - Кара-Мурза Сергей Георгиевич - Страница 48

Глава 5 Евроцентризм и новое представление о собственности для России

Режим Ельцина торопился «продавить» новую конституцию. Обращает внимание одно вроде бы безобидное положение, которое гласит: «Частная собственность является естественным правом человека». Это — сугубо идеологическое положение, лежащее в обосновании экономического и социального порядка современного индустриального общества. По отношению к иным обществам этот элемент идеологии евроцентризма может служить той информационной матрицей, которую вирус внедряется в клетку, чтобы заставить ее работать на себя (ценой смерти клетки).

Скажут: какая разница, как называть, важно, что разрешена частная собственность5 . А на деле речь идет о придании силы естественного закона ключевому положению мировоззрения. Эрих Фромм в своем обзоре примитивных обществ подчеркивает:

«Особо важной, как в экономическом, так и психологическом плане, является вопрос о собственности. Одним из наиболее распространенных сегодня штампов является утверждение, будто любовь к собственности является врожденным свойством человека. Обычно при этом смешивается собственность на инструменты, нужные человеку для работы, и некоторые личные вещи (например, орнаменты) с собственностью в смысле обладания средствами производства, то есть, вещами, исключительное обладание которыми заставляет других людей работать на владельца. В индустриальном обществе такими средствами являются прежде всего машины или капитал, инвестированный в их производство. В примитивном обществе средствами производства является земля и охотничьи угодья» [19, с.149].

В европейской традиции, где и родилось понятие «естественного права », наполненное религиозным смыслом, именно нарушение, входящее в сферу этого права, каралось совершенно беспощадно — как преступление против мироздания, против естественного порядка вещей, установленного не человеком, но Творцом. В Средние века петуха, обвиненного в том, что он несет яйца (бывало же такое), судили и отправляли на костер — как преступившего естественный закон. А в Китае такую аномалию просто посчитали бы неприличием («нарушением гармонии») и не предавали огласке.

Наши творцы конституции почему-то хотят быть святее папы римского и вводят частную собственность в сферу естественного права, где она и не ночевала. Что за этим стоит? За этим стоит желание придать силу природного закона праву на эксплуатацию человека человеком, а выступать против природных законов — безумие. Последователь Спенсера, социолог из Йельского университета Уильям Самнер (Sumner, W.) писал в начале нашего века: «Верно, что социальный порядок вытекает из законов природы, аналогичных законам физического порядка». На этот счет Э.Фромм замечает:

«Социальные отношения в примитивных обществах показывают, что человек не является генетически подготовленным к этой психологии доминирования и подчинения. Анализ исторического общества, с его пятью-шестью тысячами лет эксплуатации большинства господствующим меньшинством демонстрирует с полной очевидностью, что психология доминирования и подчинения является следствием адаптации к социальному порядку, а вовсе не его причиной. Для апологетов социального порядка, основанного на власти элиты, разумеется, очень удобно верить, будто социальная структура есть результат врожденной необходимости человека, а потому является естественной и неизбежной. Уравнительное общество примитивных групп показывает, что это не так» [19, с.151].

Понятие естественного права разрабатывали уже Пифагор, Платон и Аристотель — как часть философской картины мироздания (естественного порядка вещей). Платон был особенно большим энтузиастом прямого выведения законов общества из представления об устройстве Космоса. Став политическим советником царя, он выхлопотал своим ученикам право экспериментировать над целыми народами — и на предоставленных этим философам островах установилась самая мерзкая и кровавая «научная» диктатура. Ее звали теорократией — властью теоретиков. Представляете, если бы у нас диктатором стал теоретик вроде Гайдара.

Христианство включило в понятие естественного права равенство людей (перед Богом!) и свободу воли человека. А замысел Творца, то есть законы Природы предстали как познаваемые с помощью разума — но вовсе не записанные в конституциях. О выведении имущественных отношений из Евангелия и речи не было — речь шла о коллективном спасении души (хотя кое-что и признавалось неугодным богу, например, ростовщичество). Реформация совершила духовную революцию, возведя на пьедестал индивидуума и дав ему право самому трактовать Священное писание, причем делая акцент не на Евангелии, а на некоторых книгах Ветхого Завета. Нажива (включая ростовщичество) стала богоугодным делом. Идея религиозного братства была отвергнута. Возникла этическая основа современного капитализма.

Если же мы возьмем доктрину католической церкви за последнее столетие, то увидим, что отношение к частной собственности оказалось одной из наиболее «неудобных» проблем и вызывает самые противоречивые толкования. В конце прошлого века, озабоченный ростом классовой борьбы, Ватикан стал активно выступать в области социальной политики, и папа Лев XIII выступил с энцикликой Rerum novarum . К ее столетию Иоанн Павел II, еще более активный политик и идеолог, издал энциклику Centesimus Annus. В ней он, в частности, говорит:

«В Rerum novarum Лев XIII энергично и аргументированно заявил, вопреки социализму своего времени, естественный характер права частной собственности… В то же время Церковь учит, что собственность не является абсолютным правом, поскольку в ее природе как человеческого права содержится ее собственное ограничение… Частная собственность, по самой своей природе, обладает и социальным характером, основу которого составляет общее предназначение вещей» [23].

Как видим, очень уклончиво — частная собственность по природе своей носит социальный характер. Ничего себе естественное право. Особенно это касается собственности на землю: «Бог дал землю всему человеческому роду, чтобы она кормила всех своих обитателей, не исключая никого из них и не давая никому из них привилегий. Здесь первый корень всеобщего предназначения земных вещей». Совершенно очевидно, что частная собственность на землю дает привилегии собственникам и исключает из числа питающихся очень многих — это всем прекрасно известно. И далее в своей энциклике папа римский практически отвергает тезис о естественности права частной собственности, налагая на это права сугубо социальные ограничения: