Тысяча и одна ночь - Автор неизвестен - Страница 88

88

И купцы, его товарищи, закричали из-за его крика и заплакали с ним, сочувствуя его состоянию, и порвали на себе одежду. И мой господин вышел из того сада, продолжая бить себя по лицу из-за беды, которая его постигла, и от сильных ударов он стал как пьяный. И когда он с купцами выходил из ворот, они вдруг увидели большое облако пыли и услышали крики и вопли и, посмотрев на тех, кто приближался, увидали, что это вали и стражники, и народ, и люди, которые смотрели, а родные купца, позади них, кричали и вопили, горько и сильно плача.

Первыми, кого встретил мой господин, были его жена и дети. Увидав их, он оторопел и засмеялся и ободрился и сказал им: «Каково ваше состояние? Что случилось с вами в нашем доме и что с вами произошло?» И, увидя его, они воскликнули: «Слава Аллаху за твоё спасение!» – бросились к нему, а его дети уцепились за него и кричали: «О наш отец! Слава Аллаху за твоё спасение, о батюшка!»

И жена его спросила: «Ты здоров? Слава Аллаху, который дал нам увидеть твоё лицо благополучным!» Она была ошеломлена, и её ум улетел, когда она его увидала. «О господин, как случилось, что ты цел, ты и купцы, твои друзья?» – спросила она. А купец сказал: «Что случилось с вами в нашем доме?» И жена отвечала: «У нас все хорошо, мы в добром здоровье, и наш дом не постигло никакое зло, но только твой раб Кафур приехал к нам с непокрытой головой, в разорванной одежде, крича: „Увы, мой господин! Увы, мой господин!“ И когда мы спросили его: „Что случилось, Кафур?“ – он сказал: „На моего господина и его друзей, торговцев, упала стена в саду, и они все умерли“. – „Клянусь Аллахом, – воскликнул мой хозяин, – он сейчас пришёл ко мне, крича: „О моя госпожа! О дети моей госпожи!“ – и сказал: «Моя госпожа и её дети – все умерли“.

И он посмотрел по сторонам и увидел меня с разорванным тюрбаном на голове, а я кричал и горько плакал и сыпал землю себе на голову, и тогда он позвал меня, и я пошёл к нему, и он воскликнул: «Горе тебе, скверный раб, сын развратницы, проклятый по породе! Что это за беды ты натворил! Но клянусь Аллахом, я непременно сдеру кожу с твоего мяса и отрежу мясо от твоих костей». – «Клянусь Аллахом, – отвечал я, – ты ничего не можешь со мною сделать, так как ты купил меня, несмотря на мой порок, и с этим условием. Свидетели будут свидетельствовать против тебя. Раз ты купил меня, несмотря на мой порок, и знал о нем, а заключался он в том, что я каждый год говорю одну ложь. Это – половина лжи, а когда год завершится, я скажу вторую половину, и будет целая ложь». – «О собака, сын собаки, о самый проклятый из рабов, – закричал на меня хозяин, – разве все это половина лжи! Это большое бедствие! Уходи от меня, ты свободен ради лика Аллаха!»[72] – «Клянусь Аллахом, – сказал я, – если ты меня освободил, то я тебя не освобожу. Пока год не окончится, я не скажу остальной половины лжи. А когда я её закончу, отведи меня на рынок и продай за столько, за сколько ты меня купил, с моим пороком, но не освобождай меня, так как нет ремесла, которым я мог бы прокормиться. А этот вопрос, о котором я тебе сказал, относится к закону, и о нем упоминают законоведы в главе об освобождении раба».

И пока мы разговаривали, подошёл народ, люди и обитатели всей улицы, женщины и мужчины, чтобы высказать соболезнование, и пришёл вали со своими людьми, и мой господин и купцы пошли к вали и рассказали ему о происшествии и о том, что это только половина лжи.

И, услышав это от него, они нашли мою ложь великой и до крайности удивились и стали проклинать и бранить меня, а я стоял и смеялся и говорил: «Как мой господин убьёт меня, когда он купил меня с этим пороком?»

Придя в свой дом, мой господин нашёл его разрушенным, и это было делом моих рук, ибо я перебил в нем вещи, стоящие много денег. И жена его тоже била их, но она сказала своему мужу: «Это Кафур разбил посуду и фарфор».

И гнев моего хозяина увеличился, и он ударил рукою об руку и сказал: «Клянусь Аллахом, я в жизни не видал сына прелюбодеяния, подобного этому негру! Он говорит, что это половина лжи, так что же будет, если будет целая ложь? Он разрушит город или два города!»

И потом, от сильного гнева, он подошёл к вали, и тот Заставил меня претерпеть изрядную порку, так что я исчез из бытия и потерял сознание, а мой хозяин оставил меня в обмороке и привёл ко мне цирюльника, который оскопил меня и прижёг мне рану, и, очнувшись, я увидел себя евнухом. А мой господин сказал мне: «Как ты сжёг мне сердце, лишив меня самых дорогих для меня вещей, так и я сжёг твоё сердце, лишив тебя самого дорогого члена». И потом он взял меня и продал за самую дорогую цену, так как я стал евнухом[73], и я не переставал вносить смуту в тех местах, куда меня продавали, и переходил от эмира к эмиру и от вельможи к вельможе. Меня продавали и покупали, пока я не вступил во дворец повелителя правоверных, но моя душа разбита, и хитрости отказываются служить мне, ибо я лишился своих ядер».

И, услышав его речи, оба негра засмеялись и сказали: «Ты дерьмо, сын дерьма и лжёшь отвратительной ложью!» И потом они сказали третьему негру: «Расскажи нам твою историю». И тот сказал: «О сыны моего дяди, все, что вы рассказывали, – пустое. Вот я расскажу вам, почему мне отрезали ядра, хотя я заслуживал большего, чем это, так как я совершил блуд с моей госпожой и с сыном моего господина. По моя история длинная, и теперь не время её рассказывать[74], так как утро, о сыны моего дяди, близко, и, быть может, взойдёт день, а с нами ещё будет этот сундук, и мы окажемся опозоренными, и пропадут наши души. Откройте-ка дверь. Когда мы отопрём её и уйдём во дворец, я расскажу вам, почему мне отрезали ядра».

И он взобрался наверх и спустился со стены и отпер дверь, и они вошли и поставили свечу и стали рыть яму, по длине и ширине сундука, между четырьмя могилами, и Кафур копал, а Сауаб относил землю в корзинах, пока не вырыли яму в полчеловеческого роста, а потом они поставили в яму сундук и снова засыпали её землёй и, выйдя из гробницы, закрыли дверь и скрылись из глаз Ганима ибн Айюба.

И когда все установилось и никого не осталось и Ганим убедился, что находится там один, его сердце гонялось мыслью о том, что в сундуке, он сказал про себя: «Посмотрю-ка, что в этом сундуке!» По он выждал, пока Засверкала и заблистала заря и стал виден её свет, и тогда он спустился с пальмы и стал разгребать землю рукаст, пока не отрыл сундука и не вытащил его. А потом он взял большой камень и ударил им по замку и разбил его и, подняв крышку, посмотрел в сундук, и вдруг видит – там лежит молодая женщина, одурманенная банджем[75], и дыхание её поднимает и опускает её грудь.

Она была красива и прелестна, и на ней были украшения и драгоценности из золота и ожерелья из дорогих камней, стоившие царства султана, цену которых не покрыть деньгами. И, увидав её, Ганим ибн Айюб понял, что против этой девушки сговорились и одурманили её банджем, и, убедившись в этом, он старался до тех пор, пока не извлёк девушку из сундука и не положил её на спину.

И когда она вдохнула дуновение ветра и воздух вошёл ей в нос и в лёгкие, она чихнула и подавилась и закашлялась, и у неё из горла выпал кусок критского банджа, да такой, что если бы его понюхал слон, он наверное проспал бы от ночи до ночи. И она открыла глаза и обвела воругом взором и сказала нежными, ясными словами: «Горе тебе, ветер, нет в тебе утоления для жаждущего и развлечения для утолившего жажду! Где Захр-аль-Бустан?» Ко никто не ответил ей, и она обернулась назад и крикнула: «Сабиха, Шеджерет-ад-дурр, Нур-аль-худа, Паджмат-ас-субх! Горе тебе! Шахва, Нузха, Хульва, Зарифа, говорите!» Но никто не ответил ей, и тогда она повела глазами и воскликнула: «Горе мне! Ты хоронишь меня в могилах! О ты, который знает то, что в сердцах, и воздаёт в день воскресения и оживления! Кто это принёс меня из-за занавесей и покрывал и положил между четырех могил?»

вернуться

72

То есть без выкупа.

вернуться

73

Рабы-евнухи ценились дороже обыкновенных рабов.

вернуться

74

Рассказ третьего евнуха отсутствует во всех известных нам списках книги «Тысячи и одной ночи».

вернуться

75

Бандж – наркотик, известный в Европе под названием «гашиш» (точнее-хашиш).