Похищение королевы - Карасик Аркадий - Страница 8

Виталий вышел из под"езда, словно зверек, уносящий желанную добычу. Презрительно глянул на окна коммуналки, поощрительно похлопал по джинсовому карману и подпрыгивающей походкой двинулся к вокзалу.

Ну, и Бог с ними, с деньгами. Частичная компенсация понесенного ущерба — лишние штрихи к портрету пасынка. Правда их, этих черт, столько скопилось — на сотню портретов хватит. Плюс, непонятные распросы о пропавшей Верочке, расспросы о бабе Фене и ее муже. Еще раз — плюс: такое же непонятное внимание пасынка к моей бочкообразной соседке. На мой взгляд, положить на нее глаз может либо пьяный вдрызг алкаш, либо окончательно оголодавший мужик. Как я. Если бы не было Машеньки.

И это называется юбилеем? Сначала меня напрягла Надин. Потом достала баба Феня. Завершил сериал неприятностей Виталий. Дай Бог, чтобы на этом праздник окончился…

4

Пищущая машинка снова привлекла мое внимание. Трудиться, вкалывать! Ни за что не отключусь, пока не осилю запланированные страницы! Работая, начисто забываю обо всем: и приятном, и неприятном. Это — мое лекарство от всех болячек. Как правило, сладкое, иногда — с горчинкой.

Но сегодня в комнате словно поселился дьявол. Ну, никак не удавалось углубиться в задуманный сюжет, расставить в нем главных и второстепенных героев.

На этот раз в облике дьявола выступила коротконогая, кокетливая соседка.

— Павел Игнатьевич, я вам не помешаю?

Дурацкий вопрос! Какой культурный человек ответит на него утвердительно: да, помешаете? Единственный, кого знаю — мой тесть, Машенькин отец. Тот может запросто отбрить. Внешне культурно и даже доброжелательно. Жаль, не обладаю таким умением.

С трудом сдерживая раздражение, я оторвался от машинки.

— О чем вы говорите? Конечно же, не помешаете. Проходите, присаживайтесь… Как жизнь, как работа?

Надежда Дмитриевна официально числится сотрудником какого-то института с трудно произносимым названием. Не то «Химмашпроектоборудование», не то «Биохимпроблематика». Институт не просто дышит на ладан — отдышался. Числится на бумаге. Остепененные и неостепененные ученые каждый на свой лад компенсируют неполучаемую зарплату. Один торгует газетами, другой — сигаретами, третий — подметает улицу.

Младшая научная сотрудница торгует косметикой и лекарствами на местном вокзале, зарабатывает восемь кусков рублей в месяц. По нынешним скорбным временам не густо, но на еду, квартплату и даже на скромные наряды хватает.

Сама об этом молчит — сведения поступили ко мне от всезнающей бабы Фени.

— Работа как работа, — равнодушно ответила химико-торгашка, сметая со стола крошки. — Зарплаты не дают, электричество в лабораториях отключили. Соберемся, побалдеем, посплетничаем — все занятия… Ни реактивов, ни расходных материалов… Вы работайте, работайте. Я зашла прибраться — ведь праздник.

— И как же вы проводите свободное время? Имею в виду, свободное от балдежа и сплетен?

Времяпровождение соседки меня интересует не больше, чем солнечное ветер, пронизывающий припаркованные к нему планеты. Но нужно же о чем-то говорить, не сидеть же истуканом? Научился притворяться, играть роль радушного хозяина. Или — гостя.

— По всякому… К примеру, в конце прошлой недели вместе с Верочкой бродили по магазинам и рынкам. Попросила девочка проконсультировать ее по части купальных костюмов. Ну и прочих женских причиндал. Весь четверг потратила. Не смогла отказать…

Конец прошлой недели? В пятницу Верочка уехала вместе с телохранителями в область… Странное совпадение… Уж не сыграла ли Надин роль наводчицы? Впрочем, для того, чтобы выполнить эту роль, нужно иметь в голове серое вещество, а у соседки, кажется, заложен коктейль из аспирина и средства от комаров.

Надин продолжала болтать, мешая магазин с модным платьем, мягкую мебель с косметикой, ковры со шторами. Одновременно, протирала полы, убирала пыль с мебели. Я старался выудить из женской болтовни зерна интересной для меня информации.

— Вашу машинку перенестим на пол в угол, — задумчиво планировала она. — Иначе не разместим закуски. Вообще-то, все равно придется использовать кухонный столик. Нарезать колбасу и сыр можно и на подоконнике…

У меня в голову впились сразу две занозы. Острые, колючие.

Первая — почему пасынок заинтересовался исчезновением внучки соседей?

Вторая — почему Надин потеряла уйму времени для прогулки по магазинам в обществе Верочки? Не связана ли эта прогулка с исчезновением девушки? И чем занимались во время прогулки телохранители?

Вторая «заноза» менее болезненна, чем первая. Ибо само по себе посещение рынков и магазинов не таит в себе никакого криминала. А вот интерес, проявленный пасынком необ"ясним. Все необ"яснимое, знаю по собственному опыту, всегда вызывает нежелательные последствия. Типа нагноения, подскока температуры и других неприятностей.

Надин исчерпала весь свой ресурс «потрясающих» новостей. Молча протерла полы, смахнула пыль с книжного стеллажа. Я поставил пищущую машинку на под"оконник, сделал вид — работаю. Она понимающе кивнула и на цыпочках покинула комнату…

Юбилейное застолье прошло невесело. Дед Пахом выпил два фужера колы, принялся за закуску. Опустошал тарелку за тарелкой, неважно с каким содержимым. Мешал селедку с джемом, ветчину с жаренной рыбой. Его жена не пила и не ела — утирала слезы. Веселилась одна Надин. Но все ее старания не могли заглушить царящую за столом тоску.

Я разлил по рюмкам ядовитое пойло, именуемое заграничным именем «мартини». Надин произнесла цветастый тост, расхваливающий юбиляра до такой степени, что мне показалось: на спине появились ангельские крылышки.

Выпили.

Дед Пахом лихо опрокнул в губастый рот рюмку. Его примеру последовала коротышка. Баба Феня пригубила, поморщилась. Какая гадость! За что только деньги дерут, травят русский народ, кровопийцы.

Я поторопился наполнить пустые рюмки. Предложил выпить за вечную дружбу и согласие в нашей коммуналке.

— Енто самое… хороший тост, — прошамкал старик. — То-то оно…

Баба Феня сухим кулачком толкнула мужа в бок. Молчи, дескать, за умного сойдешь.

— Давайте лучше выпьем каждый за свое, — многозначительно прижмурившись, предложила она.

Конечно, за Верочку! Все сегодняшние блага и желания у старухи связаны с пропавшей внучкой. Все остальное — согласие, дружба, мир во всем мире — ее не интересуют.

— Разве это торжество? — огорчалась Надежда Дмитриевна. — На поминках и то веселей… Ну-ка, господин юбиляр, пошли танцевать! Включите маг.

Желания вселиться, тем более, танцевать у меня не было. Настроение — далеко не праздничное, нелегкая беседа с пасынком окончательно его испортила. Но не отказывать же даме? Изображая сладкую улыбку, включил магнитофон, обхватил необ"ятную талию соседки. Она закинула руки мне на шею, вжалась грудью и животом. Двумя подушками. Взволнованно задышала. Типа паровоза перед отправлением. Куда — ясно без дополнительных пояснений.

Мало того, изображая нестерпимое желание, Надин отчаянно крутила жирными бедрами, терзала коготками мой затылок. По причине недостаточного роста уткнулась носом ву мою костлявую грудь. В области диафрагмы.

Со стороны наш «дуэт» выглядел довольно комичным. Два клоуна — олин мужского рода, второй — женского. Он — худой, длинный, узкоплечий, она — вполовину ниже его ростом и вдвое толще. Смехота!

Надин все больше и больше волновалась. Учащенное дыхание переросло в какой-то зверинный рев, я ощущал всю ее — от мощных коленей до накрученной прически.

Неужели, не притворяется? А что предосудительного в ее волнении? Холостячка, постоянного напарника нет, и при ее ожиревшей фигуре быть не может. А природа требует своего. Не за горами — беспроветная старость, горькая и одинокая.

Казалось бы, какой мужик устоит, откажется от предлагаемого лакомства? Пусть даже это «лакомство» упаковано в нес"едобные формы. Открытые до самых сосков выпирающие груди, подвижные, несмотря на толщину, бедра, приоткрытые губы, готовые принять в себя мужские.