Последняя версия - Карасик Аркадий - Страница 48

Шагов двести — молчание.

— Знаешь, что больше всего меня волнует? — возобновил я беседу

— Сообщат ли Светке о твоей сексуальной шалости? — отомстил Славка за ехидину о фактическом провале следствия по фактам убийств. — И об её реакции на услышанное?

— Я — серьезно. Убрали Слепцову из-за боязни, что она выдаст… Что именно?

— А если подумали — уже выдала?

— Тогда повторят попытку избавиться от меня. Но ежели бы заподозрили это — какая необходимость пойти на убийство депозитарши? Глупо и недостойно для серьезных преступников…

— Ты не разучился мыслить логически, — сдержанно похвалил Ромин. — Вот и ещё одна причина покинуть Кимовск. Мне предостаточно четырех трупов на одном только Росбетоне.

Я уныло кивнул. Причина, веская, неопровержимая. Отреагировать на неё очень легко: собрал чемоданчик, поклонился приютившей меня уютной квартирке и — в путь. Единственная, пожалуй, трудность — Светка. Оставить её в Кимовске на с»едение Пантелеймонову и его секретарше — об этом даже подумать грех. Взять с собой? А как же быть с работой? Захочет ли Алферова перебраться на иждивение невенчанного супруга? Скорей всего, не согласится. Женщина самостоятельная, деловая, заниматься домашним хозяйством и сплетнями не в её характере.

Авось, найдется для пробивной, талантливой дамочки дело по зубам в Москве. Там её отлично знают и ценят. Первым, конечно, из Кимовска уеду я, соскучится Светка — примчится впереди электрички. А в том, что соскучится — ни малейшего сомнения. Во всяком случае, пока не узнает о моем посещении секретарши.

Дай Бог, чтобы подольше оставалась в неведении.

Торопиться меня заставляло ещё одно обстоятельство, связанное с изменой Светке. Кажется, я пришелся по вкусу Катеньке. В ту ночь она до утра использовала меня то в качестве «одеяла», то в виде «тюфяка», вымотала так, что с трудом добрался домой — держался руками за фасалы зданий, едва передвигал подкашивающиеся ноги.

А девице — хоть бы что. Проводила до выхода из коммуналки — бодрая, веселая. Насмешливо подмигивая, потребовала скорейшего повторения «визита». Она, дескать, не все блюда распробовала, не все темы обсудила. С»ехидничала: отменный вкус у Алферовой, придется мужику поработать на два фронта, обслуживая сразу двух клиенток.

И не отстанет ведь настырная деваха, силой затолкает мне в рот свои «клубнички», использует и на стуле и на диване… Бежать, только бежать, иного выхода нет! При одной мысли о возможности повторения ночи в комнате секретарши меня охватывал позорный панический страх.

— О чем задумался, сексуальный богатырь? — посверкал насмешливыми глазами Славка. — Шатаешься, в глазах тоска… Опомнись, Костя! Третий раз пытаюсь привлечь твое внимание и все — бесполезно. Завтра к тебе на службу заявится «старый друг». По институту. Ожидай от десяти утра до часа дня. Звать просто — Иван, фамилия тоже не вычурная — Сергеев. Почти твой тезка: он — Сергеев, ты — Сергеевич…Послезавтра чтобы в Кимовске вами и не пахло! Дошло?

— Знаешь, Славка, передумал я — не нужно мне ни «родственников», ни старых «друзей». Незачем подставлять других — сам справлюсь, не маленький и не новобранец. Отставить Ивана Сергеева — можешь дать ему другое задание… А по поводу убытия из Кимовска — будь покоен, послезавтра меня здесь не будет.

Решение пришло неожиданно — окутанное непонятным раздражением. Сам справлюсь, сам, не нуждаюсь в помощниках и подмастерьях. Провинился — расплачивайся, а о какой расплате может итти речь, если тебя подопрет мощный аппарат угрозыска?

Единственная помощь, которую я соглашусь принять — от зека Костяка, который не продаст и не потребует за свои услуги расплатиться почетом и перспективой возвращения на официальную должность сыщика. Пусть даже в звании сержанта. В одной упряжке с проницательным дружаном мы такой бы хоровод закрутили — у многих мозги поедут. Если, конечно, старый зек согласится поработать против своих.

Ромин, вытаращив глаза и приоткрыв губастый рот, недоуменно глядел на меня. Ну и пусть глядит, все равно не соглашусь на подстраховку, легче рисковать своей башкой, чем жизнями «страховщиков».

— Как хочешь… Твои проблемы, — растерянно разворчался Славка, на подобии пожилой домашней хозяйки, у которой на коммунальной кухне стащили кастрюлю с наваристыми щами. — Только после не жалуйся…

— И не подумаю, — уже остывая, пробурчал я. — Обмишурюсь — разрешаю не провожать на кладбище.

Расстались сдержанно, без обычного дружелюбия, но и без злости. Просто пожали друг другу руки и разошлись. Я — к родному предприятию, Ромин — в неизвестном для меня направлении…

Росбетон так набит вздорными слухами и сплетнями, что, кажется, вот-вот лопнет. В полную силу работает один формовочный цех — в арматурном, на бетоно-смесительном узле, в лаборатории и, особенно, в чиновничьих кабинетах царят растерянность и страх. Убили Вартаньяна, бетонщиков, удушили депозитаршу — кто на очереди?

Соответственно, грибами после теплого осеннего дождика, растут и набухают самые невероятные версии. Главный герой — начальник пожарно-сторожевой службы, то-есть, я. Оказывается, убийца сначала проник в депозитарий, сооблазнил несчастную женщину, под воздействием любовных ласк выпытал, где находится тайник с драгоценностями, ночью убил бедную любовницу и похитил бриллианты и деньги.

По второму варианту я — сексуальный маньяк, задушил любящую меня женщину, не добившись от неё полного удовлетворения извращенных своих потребностей. И не просто задушил каким-нибудь шнурком или леской — использовал в качестве орудия убийства старый бюстгалтер. Эта деталь трагедии особенно подействовала на ранимые души росбетоновских дам. До чего же развратны похотливые козлы! Нет того, чтобы использоватьдля убийства полотенце, чулки, собственные подтяжки — что придумал негодяй — бюсьгалтер. За такое издевательство над женским достоинством его нужно четвертовать!

В третюю версию вовлечена главный технолог Росбетона… В четвертой действует заведующая лабораторией Соломина… В пятой — воротный страж дед Ефим, убежавший из сумасшедшего дома и задушивший Слепцову по моему заданию.

Со мной перестали здороваться, при встречах либо отворачиваются, либо скрываются в первом попавшемся кабинете. Даже секретарша генерального, глупая простушка, с которой я провел незабываемую ночь, перестала заигрывать и приглашать на повторное свидание. Смотрит с испугом, будто я не человек, а хищный зверь, убежавший из клетки зоопарка.

Представляю, как возгордятся сплетники и сплетницы, когда я исчезну из Росбетона. С каким облегчением вздохнут запуганные валом преступности его сотрудники. Теперь, дескать, можно не бояться бандитского ножа, падающих панелей, бешенных грузовиков и безжалостных душителей — убийца сам себя выдал, сбежал.

Светка умчалась на совещание в префектуру. На прощание одарила меня негодующим взглядом, не послала даже привычного воздушного поцелуя. Неужели и она поверила вздорной болтовне?

Все оказалось намного проще и сложней.

Когда я, ещё раз проверив пожарную безопасность, заявился домой, в прихожей стоял разбухший желтый чемодан, рядом с ним — авоська, набитая моей обувью. Светка сидела на диване, подобрав под себя ноги и смотрела мексиканский сериал. Холодная и неприступная, как перебравший вертухай в следственном изоляторе.

— Что за фокусы? — показал я на выставленные вещи. — На продажу приготовила или в химчистку?

Презрительное молчание, сопровождаемое брезгливой гримасой.

— Или поверила в то, что я удушил Фросю?

Та же реакция.

— Хочешь, чтобы я ушел — уйду. С превеликим удовольствием. Просто мне хочется узнать причину…

— Ах, значит, причина вас интересует, грязный развратник? Волк в шкуре ягненка и тот менее противен, чем ты, — взорвалась Светка, спрыгнув с дивана и подбоченясь. — Весь Росбетон пропустила через себя эта проститутка, ты тоже решил испробовать потасканные её ласки! Ну, и как она в постели? А может быть и не в постели — на полу или на кухонном столе?… Мерзкий маньяк, вонючий козел…