Сексот поневоле - Карасик Аркадий - Страница 42

— Прежде всего — осторожность, взвешенность каждого шага и поступка, — назидательно пропищал майор. — Остальное — не твоя забота. Мы постараемся ненавязчиво охранять тебя… Конечно, лучше всего было бы поменять тебе место службы. Даже на другой Округ. Но на это ты и сам не согласишься… Так ведь?

— Не соглашусь, — твердо вымолвил я. — Свои меры я уже принял.

С дурацким хвастовством извлек из кармана пистолет. Попробуй, мол, Курков взять меня силой — есть, чем защититься.

— И все же ты — пацаненок, — смеясь, покачал головой Малеев. — Что стоит твоя «пукалка» по сравнению с автоматом, из которого расстреляли наш автобус? Откуда взял? Есть ли разрешение на ношение оружия?

— Начальник заставы дал на время, — признался я. — Разрешения нет. Да и зачем оно офицеру…

— А номер оружия в удостоверение личности вписано?.… Короче, сразу по приезде возврати пистолет на заставу, а капитану Кислицыну я шею намылю обязательно… Обратно возвращаешься тоже поездом?

— Точно не знаю. Главный инженер, слышал, собирается поездить по дальним точкам, может быть, захватит меня…

— Перед отъездом обязательно позвони… Все?

— Как это «все»? — удивился я. — Вы узнали мои новости, я узнал ваши, теперь выслушайте меня по остальным вопросам… Первое, где вы укрыли Матрену Сидоровну Егорьеву и ее дочку Ольгу?

Малеев надел на нос массивные очки, вгляделся в меня. Усмехаясь, долго покачивал головой, будто пробуя, как прочно она сидит на шее.

— Вот оно что! Я, старый дурень, подозревал, конечно, не без этого, но уверен не был… Должен огорчить тебя, Дима. Егорьевы, мать с дочерью, позавчера уехали на Украину к родне. Сам проводил их на поезд… Исчезли они вовремя — на следующий день квартиру, где они скрывались, ограбили. Ничего ценного не нашли, да, похоже, и не искали, похитителям были необходимы Матрена Сидоровна и ее дочь. Мы подозреваем Куркова… Прости, я огорчил тебя…

Какое все же мягкое слово «огорчил»! Будто гладят по головке ребенка, которого обидели до слез. Я далеко не ребенок, а Малеев не добрая матушка… Значит, Оленька для меня безвозвратно потеряна. Там, на Украине она познакомится с другим молодым человеком, увлечется им. А мне останется особый участок с его непредсказуемыми проблемами да неуютная сторожка с ворчащей овчаркой-инвалидом…

— Насколько я тебя изучил, следующим шагом станет просьба порвать данную тобой подписку и избавиться от неудобоваримого названия «сексот»…

— Ошибаетесь, Сергей Максимович, — гордо возразил я. — Когда ехал в Лосинку, баюкал эту мысль, но теперь, узнав о происшедшем, ни за что не откажусь помогать органам. Хотя бы для того, чтобы не ощущать себя примитивным трусом…

Малеев снял очки, бережно спрятал их в футляр, походил по комнате, стараясь скрыть от собеседника свое волнение.

— Ну что ж, Дима, скрывать не стану — горжусь знакомством с тобой, если позволишь — дружбой… Еще раз повторю: осторожность во всем… На твоей разъездной машине по-прежнему работает «поющий» водитель?

— Да… Увольняется осенью…

— Отправь его в роту. Вместо него сядет наш человек. Пусть не певец, зато опытный контрразведчик…

6

Главный инженер наметил выезд на третий день после моего прибытия в гарнизон. Мне приказано ехать с ним. После свидания с Малеевым я успел оббегать все отделы УНРа, снабдить их ознакомительной информацией, ввести в курс дел на особом участке Анохина. Заодно выпросил у главного механика новую бетономешалку, выписал в отделе снабжения кое-что по мелочам: комбинезоны бетонщикам, резиновые сапоги, олифу, краски.

Можно считать — первый день прошел удачно, план перевыполнен. А чем заняться на второй день? Погулять по гарнизону, оглядеть знаменитую лужу, на которой мой «поющий» водитель крутил виражи? Или прогуляться в армейский Дом офицеров, посидеть в библиотеке за кроссвордами, поглазеть на выставку самодеятельных художников, вечером отбыть парочку сеансов в кино?

Тоска смертная!

Каюсь, промелькнула даже хитрая мысль: не поехать ли в гости к Светке Курагиной?.. Нет, нет, не для возобновления сексуальных отношений — после знакомства с Оленькой это просто невозможно. Поговорить о жизни, узнать о событиях в ее родной школе, посидеть в обществе знаменитого чайного сервиза. Вечером возвратиться в гарнизон.

А как все это осуществить на практике? Выпросить у Анохина машину? Поехать поездом? Но не транспортные трудности заставили меня отказаться от заманчивой мысли навестить Светку. Она непременно повиснет на моей шее, будто случайно, расстегнёт пояс на брюках. Отказаться — обидеть. Но я непременно откажусь, потому, что живёт где-то на Западе черноволосая девчонка….

Если бы не появление Ваха, бродил бы я по отделам управления, травил баланду, сдабривал ее старыми анекдотами или зевал в Доне офицеров…

— Ба, кого вижу? — закричал изо всех сил эмоциональный армянин, обнимая меня за плечи и целуя куда попало. — Сколько времени не видел! Вах, вах! Послушай, друг, — поехали ко мне, а? Завтра праздник в Славянке, большой праздник, щедрый праздник. Выпьем, повеселимся, на девушек славянских поглядим… Ни на западе, ни на юге нет таких красавиц, даже на Кавказе их мало… Вах, вах! — Неожиданно Арамян понизил голос, огляделся вокруг. — Только чтоб ни одна живая душа не знала, понимаешь? Узнает Кругомарш, устроит мне праздник по шее. Или — Дедок… Ведь работать надо, план выполнять надо, крутиться-вертеться надо, а мы с тобой застолье станем организовывать… Понимаешь, Баба-Катя, а?

Я все понимал. Мне ужасно не хотелось идти в общежитие для приезжающих, и так же страшно хотелось простого человеческого общения. Устал я от своей сторожки, устал от ворчащей собаки, от строительных проблем… Провались все это в тартарары!

— Согласен, Вах, поехали!.. Только позвоню на участок, узнаю — что и как. А ты пока выписывай в отделе снабжения пиломатериал, олифу, краски, целуйся с товароведами.

Как и предполагал — ответил Сережкин. Гордый оказанным ему доверием, он допоздна не покидал моего кабинета.

— Алло! Алло! Кто говорит? — орал он в трубку. — Димыч? Здорово!

— Не кричи, будто резаный! Как дела на участке?

— Полная норма. Я тут прошерстил бухгалтершу за безделье. И нормировщице выдал… Наведу порядок, не тревожься, штаб станет штабом, а не артелью слепых и глухих…

— Немного задержусь — на день, не больше. Не волнуйся… Кислицын не звонил?

— Только что положил трубку. У него тоже порядок…

Значит, Семка беспокоится. Не обо мне, конечно, о своем пистолете. Ничего с ним не произойдет — покоится в нагрудном кармане, согревает мне душу, успокаивает.

— Спецмонтажники работают?

— Понаставили везде постов — не пройти, не проехать, трудятся — аж дым столбом… Да, чуть не забыл — тебе письмо пришло. Хотел, было вскрыть, глянул — написано: личное. Приедешь, почитаешь… Просьба имеется, Димыч. Привези пару бутылок «Столичной», надоело ржавый самогон глотать…

Поговорил я с Сережкиным — немного успокоился. Что касается письма — знаю от кого. Скорей всего, Светка закидывает удочку — не смилостивился ли я, не соскучился ли по ее чайному сервизу…

Подумал, подумал и набрал знакомый номер телефона. Конечно, Малееву незачем знать, где и с кем развлекается его секретный сотрудник, но он приказал ставить его в известность обо всех моих передвижениях.

— Слушаю.

Голос — густой, переполненный важностью и гордостью. Наверно — стажер. Ну-ну, пусть порезвится, позабавится.

— Мне — Сергея Максимовича…

— Его нет… Кто говорит, что передать?

— Говорит… Циркуль… да, да, именно Циркуль, так и скажите майору.

— Не расслышал, говорите внятно…

— Циркуль, — раздраженно повторил я по слогам. — На завтрашний день уезжаю к Ваху… Поняли?

— Какой Циркуль, к какому Ваху? Ничего не понимаю…

— А вы и не должны понимать! — заорал я во весь голос. — Ваше дело передать: Циркуль поехал к Ваху…

Да, сделали Малееву подарочек, намучается он с «новобранцем». Это ему не понятливый, исполнительный Васильков, который ловит с полуслова, соображает с полужеста.