Стреляющий компромат - Карасик Аркадий - Страница 61

Глядите, дескать, на незаметного сотрудника, скромного работягу, человека «за креслом». Братишка-то у него — явный бандит, да еще — главарь. Где гарантия, что высокопоставленный чиновник не занимается рэкетом, грабежами, убийствами? Разве можно держать такого человека в святая святых государства, в президентской Администрации?

А вот Николаев наплевал на все опасности и заявился в гости. Что ему до разборок в верхах? Захотелось банкиру, пообщаться с родственником — прикатил. Не выгонишь же нахала!

Пришлось изобразить сладкую радость, облобызаться.

— Какой же ты молодец! — умиленно заколыхалась супруга Молвина. — Сейчас отметим…

Пока она вместе с домработницей хлопотала, накрывая на стол, мужчины пошли прогуляться по залесенному участку.

Сторожко поглядывая вокруг, Егор Артемович увлек родственника к малиннику — самому потаенному месту сада: с одной стороны — остекленная оранжерея, с другой — глухой забор, за которым — пустырь. Собирался там построить дачу один из министров — пришлось в спешном порядке перебраться в Польшу.

— Что нового? — равнодушно поинтересовался Николаев, отщипывая красные, будто облитые кровью, ягоды малины. — С комбинатом порешили?

— Разве я не говорил? Все в норме. Готовь деньги…

— Много?

— Ерунда. Только поспеши — могут перехватить. Мой замшелый шеф подсунул Президенту бумаженцию. Тот подписал. Но ты же сам знаешь хозяина — сегодня подписывает одно, завтра — другое…

— Немедленно займусь. Спасибо… Кстати, пока отсутствует бдительная твоя половина, прими мою благодарность за помощь и поддержку.

Конверт с деньгами перекочевал из кармана одного пиджака в карман другого. Молвин снова пугливо огляделся и поспешно затолкал взятку поглубже.

— А у тебя есть новости? — с надеждой спросил он. — Сам знаешь, какие…

— Есть. Нашлась твоя секретарша. Как пожелаешь — доставить к тебе в упакованном виде или сам поедешь?

Как всегда, Николаев так построил фразу, что желаемый им поступок находился в конце. Сбоев почти никогда не было — такая уж человеческая натура: хватается именно за последнее предложение.

Помощник советника даже побледнел, гримаса исказила его лицо. Надо же так увлечься обычным женским подолом, подумал Сергей Степанович. Даже об украденных дискетах не спросил!

— Где? — жадно спросил старый сластолюбец и, не дождавшись ответа, твердо заявил. — На край света поеду…

— Так далеко не придется, — усмехнулся Николаев. — Гораздо ближе. В Краснодаре…

38

После освобождения из тюряги, распрщавшись с другом-десантником Димка поехал на окраину города к Людке. Ощущение невесть какой опасности подгоняло его, будто подхлестывало кнутом.

Сошел на одной из промежуточных остановок троллейбуса. Улеглось беспокойство, оставив после себя какой-то дискомфорт, наступило время на трезвую голову осмыслить свои поступки. Немного погулял по Красной, потом зашел в скверик напротив бывшего крайкома партии, присел на скамейку и задумался.

Ну, кто он, спрашивается Людке? Друг друга любовника? Седьмая вода на киселе. Ну, выполнил просьбу дружка, ну, освободил дивчиноньку из лап не поймешь кого: то ли преступников, то ли уголовки, что из этого? Стоит ли изображать бурную страсть, одаривать девчонку излишним вниманием? Пусть себе живет в безопасном месте и ожидает возвращения длиноволосого любовника.

И еще одна мысль внедрилась в голову. Так надежно и прочно, будто гвоздь, загнанный по шляпку в доску. Наверняка, за освобожденным из тюрьмы сыщиком организовано негласное наблюдение, проще говоря, к нему приставлены меняющие друг друга топтуны. Пойдет он сейчас к Людке — протянет ниточку к спрятанной девчонке. Кто после него пойдет по этой «ниточке» — собратья по уголовке или безжалостные убийцы?

Стоит ли рисковать?

И Димка, приняв окончательное решение, помчался в родной угрозыск.

Конечно, начальство встретило побывавшего в заключении сыщика не пирогами и традиционной рюмкой горилки. Но укорять не стали, выговаривать — тем более. Подполковник вскользь прошелся по удивительной способности подчиненных опаздывать на службу и даже отдыхать в рабочие дни.

Димка тоже не стал углубляться в подробности своего ареста — принялся активно перелопачивать порученные ему дела, опрашивать соседей по комнате: что делалось в его отсутствии, какие новости на криминальном фронте и в глубине бандитских группировок.

Оказалось, все без изменений: преступники потихоньку грабят, жульничают, отстреливают мирных жителей и конкурентов; сыщики отлавливают их, но пока — почти безуспешно… В слове «почти» — ловко вмонтирована скрытая похвальба, ибо, как стало известно Димке, сделано немало.

С первого же дня закрутилась привычная служебная карусель. Мысли о пухленькой девчушке, которую доверили его заботам, потонули в повседневной суете. Иногда, конечно, выпрыгивали на поверхность, жалили укусами совести. И только.

Жару подбросил Генка Самохвалов из отдела по внутренней безопасности. Во время очередного торопливого перекура, когда они остались одни, поманил собеседника согнутым пальцем и когда тот приблизился, внятно прошептал.

— Тебя пасут парни из госбезопасности. Гляди в оба — не попадись. Это не внутренняя безопасность — государственная. Я ничего тебе не говорил. Понятно?

В наличии топтунов Димка не сомневался — жизнь давно избавила парня от наивности — но известие о госбезопасности поразило. Добро бы следили свои ребята — понятно и не обидно, служба есть служба, а вот ФСБ — серьезная организация, исключающая любые шуточки. Даже примитивные. Дружеские — тем паче.

Однако, вместо того, чтобы отвадить настырного сыщика от стремления навестить девушку, услышанное от Самохвалова, наоборот, подтолкнуло его. Ах, вы, стервы, задумали выслеживать опытного сыщика — пасите заради Бога, специально пойду. Да так, что все ваши топтуны останутся с носами!

И он пошел. Не переодеваясь, не приклеивая усы-бороду, не накладывая на легко узнаваемое лицо грим. Только не со стороны центра города — приятель добросил сыщика на лодчонке до импровизированной пристани у истоков Речной улицы. И подобрался «визитер» к хате не с парадного фасада — со стороны огорода. Внимательно ощупал взглядом каждый куст, каждое дерево, осмотрел сарай, баньку. Только после того, как убедился в отсутствии опасности, проскользнул в приотворенную дверь.

Стариков-хозяев дома не было — либо уплыли на другой берег Кубани ворошить скошенную траву, то ли — рыбачить. Дедок, несмотря на приличный возраст, не сидел без дела, вертелся по хозяйству, успевая и держать в порядке огород, и обихаживать коровенку, и ухаживать за глухой и слепой жинкой.

Людмила в хате — одна. В распахнутом по причине редкой жары халатике гладит белье, беззаботно напевает и поглядывает в окно — не подсматривают ли за ней любопытные пацаны, для которых вид обнаженной женщины — целое событие.

Увидев в дверях неожиданного гостя, всплеснула руками.

— Дима?…Димочка!!!

Смеясь, повисла на шее сыщика. Начисто позабыла о распахнутом халатике, под которым — ничего: ни рубашки, ни лифчика. У парня комната поплыла перед глазами, стол почему-то сместился к окну, шкаф полез на потолок.

Вдруг девушка машинально, не думая о том, что она делает, откинула голову, приоткрыла яркие губы. Димка не впился в них поцелуем, осторожно прикоснулся… Один раз… другой… третий…

— Димочка… Ох, Димочка…

Когда они очнулись от забытья — лежали рядом, голые, касаясь друг друга локтями. Штормовой ветер улетел, гроза отгремела и отсверкала — наступило затишье. Сладкое и радостное.

Опомнившись, Людмила набросила на обнаженое тело сброшенный халатик. Стыдливо отвернувшись, прикрыла парня простыней.

— Как ты… живешь?

— Ничего… Спасибо…

Слова не вылетали — медленно сползали с губ. Ничего не говорящие, вымученные. Нельзя же лежать и молчать?

— Подозрительных прохожих не замечала?

— Нет… Отвернись — оденусь…