Клуб заграничных мужей - Жукова-Гладкова Мария - Страница 61

– У дяди Леши, который приехал спасать маму из рук врагов после того, как некоторые ее бросили, – ехидно заметил Сашок.

– Чего? – вылупилась подружка на моего сына. – Ты это о чем?

Ну Сашок и выдал ей по полной программе: от Шурика, с которым сдружился, он уже знал про зомбирование Верки. Шурик вкратце поведал Сашке про мое вызволение, когда они вместе болтались по подземелью. Сегодня я сама добавила деталей.

Чтобы пресечь разгоравшийся скандал, я предложила всем пройти на кухню и выпить кофе, чтобы конструктивно обсудить случившееся и наши дальнейшие планы.

Из вчерашнего вечера Верка практически ничего не помнила. Она была уверена, что переспала с кем-то в церкви Святого Дона Жуана, только не могла сказать, с кем. Помнила, что испытала очень яркий оргазм, что с ней случалось довольно редко. Про разговор с магом не могла сказать ни слова и слушала меня, раскрыв рот.

– Подумай, что он мог из тебя вытянуть, подружка, – предложила я Верке. – Что ты знала? То есть знаешь?

– А этот маг мог заставить ее все забыть? – встрял Сашка.

– Так, давай пересказывай случившееся с нами с момента знакомства с Толей и Славой, – велела я.

После Веркиной речи (она не кривлялась, не ломалась, а на самом деле забеспокоилась – к своему здоровью подружка всегда относилась трепетно) мы пришли к выводу, что у нее из памяти стерта только часть вчерашнего вечера.

– Ты не заметил ничего необычного? – посмотрела я на братца.

Костя кашлянул.

– Ну? – рявкнули мы хором.

– Набросилась на меня как ненормальная, – скромно поведал Костя. – Просто изнасиловала.

– Тебе что, не понравилось? – поразилась Верка.

– Что ты, что ты, Веруша! – замахал руками Костя. – Наоборот! Почаще бы, – вздохнул Костя так грустно и жалостливо, что у меня чуть сердце не разорвалось. Брат-то все-таки у меня один, пусть и непутевый.

Но сейчас стоял другой вопрос: помнит ли сама Верка, что вытворяла с Костей? Это подружка помнила и признала, что сама не ожидала от себя такой страсти.

– Ланка, ты не выяснила, что они там использовали? Я бы взяла на вооружение в работе. Клиентам должно страшно понравиться, если Костик утверждает…

Костик сник. Я под столом наступила Верке на ногу. Подружка поняла меня с полуслова и подхватила братца, заявив, что надо проверить, сколько времени продолжается задор.

– А мы что будем делать? – посмотрел на меня Сашка, когда любовнички нас покинули. На утехи дяди Кости и тети Веры он уже не обращал никакого внимания.

– Предлагаю еще поспать, – сказала я сыну. – Надо хорошо отдохнуть перед предстоящей ночью.

– А сегодня мы куда, мам? – по-деловому спросил ребенок.

– Наверное, все-таки стоит съездить на дачу, с которой все началось. Туда, конечно, конкуренты могли добраться и раньше нас, но кто знает, где Толя устраивал тайники? Будем надеяться на лучшее. Вдруг удастся что-то обнаружить?

– Да, конечно, – серьезно кивнул сынок. – Нужно использовать все возможности.

Детали случившегося с нами с сыном мы рассказывали Верке с Костей уже по пути к даче. Они только качали головами. Единственное, о чем я умолчала, – это о том, как сама буквально изнасиловала Афганца. Но это только его и мое дело. Правда, я могла сделать однозначный вывод. Музычка все-таки хорошо бьет по подсознанию: ведь я не принимала никаких таблеток, со мной не работал Альберт Михайлович, я только наблюдала за происходящим в зале. Хотя в конце даже отключила звук…

Машину (на этот раз мою) мы оставили в том же месте, где в предыдущий раз прятали Веркину – съехав с трассы и завернув на грунтовую дорожку, а с нее – под развесистый куст, уже покрывшийся зелеными листочками. Сторожем оставили Костю, хотя он и пытался пойти вместе с нами. Правда, уже по пути к дому вспомнили, что братец не знает дороги, вернулись, прихватили его с собой, довели практически до забора, показали на дом и велели возвращаться. Костя сделал это с большой неохотой.

Мы, как и в предыдущий раз, пошли вдоль заборчика, чтобы проникнуть на территорию сквозь калитку, которой уже пользовались. Дом и все окрестности были погружены во мрак, ниоткуда не доносилось никаких звуков. Холодный май все-таки был на пользу.

– Мам! – вдруг сказал громким шепотом Сашка, возглавлявший наше шествие (за ним шла я, последней – Верка).

– Ну?

– Мне показалось, что в доме мелькнул фонарик, – прошептал Сашка так, чтобы его услышали только мы с Веркой, вплотную подошедшие к нему. – Причем не первый раз. Первый раз показалось, когда дядя Костя уходил. А теперь опять.

– Привидение, наверное, – прошептала Верка. – Потревожили вчера ночью скелеты, вот духи и вернулись.

– Что ты несешь? – прошипела я. – Живых надо бояться, а не мертвых.

Мы не стали спорить, тем более одновременно пришли к единому мнению: подождать и посмотреть, не мелькнет ли луч фонарика еще разок.

Стояли мы примерно четверть часа, не двигаясь и стараясь не дышать, но ничего не увидели и не услышали.

– А тебе не показалось? – наконец прошептала Верка, обращаясь к моему сыну.

– Не знаю.

Голос у Сашки слегка подрагивал. Верка дотронулась до моей руки холодными как лед пальцами. Мне тоже стало очень неуютно.

Я стояла и слушала. За эти четверть часа по шоссе, находящемуся неподалеку, проехали две машины. Больше никаких звуков мы не уловили. В округе никого нет, а если кто-то и есть (в других домах), то давно уже видит сны.

– Ну пошли, что ли? – предложила Верка, продолжая крепко держаться за мой рукав. – Не зря же приехали.

Стоило мне сделать первый шаг в направлении калитки, как где-то слева ухнула сова. Мы втроем присели, как по команде. Долго переводили дух.

– Нашла время, – пробурчала Верка. – Нет чтобы сидеть в своем лесу. Откуда ее принесло, дуру старую?

– Не оскорбляй птицу, – сказала я. – Что она тебе плохого сделала?

Мы все захихикали нервным смехом, потом резко замолчали, опять прислушиваясь.

– Мне показалось, половица скрипнула, – прошептала Верка.

Нам с Сашкой показалось то же самое. А если троим кажется одно и то же и они не являются обитателями психбольницы (хотя, возможно, нас и следовало бы отправить туда на некоторое время, как считает кое-кто из знакомых), то это уже неоспоримый факт.

– Лана, – проблеяла Верка, – может, в следующий раз?

Ох, не хотелось мне сюда приезжать по новой… Я дотронулась до очередного пистолета, прихваченного из запасника, до гранаток на поясе. Они придали мне уверенности.

Сынок уловил мои движения и предложил для профилактики начать с гранаты.

– Хватит, ты уже накидался, – пресекла я его благородный порыв. – И как еще Лешка нам с тобой головы не оторвал?

– За твои красивые глаза, мама, – с невозмутимым видом заметил Сашка, отцепляя гранату от пояса. – Кстати, как вы договорились делить клад?

– Какой клад? – мгновенно оживилась Верка, забыв про все свои страхи.

Сашка пояснил. Верка предложила помощь и стала сокрушаться, что они с моим ребенком столько времени потратили зря, пока сидели в том самом подземелье, ожидая спасителей.

– Кладоискательство обсудите в следующий раз, – пресекла я дискуссию. – Сейчас не место и не время.

Сашка переключил свое внимание на гранату, но я решила пресечь и этот порыв.

– Не надо, – дотронулась я до его руки. – Имущество попортишь. Ведь мы же за дискетами приехали. А что от них останется после взрыва?

– Смотря как тайники оборудованы, – заметил сынок. – Мне дядя Вова сегодня утром, пока ты спала, рассказывал, как дядя Леша нанимал какого-то специалиста. И тот дядя, ну который по сейфам, сделал такие, что им никакой взрыв не страшен.

«Дядя Леша предполагает, что его апартаменты могут взорвать?» – подумала я, правда, вслух ничего не сказала. Сказала Верка, мгновенно заинтересовавшись. Особый интерес она проявила к местонахождению сейфов и их содержимому.

– Ты что, квартиру Афганца обчистить решила? – прошипела я. – Если уж так захотелось податься в медвежатники, то есть медвежатницы, начни с кого-нибудь другого.