Шестеро смелых и сокровища пиратов - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 22

— К черту, — ответил Ахлябин, шагнув за порог.

Одному в подвале, даже с включенным фонарем, оказалось весьма неуютно. С Ильей было куда веселей. Но, как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Клим, по примеру Егора Трофимовича и его стажера, свернул налево и, помахав в камеру Даниле, двинулся вдоль стены, освещая ее фонарем. Ага. Вот какой — то железный шкафчик. В нем, вероятно, и выключатель.

Так и оказалось. Клим зажег свет, затем погасил, после чего задумался: может, оставить? Нет, слишком рискованно. Обойдется фонарем.

Клим вздохнул и последовал дальше, внимательно изучая пол, стены и даже потолок. Бетон, сплошной бетон. Однако он точно помнил: где — то тут подошвы шуршали о камушки.

Он решил сначала обойти подвал по периметру, а потом уже прочесать центральную часть.

Стены, по мнению Клима, вряд ли годились для тайника. Если, конечно, их сперва не продолбили, а потом цементом замазали. Не похоже. Заплата наверняка бросалась бы в глаза. На полу по — прежнему бетон. Хотя…

Клим замер. Целый угол засыпан галькой! Подозрительно, Что ей, скажите на милость, тут делать?

Он рывком извлек из рюкзака лопатку. Надо хотя бы проверить, насколько толст слой. Копать маленькой лопаткой было ужасно неудобно. Много за один раз не зачерпнешь: проклятые камушки скатываются обратно. Клим, однако, закусив губу и надсадно пыхтя, рыл. Галька все не кончалась и не кончалась. Внезапно острие лопаты звякнуло обо что — то твердое. Пол? Он потыкал вокруг. Либо какой — то предмет, либо кусок бетонной плиты. Клим принялся рыть с утроенной силой.

Проклятая галька соскальзывала с краев ямки обратно. Ахлябин даже вспотел и вспомнил миф о Сизифе. Клим сам сейчас чувствовал себя Сизифом. С той только разницей, что тот катил в гору один большой камень, который постоянно соскальзывал вниз, а Ахлябин боролся со множеством очень маленьких камушков.

«Уф — ф!» — расстегнув куртку, Клим стер ладонью пот со лба и продолжил свой тяжкий труд. Будь что будет, но он отроет этот загадочный предмет! Вот негодяи! До чего хитро спрятали! Ну, естественно: они — то сюда приходят с большой лопатой, а он ковыряйся этим, почти детским, совочком. Негодование мальчика распространилось на Соколовых и Илью. Тоже мне, умники! Сами бы попытались такой лопаткой что-нибудь выкопать! Да ей только в детской песочнице куличики делать!

Очередная порция гальки ссыпалась обратно. Ничего. У него, Клима, настоящий мужской характер: если что решил, нипочем не отступит! Он начал отбрасывать гальку подальше в сторону. Ямка стала увеличиваться, и вот, наконец, он вытащил нечто прямоугольное, тяжелое, туго обернутое слежавшейся тканью.

Мальчик трясущимися от усталости и волнения пальцами попробовал сорвать заскорузлую тряпку. «Или драгоценности, или золотые монеты, — вихрем пронеслось у него в голове. — Наверняка здесь какой — то передаточный пункт. Один приносит и закапывает, другой откапывает и уносит! Главное, как ловко устроились. В жизни никто бы не догадался. Вот даже дедушка Данилы и Марфы ничего не замечал. Теперь попались, голубчики!» И мысль о том, что раскрыл эту тайну не кто иной, как он, Клим Ахлябин, вселяла гордость.

Он тщетно пытался справиться с проклятой тряпкой, однако она так плотно слежалась, что без ножа или ножниц не подцепить.

В кармане зазвонил телефон. Вот девчонки вредные! Стоять им там, видимо, наскучило! Зря только отрывают от дела! Ничего, сейчас он их повеселит!

— Ну, что там еще? — недовольно проговорил он в трубку.

— Прячься скорее! — раздался в ответ исполненный паники голос Дианы. — Дедушка на горизонте! Марфа его дольше чем на минуту не удержит! Сиди тихо и жди, пока он не уйдет. Он ни в коем случае не должен там тебя обнаружить!

И она отключилась. Клим на секунду замер. Затем сунул мобильник в карман, прижал находку к груди и кинулся в глубь подвала, подальше от рискованного места. Луч фонаря бешено метался у него перед глазами. «Свет! — спохватился он. — Надо немедленно выключить!» Не останавливаясь, Клим нашарил на голове кнопку, нажал. Свет погас. Мальчик пронесся еще несколько шагов в полной тьме, споткнулся и рухнул. Прямо на кучу песка.

С противоположной стороны подвала раздались скрежет замка и низкий голос Егора Трофимовича.

— Шла бы ты, Марфушка, лучше уроки делать. Иначе опять потом допоздна будешь возиться.

Ахлябин лежал ни жив ни мертв, уткнувшись лицом в сырой дурно пахнущий песок.

«Ну пройди же, пройди скорее! — мысленно умолял он дедушку. — Тогда я хотя бы смогу повернуться и лечь поудобнее. Думаешь, мне нравится дышать этой гадостью?»

Больше всего Клима страшило, что Егор Трофимович направится прямиком к нему. Тогда катастрофа неминуема.

Но нет, дедушка Соколов, к счастью, исполнил уже знакомый ритуал. Прошествовав в противоположную сторону, он зажег свет. Ахлябин немедленно ощутил себя голым. Он лежал, можно сказать, на самом виду.

Приподняв голову, он огляделся. Дедушки вроде не видно. Мальчик быстро и бесшумно перекатился на другую сторону песчаной кучи. Теперь он хоть был под ее прикрытием.

Егор Трофимович в его поле зрения не попадал. Зато Клим его слышал. Дедушка Соколов с кем — то разговаривал.

Вначале Ахлябину показалось, что тот беседует сам с собой. Потом ему стало ясно, что Егор Трофимович к кому — то обращается:

— Ну, что же ты так? Мы же вроде прошлый раз договорились…

Дальше последовало невнятное бормотание. У Клима похолодело внутри. Неужто все это время в подвале кто — то прятался? Сейчас его обнаружат.

— Ты же, проказница, мне обещала, — вновь повысил голос дедушка Соколов.

«Тетка какая — то! — в панике заключил Клим. — Как же Данила ее проворонил? Так меня подставить! Или тут есть еще неизвестный нам вход? Ерунда, Соколовы бы знали».

Он изо всех сил прислушивался к бормотанию Егора Трофимовича. Да он с ней на ты! И как ласково! Прямо мурлычет! Явно своя тетка! Или у них здесь целая шайка, и дедушка в доле? Даже не верится. Или дедушка сам по себе, а они сами по себе?

И почему он так тихо говорит? Разобрать невозможно. И женщина про него, Клима, молчит.

— Ты обещала мне! — Слова Егора Трофимовича вновь зазвучали отчетливо. — И что же? Дня не продержалась. Вот и верь тебе после этого. Ну, ничего. Сейчас еще паклечки добавлю, муфточку подтяну…

Клим знал: муфта — это такая меховая как бы колбаска, в которой руки греют вместо варежек. Но зачем этой тетке в муфте пакля? И почему она все время молчит? Ни разу дедушке не ответила. Немая, что ли? Но Егор Трофимович вроде как с нею разговаривает. Наверное, он понимает язык немых. Она ему жестами, а он словами.

— Ну, так, — басом продолжил Егор Трофимович, — еще один вентиль потек. Эх, бедолаги вы мои, трубы. Скоро, видно, совсем менять вас придется. Ничем не могу помочь. И так почти каждый день колдую. Да ты не расстраивайся: пока поживешь еще, поживешь. Полечит еще тебя дед Егор.

«Так он совсем и не с теткой, а с трубами разговаривает! — дошло наконец до Клима. — Значит, есть шанс, что он меня не обнаружит. Но дед шизанутый. Видать, у них это семейное. Дед железяки свои заговаривает, а Марфа с котом болтает. Или они и впрямь что — то ловят, чего другим не дано? Про деда — то весь район знает: мастер золотые руки. И Марфа своего зверя тогда уговорила: провод он нам протащил, и именно туда, куда требовалось».

В прижатом к песку животе Ахлябина требовательно пискнуло. Клим напрягся. Телефон проклятый! Только бы не зазвонил. Тогда точно конец. Клим облегченно перевел дух. Похоже, всего лишь СМСка. И дедушка явно не услышал: куртка и собственное ахлябинское тело значительно приглушили звук. Рисковать, однако, не стоит. Не успел он об этом подумать, телефон опять пискнул. Кого — то из знакомых Дианы пробило на сообщения. Или это девчонки ему, Климу, пишут? С ума, что ли, они сошли? Привлекут ведь внимание деда!

Необходимо срочно отключить звук, а после уж почитает. Клим осторожно извлек из — за пазухи мобильник. Как же он там отключается? Писк, оповещающий о третьей СМСке на этот раз прозвучал оглушающе громко. Клим молниеносно лег животом на телефон, как сапер на готовую разорваться гранату.