Новые приключения Незнайки: Снова на Луне - Карлов Борис - Страница 49

– Вы позволите мне взять эти бумаги и проверить расчёты? – спросил Ярило.

Бумаги моментально ушуршали во внутренний карман профессорского пиджака.

– Зачем же проверять? Вы намерены оскорбитПРФФь меня недоверием? Но в таком случае, академик, вы намерены оскорбитПРФФь не только меня, но и науку, и всех добропорядочных коротышек в моем лице… Господин Ярило, вы подлец! Я сейчас же, сию секунду плюну вам в морду!!

Тут Злючкин опомнился и осекся.

– Извините, – сказал он и продолжил как ни в чём не бывало: – Итак, расчёты показываютПРФФ высочайшую и несомненную ценность моего прожектПРФФа, призванного служить одной-единстПРФФвенной благородной цели – построению счастПРФФья для всех разом коротышек. Не благороднейшая ли это цель? Скажите, скажите нам без промедления!

Свыкшийся с манерой спора своего оппонента, Ярило реагировал совершенно спокойно и снова заговорил по теме:

– Допустим на мгновение, что вы каким-то образом добились невозможного и подземный город существует. Как в этом случае будет организовано питание переселенцев? Ведь если они будут производить сельскохозяйственные работы на поверхности земли, как и прежде, то весь ваш проект не стоит и выеденного яйца…

– Вы сами не стоите выеденного яйца, академик. Простите. Да будет вам известПРФФно, дорогой коллега, что в земле живет бесчисленное множество всевозможных червячков и личинок, чрезвычайно питательных и богатых белками. Скажу прямо: вот уже месяц я питаюсь исключительно, поверьте, исключитПРФФельно червячками и личинками. Их можно варить, жарить, солить, сушить, мариновать и даже делать из них сладкие конфеты. Я специально принес вам на пробу пакетик с засахаренными личинками. Вот, берите, угощайтПРФФесь!

Хрустнул бумажный пакет, и послышался звук резко отодвинувшегося стула.

– Нет, нет, спасибо, профессор, я уже завтракал, – взволнованно проговорил Ярило где-то вдалеке от микрофона. – Уфф… С вами не соскучишься. Кстати, не вы ли заказывали вчера большой комплексный обед в ресторане Дома ученых? Я как раз сидел неподалёку.

– Что?! – сорвался на крик Злючкин. – Какой ещё обед! Вы подвергаете сомнению чистоту моего экспериментПРФФа? Смотрите же… – Злючкин стал громко чавкать, набивая рот засахаренными личинками. – Смотрите! Нет, нет, смотрите, не отворачивайтесь!..

Но тут передачу прервали, и в эфире зазвучал концерт по заявкам.

Глава вторая

Незнайка узнает о том, что Козлик в беде. Пестренький испытывает тягу к науке, но ещё большую – к зимней спячке

Вечером Знайка, неожиданно заговорив серьёзным и озабоченным тоном, пригласил Незнайку к себе. Тот, немало удивленный, проследовал в заставленную стопками книг, всё ещё пыльную и не прибранную хозяином со времени приезда комнату.

– Послушай… – начал Знайка с некоторой нерешительностью. – Тогда, на Луне… Ты, кажется, был знаком с Козликом?

– С Козликом? – повторил Незнайка, и ему сразу припомнился ужасный и нелепый сон, в котором Козлик звал его на помощь, а Луна в облаке белого порошка разваливалась на куски. – Козлик! Да ведь это мой самый что ни на есть лучший в мире друг! А что такое случилось?

– Ты погоди, сядь. Ничего особенного не случилось. То есть я хочу сказать, что ничего пока ещё не известно.

– Ты давай не выкручивайся, говори всё как есть.

– Я и не выкручиваюсь. Пока ещё действительно ничего не известно. Просто с Луны были какие-то странные сигналы от этого твоего Козлика.

– «Просто, просто»… Какие сигналы?

– Ну вот, послушай.

Знайка сунул кассету в магнитофон, и Незнайка услышал надрывный голос Козлика, отчётливо пробивавшийся сквозь радиопомехи: «Не давайте им ничего! Если прилетят – не давайте ничего!..»

– Ну, что ты раскис? Есть какие-нибудь соображения?

Незнайка шмыгнул носом и молча отрицательно покачал головой.

– Слушай, ты так не расстраивайся. С ним-то, наверное, всё в порядке, это он насо чём-то предупреждает. Понять бы только, кому и чего не давать. Может, семян не давать? А, как ты думаешь?

– Из-за семян он бы так не стал…

Незнайка опять шмыгнул и утер нос рукавом.

– Всё?

– Что «всё»? – не понял Знайка.

– Больше ничего не передавали?

– Нет, ничего. И на наши позывные никто не отвечает.

– Это плохо.

Знайка молча опустил голову, как будто он сам был в чём-то виноват.

– Если никто не отвечает, надо лететь, – сказал Незнайка таким голосом, что Знайка испугался.

– Что значит «лететь»! Ты это погоди, «лететь». Вот чудак, разволновался. Они сами к нам скорее всего летят. Вот когда прилетят…

Но Незнайка, не дослушав его, вышел из комнаты.

– Ну и ну… – пробормотал Знайка. – Смотрите, какой он впечатлительный. Надо будет за ним следить получше.

Незнайка отправился к себе, лёг и напряжённо уставился в потолок. В голове у него ещё звучал голос Козлика, который, словно барабанным боем, сопровождался собственными словами: «Надо лететь, надо лететь, надо лететь…» Но, даже находясь в столь взвинченном состоянии, он понимал, что лететь в космос без специальной программы в компьютере ракеты, без запасов воздуха, воды и провизии – невозможно. Для подготовки нужно было время и, самое главное, желание со стороны Знайки. А Знайка очень не любил неточностей и недоговорённостей. И в самом деле: глупо лететь куда-то сломя голову, если оттуда предупреждают, что сами летят сюда… С этим Незнайка и заснул.

А утром он направился к Пачкуле Пёстренькому, чтобы поделиться с ним своими переживаниями и заполучить хотя бы одного союзника в этом деле.

Пёстренький жил неподалеку, всего в нескольких кварталах, и Незнайка быстро добрался до его дома подснежными ходами. Прохожие с удивлением смотрели, как он, ни с кем не здороваясь и сосредоточенно глядя себе под ноги, торопливо шагает мимо.

– Дома? – спросил он у громыхающего посудой в тазу с мыльной водой портного Заплаткина.

– Дома, ясное дело, – проворчал тот. – А где ему ещё быть, по-твоему?

Действительно, Пёстренький очень не любил холод и зимой не вставал с кровати без особой необходимости. Соседи и знакомые поражались его способности спать почти круглые сутки с перерывами для еды и прочих неотложных надобностей.

С началом весны он оживал, летом был бодрым и деятельным, а с первым снегом начинал зевать и впадал в спячку.

На этот раз Незнайка застал Пёстренького, к своему удивлению, не спящим, а почитывающим какой-то старый пожелтевший журнал. Под кроватью виднелся ещё ворох таких журналов, извлеченных скорее всего из подвала или с чердака.

– А, это ты, – сказал Пёстренький рассеянно. – Как там внизу, обед готовят?

– С чего это тебе обед? Недавно завтракали.

Пёстренький протяжно зевнул:

– Я, видишь ли… завтрак проспал, оказывается.

– Что же тебя не разбудили?

– У них против меня сговор.

– Чего-чего?

– Они, видишь ли, против меня сговорились. Боятся, что я из-за спячки де-гра-дирую. Это вроде болезнь какая-то, надо ещё у Пилюлькина спросить. Вот, журналы принесли… Сказали, что будить не будут больше, что, если сам не проснусь, останусь голодным.

– Ну и как оно?

– Да пока, знаешь ли, не очень. Завтрак они, видишь ли, устраивают ни свет ни заря: в десять часов – это же самый сон… А ты, говорят, куда-то ездил?

– Ездил, ездил. А ты небось даже из дому не выходил?

– Хотел я в праздник на реку пойти. Оделся даже, прилёг, да так и уснул до утра.

– Понятно. А что читаешь?

– Вот это, что ли? «Занимательная химия». Удивительно легко даётся, всё понимаю. Мне химия всегда нравилась, опыты разные делать… Пилюлькин говорит, что у меня способности; я вместе с ним ракеты для фейерверка делал, жаль только, что сам фейерверк проспал…

– Что же ты свои способности скрываешь? Если что-нибудь хорошо получается, надо идти вперёд, развиваться.

Пёстренький поднял голову и посмотрел на Незнайку внимательно: