Тайна фальшивой банкноты - Кенни Кэтрин - Страница 4

ДЕПРЕССИЯ

На следующий день сразу после завтрака Трикси снова набрала номер Ника Робертса. На этот раз он оказался дома.

— Здравствуй, Ник, это Трикси Белден. Мы познакомились позавчера на выставке, помнишь?

— Разумеется. Твой друг разбил вазу Эми Морриси, — холодно ответил Ник,

«Ребята злятся, что я не дружу с Беном Райкером, а Ник недоволен, потому что считает, что я с ним дружу», — вздохнула про себя Трикси и сказала:

— Я звоню не для того, чтобы беседовать о Бене Райкере, а чтобы сообщить, что у нас появился план, как помочь художественной студии.

Выслушав подробный рассказ Трикси, Ник ответил:

— Похоже, вы уже обо всем позаботились. При чем тут я?

— Мы хотели, чтобы ты — или кто-нибудь еще из художников — помог бы нарисовать афиши и карточки. Афиши мы развесим по всему городу, чтобы привлечь и участников, и спонсоров. При регистрации каждый участник получит карточку и с ней пойдет к спонсорам, чтобы те написали, сколько центов они заплатят за каждую пройденную милю. А после окончания марафона мы получим с них деньги. Сам видишь, афиши и карточки — дело важное. Обычно мы сами их делаем, но раз деньги пойдут художникам, мы считаем, что все это должно выглядеть… ну, скажем, профессионально. Вот зачем я тебе и звоню, — неуклюже закончила Трикси.

Наступила долгая пауза. Наконец Ник проговорил:

— У меня не столько свободного времени, сколько у тебя и твоих друзей, но раз этот велопробег затевается для того, чтобы помочь студии, то я считаю своим долгом помочь вам. Поговорим об этом завтра в школе.

И Трикси услышала в трубке короткие гудки. Она положила трубку и пошла было прочь, но тут же вернулась и набрала номер Белочки. Трикси рассказала подруге о странном разговоре с Ником и добавила:

— Догадайся, о чем мы забыли! По маршруту поедет целая толпа ребят. Мы-то знаем, куда ехать, а они — нет. Надо нарисовать стрелки, чтобы обозначить маршрут. Я не собираюсь просить Ника еще и об этом — после того, как он отреагировал на просьбу о помощи. Я думаю, что с этим мы сами справимся.

— Ты права, — согласилась Белочка. — Я думаю, у нас в клубе должны быть картон и краски. Я готова помочь тебе.

— Здорово! — обрадовалась Трикси. — Как насчет того, чтобы встретиться у клуба в час дня?

— Ой, Трикси, сегодня я не могу, — извиняющимся тоном ответила Белочка. — Мои родители везут нас с Джимом и Беном на бейсбольный матч, а потом мы где-нибудь пообедаем. Мне очень жаль…

Трикси опять почувствовала нарастающее раздражение против Бена Райкера. Она язвительно заметила:

— Никогда не считала тебя завзятой бейсбольной болельщицей, Белка. Кажется, мне придется взяться за дело одной.

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как Трикси уже горько пожалела о сказанном. Второй раз за день она чувствовала себя весьма неловко, ожидая ответа собеседника.

Белочка ответила таким ледяным тоном, какого Трикси от нее никогда прежде не слышала и даже представить не могла, что ее мягкая, тактичная подруга способна на такое.

— Позволь мне заметить, Трикси Белден, что все остальные члены клуба справились со своими задачами еще вчера — до пикника, который был испорчен твоей выходкой. Наверное, ты это имеешь в виду, когда говоришь, что делаешь все дела в одиночку. Кроме того, ты могла бы потратить немного своего драгоценного времени на то, чтобы попытаться понять Бена, а тебя беспокоят исключительно проблемы Ника, которого мы едва знаем. Мне кажется, ты гораздо больше озабочена шумихой вокруг веломарафона, чем желанием кому-то помочь, — закончила свою речь Белочка, задыхаясь от возмущения.

И во второй раз за день Трикси услышала, как на том конце провода бросили трубку. Глотая слезы, она в свою очередь положила трубку на рычаг.

Трикси боялась, что кто-нибудь из членов семейства увидит ее заплаканную физиономию и начнет приставать с расспросами. А ей вовсе не хотелось ничего объяснять, тем более что в ее душе обида соседствовала с чувством вины. Она громко сказала:

— Я иду в клуб, мама! Вернусь к обеду.

Но подойдя к клубу, Трикси почувствовала себя еще хуже. Она вспомнила о хороших временах, прежних теплых отношениях между ребятами…

«Неужели все это в прошлом?» — подумала Трикси, нажимая на дверную ручку. Она прошла в небольшой чулан, который мальчики отгородили от остального помещения, и чуть было не расплакалась, когда увидела семь пар коньков, лежащих на полочке рядом с лыжами, санками, палатками и другим спортивным снаряжением, принадлежащим членам клуба. Быстро отыскав плакатный картон, красную краску и кисточку, Трикси прошла к большому столу, стоящему посреди комнаты.

Разложив на нем кусок картона, она обмакнула кисть в краску и вывела первую стрелу. Трикси попыталась сосредоточиться на своей работе, но мысли ее все время возвращались к словам Белочки. Может быть, подруга права?

Погруженная в невеселые мысли, Трикси механически рисовала и раскрашивала все новые и новые стрелки. Наконец она со вздохом отложила кисточку. «Ничего у меня не получается — ни забыть о моих проблемах, ни решить их. Работа в помещении никогда не шла мне на пользу. Вернусь-ка я лучше домой и возьму велосипед — физическая нагрузка мне не повредит».

Оседлав велосипед, Трикси почувствовала себя гораздо лучше. Стояла чудесная погода, на деревьях начинали распускаться свежие зеленые листочки.

«Скоро настанет лето, — подумала Трикси, — и тогда мы…» Но тут она снова вспомнила о своей ссоре с Белочкой. Что принесет с собой лето? Новые приключения? Или все приключения уже в прошлом?

При мысли о том, что она навсегда потеряла дружбу Белочки, Трикси почувствовала в горле какой-то комок. Она пониже склонилась над рамой и что было силы стала жать на педали.

Выбившись из сил, она подняла голову, огляделась и с удивлением обнаружила, что приближается к заброшенному дому на Олд-Телеграф-роуд.

ОБГОРЕВШИЙ КЛОЧОК БУМАГИ

Двухэтажный дом некогда был белым, но краска уже давно облупилась, так что доски оказались беззащитными перед непогодой. Трикси завернула за угол и увидела, что с тыла, как и с фасада, окна также закрыты фанерными щитами и заколочены досками.

За домом Трикси обнаружила вход в подвал. Тяжелые деревянные двери изрядно пострадали от снега и дождей, но крепкие медные петли и ручка казались новенькими и сияли. На дверях висел массивный замок.

Трикси обследовала и двор за домом, но обнаружила только буйно разросшийся бурьян и пришла к выводу, что это самый незагадочный из всех пустующих домов на свете. «Вот и славно, — подумала Трикси, седлая велосипед. — А то из-за этих тайн у меня одни неприятности. Не нужны мне никакие тайны».

Проехав примерно четверть мили, Трикси вдруг увидела какой-то клочок бумаги, зацепившийся за живую изгородь. Дождь и солнце сделали свое дело, и бумажка имела довольно потрепанный вид, а края ее почему-то были обожжены. На одной стороне был изображен странного вида человек в меховой шапке, на другой — что-то похожее на сказочный замок. В каждом углу стояло число пятьдесят.

Какое-то время поизучав бумажку, Трикси вздохнула и сунула ее в карман. «Спрошу у Марта и Брайана, не знают ли они, что это такое, — решила она. — А если они не заинтересуются, отдам ее Бобби — пусть пополнит его „коллекцию“.

Трикси улыбнулась, вспомнив коллекцию Бобби, — случайный набор всякой чепухи, казавшейся ее шестилетнему брату настоящим сокровищем — пуговицы, шарики, фантики, обертки от жвачки и все такое прочее.

Вернувшись на „Дикую яблоню“, Трикси обнаружила, что поездка заняла гораздо больше времени, чем она предполагала. Миссис Белден уже успела приготовить обед.

— Ой, мамочка, прости, пожалуйста! — воскликнула Трикси. — Я должна была помочь тебе!

— Самое трудное я оставила тебе, — улыбнулась миссис Белден, — умыть младшего брата и привести его к столу.