Читатель предупрежден - Карр Джон Диксон - Страница 20

Он пододвинул себе не слишком удобный стул и уселся на нем, вытянув перед собой длинные ноги. Потом подбросил вверх портсигар, поймал его одной рукой в воздухе и с интересом взглянул на своих собеседников, как бы ожидая одобрения за хорошо исполненный фокус.

Глава девятая

В этот момент в разговор включился Мастерс.

— Прошу вас, повторите все снова! — потребовал он, вынимая записную книжку. Он окинул Чейза суровым взглядом. — Вы видели Пенника в пятницу вечером в комнате мисс Кин?

— Честно говоря, я видел его, когда он выходил из ее комнаты, — уточнил Чейз предыдущие показания. И снова подбросил портсигар вверх.

— И когда это было?

— Примерно без четверти восемь.

— Та-а-а-к? А нас проинформировали, что без четверти восемь Пенник был внизу и отворял дверь миссис Чичестер и ее сыну.

— Все совпадает, — Чейз на секунду задумался. — Я почти уверен, что слышал звонок в дверь, когда Пенник сбегал по лестнице вниз. Да, это было именно так.

Старший инспектор внимательно посмотрел на него.

— Вы дали показания комиссару Белчеру?

— Конечно. Отличный мужик, этот ваш Белчер. Но какая у него физиономия! — Он быстро сориентировался, что затронул не ту тему, и его лицо внезапно стало почти суровым, только в глазах блестело неудовлетворенное любопытство. Он по-прежнему беззаботно подбрасывал портсигар, но голос его звучал сухо, официально: — Да, я дал комиссару показания.

— Однако вы не упомянули об этом событии.

— Нет, а почему я должен был о нем упоминать? Это не имеет ничего общего со смертью бедного старого Сэма. Кроме того…

— Вы позволите… — Жестом полицейского, останавливающего движение, Мастерс поднял вверх руку. — Вы позволите, я зачитаю часть ваших показаний. Это ваши слова: «В половине восьмого миссис Констебль попросила меня, чтобы я проводил мистера Пенника в кухню, в это время остальное общество отправилось на второй этаж. Я показал Пеннику, где находится кухня, холодильник и все остальное. Находился с ним всего несколько минут. Потом пошел переодеваться и оставался в моей комнате до восьми часов, то есть до той минуты, когда услышал крик миссис Констебль».

Чейз, внимательно выслушав свои прежние показания, поднял голову и посмотрел на Мастерса.

— Да, все сходится. Ну и что из этого? Это все правда. С того момента, когда я пошел наверх, я не покидал своей комнаты, не был с Пенником и не разговаривал с ним. Но видел его.

— Вы можете это объяснить понятнее?

Лоуренс Чейз с явным облегчением заявил:

— С удовольствием. Было примерно без четверти восемь, когда я начал раздеваться, в ванну наливалась вода. И вдруг услышал, как что-то упало, звук похожий на звон разбитой посуды или стекла. Я выглянул в холл и увидел Пенника, выходящего из комнаты Вики. Он закрыл за собой дверь и быстро сбежал вниз. Это все.

— Это не показалось вам странным?

Чейз поморщился. Он окинул инспектора оценивающим взглядом, как человек, который старается внимательно присмотреться к слишком большой картине.

— Нет, разумеется, нет. А почему это могло показаться мне странным? Вики предложила ему свою помощь в приготовлении ужина и собиралась накрывать на стол. Джон может это подтвердить. Я думал, что он заходил к ней именно по этой причине.

— Это так, доктор?

— Да.

— Хм-м-м! А шум не обеспокоил вас?

Чейз задумался.

— Так, немного, на одну минуту. Вскоре все объяснилось, и я больше не думал о Пеннике. — Он говорил холодно, отстранение — Едва Пенник успел сойти вниз, отворилась дверь комнаты хозяина, и оттуда вылетел в спешке бедный старый Сэм. Он натягивал на себя халат, и всовывал босые ноги в домашние шлепанцы. Он подошел к комнате Сандерса, ударил кулаком в дверь и отворил ее. Я слышал, как он спросил, что случилось. И ответ Джона: «Ничего не случилось, на пол упала лампа». — Он замолчал.

— Ну и что? — настойчиво спросил Мастерс. Чейз пожал плечами.

— Я слышал также голос Вики.

— В самом деле?

— Да. Итак, я закрыл дверь своей комнаты. — Ларри говорил с деланным безразличием, как будто хотел прекратить обсуждение этой темы. — Меня это не особенно интересовало. И почему я должен был думать о Пеннике? Ведь Вики не было в ее спальне.

Он прекратил свои объяснения, в них не было никакого смысла.

Итак, вот что было причиной перемены в настроении Чейза, подумал Сандерс. Одно из таких дел, в котором каждый ошибочно трактовал мотивы остальных. Однако он ничего не сказал, почувствовав на себе предостерегающий взгляд старшего инспектора. Мастерс неожиданно стал мягким и сердечным, знак, который Чейз, старый практик, мгновенно распознал.

— Это совершенно понятно, — подтвердил инспектор. — Совершенно понятно, можно сказать. Но, если уж мы начали говорить об этом деле, то, может быть, выясним его до конца, хорошо?

Чейз усмехнулся.

— Спрашивайте, инспектор, только не старайтесь замылить мне глаза. Там, где есть мыло, можно ожидать и наличие мутной воды. Напоминаю вам, что я юрист, а редко кто из нашей братии спотыкается о собственные ноги.

— Да, я знаю об этом. Когда вы в последний раз видели Пенника, вы не заметили в нем ничего странного?

— Вы все время повторяете слова: «Странно, странного». Что вы под этим подразумеваете?

Мастерс сделал неопределенный жест.

— Нет, не могу сказать, что заметил. В холле было слишком темно, чтобы я мог увидеть выражение его лица, если вы это имеете в виду. Только разве то, что, сбегая по лестнице, он качался, как большая сумасшедшая обезьяна. И, видите ли, я нисколько не боюсь обвинения в клевете, потому что и до этого подозревал, что он ненормальный.

— Ненормальный?

— Послушайте, инспектор. — Чейз подбросил портсигар вверх и ловко поймал его. Казалось, что он принял какое-то решение. — Я уже раз обжегся на этом деле… это правда… Он действительно спросил меня в кухне, может ли он быть привлеченным к ответственности за убийство, если убьет человека определенным способом. Я сказал ему, что в сегодняшнем законодательстве даже самые плохие мысли по адресу другого человека ненаказуемы. Он относился к этому делу так дьявольски серьезно и так по-академически, что трудно было относиться к нему без симпатии. Ты согласен со мной, Джон? — обратился он к Сандерсу.

— Да, наверное, да.

— Но чтобы относиться к нему серьезно, о нет!

Из «турецкого уголка», где восседал на тахте сэр Генри Мерривейл, раздался издевательский смех.

— Хо, хо! — смеялся Г.М. — Однако в определенный момент вы начали относиться к нему серьезно, признайтесь, сынок?

Чейз рассматривал портсигар.

— Что ж, короткий сеанс отгадывания мыслей — это одно, — заметил он, как бы поясняя, что в каждом мужчине сохраняется мальчишка. — Но, чтобы мысленно раскроить человеку череп, это уже слишком. Подумайте, какое бы это возымело значение, если бы оказалось правдой. Возьмем, к примеру, Гитлера. Гитлер ударяет рукой по лбу, верещит: «Майн Гот!» или: «Майн Кампф!» или еще что-то из знаменитых высказываний и падает мертвый, как колода. Я спрашивал Пенника: «А могли бы вы убить Гитлера?»

Это вызвало такой большой интерес, что Мастерс закрыл свою записную книжку.

Сэр Генри сдвинул очки на кончик носа.

— И что он ответил на это, сынок?

— Спросил: «А кто такой Гитлер?»

— Что?

— Да, именно такова была его реакция. И меня внезапно охватило такое чувство, как будто я говорю с человеком, прилетевшим с Луны. Я спросил его, где он жил последние пять или шесть лет. Он совершенно серьезно ответил, что в разных частях Азии и Африки, там, куда не доходит эхо последних событий. Потом он попросил меня — меня! — чтобы я был благоразумным. Он сказал, что, во-первых, не утверждает, что его метод может быть применен в любом случае; во-вторых, чтобы добиться успеха, ему надо познакомиться с будущей жертвой и «подобрать шапку» к ней — не имею понятия, что это значит! Ну, а в-третьих, что какое-то время он должен находиться в контакте с будущей жертвой, интеллектуальный уровень которой — это он особенно подчеркнул! — должен быть ниже, чем у него.