Дьявол в бархате - Карр Джон Диксон - Страница 55

Мистер Рив задумчиво кивнул. Струны лиры блеснули на фоне полированного дерева.

— Не сомневаюсь, что ты говоришь правду, — ответил он. — Я сам слишком старый развратник, чтобы не узнать своего брата-повесу. И все же при дворе Карла I многое делалось по-другому.

— Что именно, граф туманов и теней?

— Мы искали не бордели, а самих женщин, — промолвил мистер Рив.

Старые, но юсе еще ловкие пальцы пробежали по струнам лиры. Он медленно заиграл, не сопровождая музыку пением, но все за столом помнили слова песни, возникшей задолго до царствования Карла I.

Когда глядим мы друг на друга,

То словно пьем заздравный тост…

Фентон и Лидия, сидящие в углу стола, инстинктивно повернулись друг к другу. Она протянула ему руку, которую он крепко сжал. Лицо Лидии разрумянилось, округлый подбородок был приподнят, в глазах светилось столько любви, что Фентон почувствовал страх.

«О Боже! — подумал он. — Что если мне предстоит потерять ее? Ведь каждая минута приближает роковую дату!» Хотя Фентон и прежде клялся в любви Лидии и был искренен, все же он никогда не любил ее так, как теперь.

Фентон и Лидия не слышали, как смолкла музыка. Они продолжали сидеть, глядя друг другу в глаза и едва замечая происходящее вокруг.

— Будь я проклят! — воскликнул Джордж. — Эта песня выразила все, что я собирался сказать вам по поводу Фанни!

— Позвольте заметить, сэр, — заговорил Дэнби. устремив потускневшие глаза на мистера Рива, — что, оставив в стороне вопрос о борделях, время, в которое мы живем, весьма суровое и требует решительных действий. Неужели вы хотели бы, чтобы мы во всем подражали нашим предкам и с гордостью пели бы об этом песни?

Слезящиеся глазки мистера Рива блеснули.

Отодвинув стул, он встал на свои подагрические ноги. Походя огромным брюхом и седыми космами на пьяного монаха, мистер Рив посмотрел в глаза Дэнби.

— Нет, милорд, — ответил он. — Но я бы разорвал на куски «Зеленую ленту», прежде чем она станет слишком сильной. Я бы спел о том, что произошло всего несколько дней назад, 7 июня, когда около шестидесяти мятежников атаковали этот дом. И шесть человек — всего шесть, милорд! — обратили их в бегство, ранив или прикончив тридцать два из них. А в результате никто и шагу не сделал, чтобы наказать бунтовщиков.

Пальцы мистера Рива вновь забегали по струнам лиры; а его сильный, хотя и хриплый голос запел бодрую мелодию:

В старый город заявился

Грозный злой тиран Толпа.

В темной щели притаился,

Морду в сажу закопав.

Он кричит: «Долой папистов!»,

Как лорд Шафтсбери велит.

А кто самый голосистый,

Вместе с ним вовсю вопит.

Но пошире дверь откроем —

Радостная весть спешит.

Удалось шести героям

Власть тирана сокрушить!

Двое слуг, не сдержавшись, разразились восторженными криками. Милорд Дэнби отрезвел, как после холодного душа. Джордж бешено аплодировал.

В тот момент дверь в холл открылась и тут же снова закрылась. Лидия и Фентон, поглощенные друг другом, не обратили бы на это внимания, если бы не одно обстоятельство. В холле горело куда больше свечей, чем в столовой, и Джайлс, таинственно исчезнувший на некоторое время и пробывший полсекунды в дверном проеме, отбросил длинную тень как раз между Фентоном и Лидией.

Лидия в испуге отшатнулась. Джайлс, неслышно обойдя стол, зашептал в ухо Фентону, но все смогли разобрать его слова:

— Сэр Роберт Саутуэлл, клерк Совета его величества, прибыл в карете…

Остальное прозвучало неразборчиво. Мистер Рив, в чьей песне остался еще один куплет, сел и снова стал пощипывать струны, повернувшись к Лидии, которая изо всех сил пыталась разобрать, что говорит Джайлс. Милорд Дэнби, выпрямивший спину и казавшийся более усталым, чем прежде, что-то бормотал Джорджу, слишком пьяному, чтобы его понять. Затем Джайлс отступил в тень, и Фентон поднялся на ноги.

— Думаю, вы понимаете, — заговорил он, ища своей рукой руку Лидии, — что я не покинул бы эту компанию ни по какой причине, кроме одной. Постараюсь вернуться через час — у меня нет времени даже переодеться. А пока, прошу вас чувствовать себя как дома!

Левой рукой Фентон вынул из кармана жилета массивные часы и открыл крышку. Стрелки показывали без пяти семь. За окном было светло.

— Меня вызывают в Уайтхолл, — сообщил он, — на личную аудиенцию у короля.

Глава 16. Аудиенция во дворце Уайтхолл

Филлис, меня ты позови!

Похитим поскорей

Минуты краткие любви

У долгих скучных дней…

Голос, ясный и бесполый, принадлежал одному из мальчиков-французов, привезенных для развлечения герцогини Портсмутской. Луиза де Керуаль, толстая, как турчанка, и с головой, похожей на диванную подушку с золоченым верхом, проплакала как-то всю ночь, требуя их у короля, который в конце концов выругался и дал согласие.

Голос, сопровождаемый теноровой виолой, доносился с площадки, усыпанной цветами, в западной части огромного Банкетного флигеля. Потолок просторного зала с коричневыми с позолотой стенами украшали богини и Купидоны, принадлежащие кисти Рубенса104.

Вы можете видеть Банкетный флигель и сегодня, так как он один уцелел после пожара, уничтожившего старый дворец Уайтхолл в 1698 году. Все же, бродя по каменному полу и слыша эхо ваших шагов, вы не ощутите его очарования, которое чувствовал Фентон в тот вечер.

Зал ярко освещала тысяча восковых свечей в стоящих на полу и висящих на стенах позолоченных канделябрах. Выходящие на запад высокие сводчатые окна были прикрыты тяжелыми занавесами из темно-красного бархата с золотыми кистями. Аромат алых и белых роз, красных гвоздик, лилий, померанца напоминал сильный запах духов.

— Мы должны подождать мистера Уильяма Чиффинча, — объяснил сэр Роберт Саутуэлл, высокий бородатый мужчина. — А вот, кажется, и он!

Вновь послышались нежные звуки виолы и голос мальчика, обращающиеся с мольбой к Филлис:

Друзья советовали вновь,

От мук моих устав,

Забыть навек свою любовь

Ради пустых забав…

Слова принадлежали сэру Чарлзу Сэквиллу, графу Дорсету, одному из беспутных поэтов времен Реставрации, который все еще оставался при дворе, когда другие остепенились или же, потеряв здоровье, удалились в деревню. В третьем куплете Дорсет явил свое остроумие во всем блеске:

Когда б таким советам я

Поверил, то потом

За эту глупость бы меня

Назвали мудрецом!

— Сэр Роберт! Сэр Николас! — прозвучал густой хрипловатый голос. — К вашим услугам, джентльмены!

Мистер Чиффинч, неофициальный исполнитель королевских поручений деликатного свойства, был крючконосым Геркулесом в темно-коричневом парике, одетым весьма скромно, если не считать обилия кружев, и носившим шпагу без всяких украшений. Его отличала способность перепить любого собутыльника, которой он пользовался, чтобы выведывать секреты для короля. Многие были бы удивлены, узнав, что Уилл Чиффинч является куда большим, нежели простым сводником, на тайной службе у Карла II.

— С вашего позволения… — пробормотал сэр Роберт, мгновенно испаряясь.

— Сэр Николас, — поклонившись Фентону, сказал мистер Чиффинч, — вызвав вас столь спешно, было бы невежливо заставить вас ждать. Но дело в том, что я не могу найти короля!

Он указал рукой на толпу в комнате, где горело несколько каминов, так как июньский вечер был прохладным. Это, вкупе с жаром, исходившим от свечей, и закрытыми окнами, делало воздух спертым и душным.

— Не имеет значения, — услышал Фентон собственный голос. — Я… я могу подождать.

— Но вам пока следует развлечься, — настаивал Чиффинч. — Вон там, — он указал на восточную стену зала, — у камина столы, где идет игра в карты. Подождите там, а я через две минуты разыщу короля.

— Благодарю вас.

— И… хм… еще одно слово, сэр Николас. Не удивляйтесь тому, что можете увидеть. Мы позволяем леди мошенничать из соображений галантности.

104

Рубенс Питер Пауэл (1577 — 1640) — великий фламандский художник.