Мы встретимся вновь - Карр Филиппа - Страница 6

Мы с Дорабеллой с надеждой ожидали этих ночных дежурств. Хорошо, что можно было делать что-то стоящее, и делать это вместе.

Был час ночи. Мы заняли свой пост в полночь, а через час нас должна была сменить следующая пара.

Изредка переговариваясь, мы вглядывались в море.

– Какая странная наступила жизнь, – сказала Дорабелла. – По крайней мере не такая унылая. Я нашла, что однажды…

– Такое было, когда ты сбежала со своим французом. – Ты не поняла меня тогда. Я увидела жизнь, лежащую передо мной… год за годом… день за днем то же самое. И вот импульс. О, ты не поймешь. Виолетта всегда выполняет свой долг.

– Ты оставила Тристана. Вот что я не могла понять.

– Он только ребенок… О, бесполезно объяснять. Я думала, что останусь в Париже, и Дермот даст мне развод. Я вышла бы замуж за Жака Дюбуа, и ты могла бы приехать ко мне. Я думала, что все как-то образуется.

– Очень похоже на тебя. Ты придумываешь нечто невероятное, дикое и воображаешь, что все как-то должно образоваться. Вернее, все должно кончиться хорошо.

– Не ругайся.

– И все это было глупо и глупо кончилось.

– Ты никогда не поймешь.

– Думаю, что понимаю… и очень хорошо. Внезапно я увидела свет на воде. Далеко в море, почти на горизонте. Он исчез. Нет, вот опять появился.

Дорабелла вглядывалась в море.

– Свет, – шепнула она. – О, Виолетта, они идут к нам. Вторжение началось!

– Подожди минуту, – шепнула я в ответ. Да. Свет исчез. Нет, появился.

Несколько секунд мы следили за огнями на воде.

– Вот еще, и еще, – закричала я. Свет, опять темно… огни, казалось, качались и даже подпрыгивали. – Мы должны поднять тревогу, – сказала я. – Немедленно. Я позову Гордона, а ты жди здесь и наблюдай.

Я поспешила к дому, поднялась к комнате Гордона и постучала в дверь. Никто не ответил, и я вошла.

Он крепко спал.

– Гордон! – закричала я. – Они идут. Вторжение.

Он вскочил и стал торопливо одеваться. Выйдя из комнаты, мы увидели одного из слуг.

– Разбуди всех, – крикнул Гордон. – Подними тревогу.

Мы побежали вниз. Дорабелла шла навстречу.

Море сейчас было темным. Интересно, понял ли враг, что огни заметили?

Везде слышны были голоса, на скале несколько человек всматривались в море. Прибыла целая команда добровольцев.

– Надо ли сообщить в Плимут, сэр? – спросил один из них.

– Мы приказали звонить в колокола в Полдауне, сэр, – сообщил другой.

И в самом деле мы услышали колокольный звон.

Дорабелла и я были просто ошеломлены, потому что море опять погрузилось в темноту и огни полностью исчезли. В растерянности мы посмотрели друг на друга. Мы не могли ошибиться, мы ясно их видели. И вдруг блеснул свет.

Мы были оправданы. Они и в самом деле были там. На мгновение я почувствовала облегчение, но тут же устыдилась, поскольку оно никак не соответствовало моменту.

Среди наблюдателей было несколько рыбаков.

Я услышала, как кто-то из них рассмеялся, а затем и другие присоединились к нему.

– Это была рыба, – закричал кто-то. – Это не немцы, а косяк рыбы.

Наступила глубокая тишина. И затем уже все облегченно расхохотались.

Мы с Дорабеллой не могли скрыть нашего унижения.

– Не переживайте, мисс, – сказал какой-то старик. – Вы же не ожидали и не знали об этом… вы же не из этих мест. Мы видели это не раз и не два. Это знакомо нам.

– Вы все сделали правильно, – сказал Гордон и, поднимая голос, обратился ко всем собравшимся: – Мы показали, что у нас есть защита. И если что и случится, то мы будем предупреждены.

Конечно, это оказалось лишь свечение рыбных косяков. Но ночь, когда мы вызвали почти целую армию ради ложной тревоги, никогда не забудется.

Мы с трудом могли поверить в то, что происходило. За узкой полосой воды, которая так милостиво отделяла нас от краха, находились немцы, оккупирующие более половины Франции, включая все порты, французская армия была демобилизована, флот в руках врага, французов, которые когда-то не соглашались на сепаратный мир, сейчас уговаривают, чтобы они выступили на стороне немцев и помогли тем в войне против Британии.

Все время мы ожидали новых потрясений.

Мы слышали, как премьер-министр выразил сожаление и удивление по поводу того, что наши бывшие союзники принимают такие условия.

Однажды вечером мы услышали, как по радио выступал генерал де Голль, который находился в Англии и был полон решимости освободить свою страну, сохранить ее независимость и помочь Британии в войне против Гитлера.

Я думаю, мы были в состоянии приподнятости, когда слушали нашего премьер-министра, который никогда не переставал внушать нам мужество и надежду. Он требовал, чтобы мы были готовы. Мы должны биться с врагом в любом месте нашего острова, если враг окажется здесь. Мы победим… и, как бы то ни было, он заставил нас поверить в это.

Приехала Гретхен. Она явно переменилась. Эдвард был дома, и ужас неминуемого несчастья оставил ее. Рана его была незначительна, и Гретхен, наверное, уже хотела бы, чтобы она заживала не слишком быстро. Но вот Эдвард снова ушел в свой полк и был готов к защите родины, но теперь он здесь, на своей земле, а не где-нибудь в чужих странах.

Говорила она осторожно. Я знала, что Гретхен боялась казаться очень счастливой в связи с возвращением Эдварда, к тому же не хотела каким-то образом привлекать внимание к тому факту, что Джоуэн не вернулся. Я читала ее мысли и знала, что она читает мои, и чувствовала себя ближе к ней в это время, ближе, чем даже к Дорабелле.

Однажды Гретхен сказала мне:

– Что происходит с этим мальчиком… я имею в виду Чарли, того, что из Лондона?

– Что ты подразумеваешь, Гретхен? Гордон думает, что он довольно сообразительный мальчик.

– Он, конечно, такой. Но я замечаю, что он следит за мной, наблюдает. Однажды я увидела, как он очень странно посмотрел на меня. Он поворачивается и убегает, когда видит, что я замечаю это, и притворяется, что ничего не делал. Знаешь ли, это слегка обескураживает.

– Возможно, ты просто вообразила что-то.

– Вначале я так и подумала, но это случается все время. Как-то в саду я посмотрела вверх, в окно, и увидела его там… он наблюдал за мной. Что это значит?

– Не имею никакого представления.

– И малыш делает то же самое.

– Берт?

– Да. Берт. Походит на игру. Я не могу понять, в чем дело. В любом случае, от этого бросает в дрожь.

– Посмотрю, что могу сделать.

– Как ты там ни было, но чувствую, что я не нравлюсь им.

– С чего бы это? Они интересуются всеми и всем. Для них это такая перемена жизни. Думаю, что они здесь неплохо освоились.

Ничто не могло убедить Гретхен, что не было ничего особенного в поведении детей.

Я решила, что самый легкий путь разузнать обо всем, – это побеседовать с Бертом, которого легче разговорить, чем его брата.

Как-то, застав его одного, я спросила:

– Берт, тебе нравится миссис Денвер? Берт широко открыл глаза, затаил дыхание и с беспокойством произнес:

– Ну, мисс…

– В чем дело? Что вам не нравится в ней? Почему вы всегда следите за ней?

– Ну… мы должны следить за ними, не так ли?

– Да? Почему?

– Ну, пото…

– Почему потому?

– Ну, вы знаете, мисс, мы ходим на дежурство каждую ночь, не так ли? Чарли говорит…

– И что говорит Чарли? Берт заколебался:

– Чарли говорит, что мы должны следить за ними. Никогда не знаешь, что они натворят. – И что, ты думаешь, натворит миссис Денвер?

– Ну, она одна из них, не так ли? Она немка.

Я почувствовала себя плохо. Сразу вспомнилась сцена в замке, когда дикие молодчики крушили мебель.

Я сказала:

– Послушай, Берт. Миссис Денвер наш друг. В любом случае, она моя родственница. Она хорошая и добрая, и эта война никакого отношения к ней не имеет. Она на нашей стороне. Она хочет, чтобы мы победили. Очень важно для нее и ее семьи, чтобы было так.

– Но мы должны следить за ними, не так ли? Она одна из них. Чарли говорит, что мы должны следить за ней.