Таинственный пруд - Карр Филиппа - Страница 69

Уже на пороге лавки я услышала какие-то крики. Я остановилась, прислушиваясь. Миссис Боулз вышла из лавки и встала рядом с озабоченным видом. Все мужчины бросили работу и бежали куда-то.

— Что-то случилось! — сказала миссис Боулз. — Ну-ка, Артур, быстрей!

Артур присоединился к нам, и мы побежали туда, куда устремилась толпа. У меня появилось страшное предчувствие, поскольку все бежали в направлении нашей шахты.

Я заметила Джервиса. Вокруг него столпились мужчины, и я попыталась пробиться к нему.

— Кого-то там завалило, — сказал стоявший рядом мужчина.

— Это Картрайт, не иначе, — сказал другой.

— Джервис! Джервис! — крикнула я. Он не слышал меня. — Что случилось?

Один из мужчин повернулся и взглянул на меня.

— Должно быть, брус не выдержал.

Я пробилась немножко дальше. Проталкиваться через толпу было трудно.

— Он там, внизу! Я собираюсь достать его! — выпалил Джервис.

— Ты дурак, парень! — возразил Билл Мерриуоттер, один из самых старых и опытных золотоискателей. — Тебе это ни за что не удастся.

— Я это сделаю! — повторил Джервис.

— Джервис! Джервис! — вновь крикнула я.

Он обернулся и послал мне нежную улыбку. Билл попытался схватить Джервиса, но он высвободился, и я увидела, как он спускается в шахту.

Кто-то другой заметил:

— Парень обезумел! Теперь их там будет двое.

— Что происходит? Скажите мне, — умоляла я. Рядом появилась миссис Боулз и обняла меня.

— Это обвал!

Но все будет в порядке…

— Этот парень не из слабаков, — сказал кто-то. — Хочет спасти приятеля!

Эти слова никто не комментировал. Я попыталась пробиться к горловине шахты, но люди не пустили меня.

— Сейчас им ничем не поможешь! — сказал один из золотоискателей. — Нам остается только ждать, дорогуша, и быть наготове…

Не знаю, сколько времени длилось ожидание. Время вообще остановилось. Стояла пронзительная тишина. И это небо… вид которого был мне так отвратителен… и эти люди, собравшиеся вместе, как бы молча молясь.

Сколько это длилось? Не знаю: секунды… минуты… часы? Я вспоминала, как они тогда сидели в комнате — Джервис, уставившийся сверкающими глазами на Джастина. Джервис — игрок, Джастин — шулер… и теперь они там внизу, вместе… в шахте, которую я всегда подсознательно ненавидела и боялась.

Неожиданно раздался крик, что-то произошло. Все, как один, двинулись к шахте.

И тогда я увидела Джастина, он был без сознания. Его поддерживал Джервис, выталкивая наверх. Сразу несколько мужчин бросились вперед, подхватили Джастина и вытянули его наружу. Еще секунду я видела Джервиса, выражение триумфа на его лице… на лице, покрытом грязью. Я увидела, как блеснула полоска его белоснежных зубов.

А потом раздался грохот. Кто-то потянулся, чтобы схватить Джервиса, но он уже исчез. Послышались ужасные звуки крошащегося дерева, падающих камней: шахта обвалилась… похоронив Джервиса…

Его выкапывали в течение четырех часов. Весь городок скорбел о смерти храброго мужчины. Вот так я стала вдовой…

Джастина отнесли в хижину. Морвенна, покинув Голден-холл, прибежала к нему. Он был покрыт синяками и царапинами, но ничего серьезного с ним не произошло.

Я была в таком замешательстве, что не могла ясно мыслить. Многие старались как-то выразить соболезнование мне, находившейся на шестом месяце беременности и потерявшей мужа при столь трагических обстоятельствах.

Морвенна настояла на том, что будет ухаживать за мной и Джастином. Она ничего не говорила о героическом поступке Джервиса, но я понимала, что она постоянно об этом думает.

Все жители городка проявляли заботу обо мне, делали все, чтобы помочь, — каждый, конечно, по-своему. Я была глубоко тронута этим и подумала, что несчастье выявляет лучшие черты в людях, добро и зло — оно присутствует во всех. Еще недавно я думала только об их вожделении к золоту, о жадности, о зависти. Теперь вместо этих чувств я замечала трогательную нежность и сострадание.

Я думала о Джервисе, припоминая счастливые моменты нашей жизни — как тактичен он был в нашу первую брачную ночь, как добр он был ко мне в остальное время. Я забыла об инциденте на постоялом дворе, забыла о долгах: когда теряешь человека, которого любил, о нем вспоминается лишь хорошее.

Мне было о чем подумать: все планы на будущее изменились…

Меня зашел навестить Бен. Он сел на стул и грустно взглянул на меня.

— Ах, Анжела, ну что я могу сказать тебе? Если я хоть чем-нибудь могу тебе помочь…

Я грустно улыбнулась.

— Если бы только…

Я умоляюще взглянула на Бена. Я знала, что он собирается сказать, и слушать это мне было невыносимо.

— Наверное, теперь ты отправишься домой? — спросил он.

— Мне придется дождаться рождения ребенка…

Он осмотрелся.

— Просто не знаю, как ты будешь в таких условиях…

— Все будет в порядке: не я первая…

— Ладно, есть миссис Боулз, а кроме того, я опять вызову сюда доктора Филда! Он некоторое время поживет у меня.

Я улыбнулась.

— Ты забываешь, Бен, что все это не имеет ничего общего с тобой…

— Твои заботы — мои заботы!

— А как дела с золотом?

Бен ничего не ответил, лишь печально смотрел на меня. Я сказала:

— Все здесь очень добры ко мне…

— Я позабочусь о том, чтобы все было сделано… Все, что только возможно сделать!

— Спасибо, Бен, очень мило, что ты зашел.

— Ты говоришь так, будто я такой же, как все остальные!

— Так оно и есть, Бен!

— Я поговорю с тобой позже, ты еще не оправилась от потрясения…

Я поблагодарила его, и он вышел…

Джервиса похоронили на местном кладбище. Хоронили его как героя. Из Уоллу приехал священник. Все это глубоко тронуло меня. По одну сторону от меня стояла Морвенна, по другую — Джастин. Я присутствовала здесь как трагическая фигура — вдова, ожидающая рождения ребенка от человека, который умер героической смертью и которым восхищались все до единого.

Очень трогательные слова произнес священник: «Его смерть является примером высшей жертвенности. Его друг оказался в опасности. Никто не мог ожидать от него столь рискованного поступка, но он не колебался. Они вместе отправились в эту страну, они трудились рука об руку, они были друзьями…»И я вновь припомнила, как они сидели за карточным столом, глядя друг на друга: Джервис, с лица которого исчезло обычное выражение беззаботности, пылающий гневом; Джастин, сжавшийся от страха; Джервис, хватающий Джастина за шиворот и встряхивающий его, как щенка…

«…И нет большей любви, чем любовь человека, положившего жизнь свою ради друга», — завершил священник, и я увидела, что многие из присутствующих не скрывают своих слез.

Похоронили Джервиса неподалеку от останков Дэвида Скэллингтона, и я подумала, что теперь уж он никогда не вернется домой и никогда не сколотит себе состояние, в чем был так уверен. Бедный Джервис! Он всегда проигрывал…

К огромному сожалению Лиззи, Морвенна уехала из Голден-холла. Лиззи часто посещала меня, всякий раз принося подарки для будущего малыша. Она очень беспокоилась за меня.

— Анжелет, ты должна переехать отсюда в холл и родить ребенка там!

— О нет! Спасибо за беспокойство, но это невозможно. Мне очень приятно, что ты беспокоишься за меня, и вообще…

— Но я хочу, чтобы ты переехала к нам, — настаивала она, и ее глаза наполнились слезами. — Я очень люблю малышей!

— У каждого человека должен быть свой дом, Лиззи! Мы не должны жить в чужих домах.

— Тебя просит переехать Бен! — она победно улыбнулась. — Он обещает уговорить тебя.

— Я не могу, Лиззи.

Она оставила этот разговор, хотя, по ее мнению, желания Бена являются законами.

Я подолгу разговаривала с Джастином и Морвенной.

— Мы собираемся домой! — радостно заявила Морвенна. — Мы уже решили, правда, Джастин?